Кандидат
Шрифт:
— А мой — работал у них, — признался я.
У входа стояла машина жандармерии, из чего я сделал вывод, что либо наши знакомые бандюганы здесь уже были, либо резко поменяли решение. Интерьер внутри был сдержанный, но весьма дорогой — стильные светильники в стиле хай-тек, металл, мрамор, минимум пластика. Вахтёр тщательно проверил документы, затем сказал следовать наверх, в двадцать четвёртый кабинет.
— Каждый раз — мандраж. Помнишь, как тогда, у графини? Хреновину вручали. Интересно,
— Она мертва, — хмуро ответил я.
— Да? Не знал. Печально. Красивая была баба! Придумал, что будешь говорить про распаковку?
— Не баба, а девушка. Придумаю.
Связной отца, он же получатель артефакта, встретил нас у дверей кабинета. Плотного вида мужчина, не сильно высокий, внешность не то южно-славянская, не то польская, с небольшими залысинами. Я почувствовал, что он сенс, только весьма слабый, примерно как Алла. Больше всего я опасался, что он скажет лишнего. И это чуть не случилось.
— Заходите. О, вас двое. Да, всё верно, особая курьерка всегда вдвоём или втроём. Ну, давайте, доставайте, я быстро распишусь, и мы приступим…
— Добрый день, есть одна проблема… — я перебил его, выразительно посмотрев сначала ему в глаза, а затем на испуганного Лукьяна. — Целостность упаковки повреждена, а сам артефакт пришлось использовать. Мы столкнулись с попыткой террористического акта в самолёте, и несколько кейтов из аккумулятора потратились на усиление артефакторского навыка.
К счастью, Станимир резво сообразил, что к чему. Нахмурился, хоть и несколько напускным образом.
— Что ж, это… это очень плохо. Чрезвычайно плохо! Артефакт был нужен для моего руководителя, господина Котельникова. Семи-восьми кейтов для нашего дела может оказаться недостаточно!
— Приносим свои глубочайшие извинения. Вам следует написать в отзыве на заказ претензию, в этом случае вам вернут деньги, либо часть денег. Либо же вы можете написать отказ от заказа…
— Нет-нет. Пусть хотя бы семь кейтов из десяти…
— Возможно, там даже пять или шесть, — признался я, уже на ходу доставая документы.
— Ох… — Станимир вытер пот с лица. — Как вы понимаете, чаевых не будет. Я даже думаю, что вас не стоит поить чаем.
К разговору подключился Лукьян.
— Сударь, нам очень жаль, мы приносим колоссальные извинения, если есть возможность, поставьте нам четыре или хотя бы три…
— Кол, — перебил его я. — Поставьте нам кол, в этом случае апелляцию к заказу рассмотрят куда быстрее.
Станимир кивнул, бегло посмотрел на распакованный кристалл, нащупал бумажки и почти не глядя подписал.
— Я могу отпустить одного из вас, а с одним мне… нужно будет дождаться коллегу и правильно составить жалобу. Скажем,
— Эм… спасибо, — сказал Лукьян и бросил у дверей. — Эльдар Матвеич, я напишу, какой отель выберу.
— Не жди, — покачал я головой. — Я не буду оставаться на ночь, сразу поеду.
Тут, конечно, я лукавил, потому что пока ещё не знал, как всё обернётся. Проводив взглядом моего коллегу, Станимир достал из стола пухлую папку.
— К делу. Ваш отец прислал документы. Где-то подделанные, где-то реальные. У нашего концерна есть программы грантов по поддержке одарённых детей из низших сословий. В том числе из зон добычи ресурсов, какой и является Чукотка. Главная проблема — это не в девочке. Её, я думаю, мы вывезем. Главная проблема — в женщине, её сопровождавшей. Антонида Антоновна Ткач. Новгород-Заморский. Особый отдел. Я мельком знаю её, она тоже… Вы понимаете. И я уже запросил через знакомых детали. Вы готовы ехать?
— В управление безопасности Северного Флота?
— Нет. В соседнее с ними здание. Тайную Полицию губернии.
Я удивился.
— Почему туда?
— Потому что только они могут надавить на флот.
— А нас примут?
— Думаю, примут. Тут достаточно близко. Эти ребята работают круглосуточно, если потребуется. Идёмте.
Мы спустились в гараж и погрузились на машину. Я уже узнал марку внедорожника — «Бирюса», только не 2004, как в Зеленогорье, а «2008-Экстра» — свежая, с плавным обводами, дорого выглядящая, со здоровым дорогим салоном.
Разговор с дороге был коротким, коротко обговорили основные тезисы, чтобы наша ложь выглядела убедительней. Ехали мы недолго — проехали один спальник, пару парков и частных секторов, в которых высились огромные деревянные терема. Показался центр города — вполне ухоженный и даже стильный, низкоэтажный, без офисных уродливых стекляшек и с улицами старинных особняков по центру.
Здание Тайной Полиции выделялось: массивные чёрные каменные колонны, а перед ними — статуя мужчины в римской тоге, который выставил руку вперёд, а сам держится за голову, как на иконке матрицированных предметов.
— Губернское министерство по делам сенсов тут располагалось. Если не в курсе — при Константине Третьем учреждали такое. Потом Катюша всё разогнала. Дескать, «ущемляет права малосенсетивных сословий». При Андропове пытались возродить, но…
— При Андропове?!
— Ну, первый регент у Коленьки нашего был, когда тому семь лет исполнилось, а мамаша померла. Потом Демидовы Горбачёва поставили. Пока Коленьке шестнадцать не исполнилось, и наши власть в Москве не перехватили. Что-то вы, Эльдар Матвеевич, историю плохо знаете.