Каникулы для двоих. Большая книга романов о любви для девочек
Шрифт:
Женька не выдержала и рассмеялась, я тоже – мы начали бодаться, как дети, а души наши распахнулись навстречу друг другу.
– Скажи хоть, как его зовут? – спросила я, когда смех отступил.
– Люк.
– Как? – я даже опешила. – Он что, ко всему прочему – иностранец?
– Да нет, понимаешь, на самом деле его зовут Лука, но все называют его Люком.
– А у него родители с фантазией! Или они просто любят Бессона? – спросила я.
– Папа у него музыкант, он любит Кустурицу. А мама психотерапевт, она с ума сходит от Альмадовара, – сказала Женя и смущенно добавила: – Но это все мне Люк рассказал, я с ними еще незнакома.
– А меня познакомишь со своим суперменом?
Женька закатила глаза, будто задумалась так глубоко, что полностью ушла мыслями в небытие. К счастью, там ей дали добро на наше знакомство с
– Хорошо, – сказала она. – Только обещай, что не влюбишься в него, а то знаю я тебя…
– Обещаю! Это все в прошлом. У меня сейчас есть дела поважнее своей любви.
– Это что же? – не поверила Женька.
Тут я опять вспомнила, что мы будто бы знакомимся заново, только уже не в шутку, а всерьез. И я рассказала подруге про своих родителей все, что сама знала и понимала. Сильнее всего меня сейчас беспокоила мама. Ничего плохого не было, когда тетя Надя приходила к нам домой, словно пассажир на корабль, но теперь она вдруг сделалась капитаном. Такое судно рисковало заплыть черт знает куда, а мама, точно безропотный матрос, лишь натягивала паруса, повинуясь свободному ветру и бессмысленной жажде деятельности, которая всегда обуревала тетей Надей.
– Не знаю, что делать! Если бы только можно было как-то помирить маму с папой… А то я долго на йогуртах и ананасах не протяну.
– Думаю, Люк сможет тебе помочь, – уверенно сказала Женька. – Он такой решительный, а идей у него в голове – как гороха в банке!
И я тут же выслушала еще один монолог, прославляющий неотразимого мистера Люка. Только бы он оказался хоть на одну горошину так хорош, как о нем рассказывала Женька, только бы ему удалось мне помочь…
Мамочки мои!
Мама убегала на работу еще до рассвета. Она никак не могла дождаться первых солнечных лучей и шепотом ругала Медведева, думая, что я ничего не слышу. А я даже радовалась, что не нужно переводить часы, – вечная путаница с ними.
– Соня, ты встала? – крикнула мама из коридора.
– Угу, – пробасила из-под одеяла.
– Не забудь позавтракать! Тебе в школу через полчаса!
Входная дверь хлопнула, я осталась одна. Можно было спокойно валяться еще минут пятнадцать, я перевернулась на другой бок и засопела. Конечно, мама скоро позвонит на мобильник: как только она подходит к метро, так сразу набирает мой номер. Мама спросит: «Ты съела творог?» Я отвечу: «А то!» И тут же начну вставать. А пока можно еще сон досмотреть. В кровати было так хорошо, что хотелось прямо в ней пойти в школу и сладко проспать еще несколько скучных уроков. Глаза слипались, я не чувствовала ни рук, ни ног, будто они парили где-то в другом, сонном измерении. И вдруг стена постучалась мне в затылок! Сон слетел, как не бывало. Стук продолжился: тихий, монотонный, в стену кто-то скребся с другой стороны. И снова тихий вой: «У-уйу-у». Призрак все не унимался. На меня нахлынула дикая жуть. Я вскочила с кровати и оделась так быстро, что к моменту маминого звонка уже выбегала из квартиры, и все время мне казалось: вот-вот что-то потянет меня обратно, обовьет невидимыми путами, задушит или просочится внутрь, овладевая остатками разума. Соседская дверь была заперта, но мне почудилось, будто из-под нее исходит какой-то странный запах – травяной, кисло-сладкий. Неведомой силой меня буквально оттолкнуло подальше от этой устрашающей двери. Никогда еще я с такой скоростью не спешила в школу. Хотелось увидеть все эти будничные лица, окунуться в простую скуку бесконечных уроков. И пусть стрелки исправных часов стоят на месте, споря с законами физики, учить которые так лень, что хоть в окошко сигай из кабинета. Пусть висит на переменах гул, от которого закладывает уши, пусть на уроках визгливо скребет по доске мел. Только бы не слышать этого загробного воя, и чтобы никто не царапал домашнюю стену, не стучал в нее так упрямо и настойчиво. Женьку я старалась избегать – только высмеет, если сунусь к ней снова с этими сказочками. Подругу сейчас волновал вопрос отмены в стране платного донорства крови. Она серьезно переживала за судьбы людей, которые теперь могли запросто остаться без необходимого лечения. Я и сама понимала, что такие вещи куда важнее всех моих страхов и фантазий, но поделать с собой ничего не могла – все мысли были лишь о том, как мне возвращаться домой в когтистые лапы застенного призрака. Как ложиться спать в свою постель, если каждую секунду
Весь день я болталась по городу. Разглядывала стены домов, будто эти бетонные или кирпичные собратья могли спасти меня от картонной стены, которая отделяла мою кровать от зловещего призрака. Я заглядывала в окна: к сумеркам они вспыхивали одно за другим, в квартирах суетились люди. Маленькие, точно игрушечные, а я шла где-то внизу, большая и настоящая. Улицы разбегались из-под ног, я потеряла им счет, только бы не привели меня к дому, где я ни за что не хотела снова оказаться одна.
Уже поздним вечером я встретила маму возле метро. Она очень удивилась, что я торчу на улице со школьной сумкой. Вместе мы пошли домой, и я расспрашивала маму о работе, а еще о всякой чепухе типа здоровья и настроения.
– Хватит мне зубы заговаривать! – не выдержала она. – Говори, что случилось!
Маму было не провести. И я рассказала ей о застенном привидении: про стук, поскребывания и замогильный вой. Но после этих устрашающих слов мама вошла в наш подъезд, будто весь день только об этом и мечтала. У соседской двери я предложила ей принюхаться как следует, но мама и носом не повела.
– Ты это серьезно? – спросила она, зайдя домой, и тут же привычным движением сбросила сапоги. – Или дурака валяешь? Ах, ты не съела утренний творог!
В этом вся мама – какой-то обыкновенный, даже нежирный, творог ей интереснее, чем необъяснимая мистика. Отправь ее ночью на кладбище, маму будет волновать лишь то, как цвет ее платья гармонирует с надгробьями.
– Пошли, я докажу тебе! – потащила маму в спальню. – Сейчас ты сама услышишь!
Мы сели на кровать, от страха я держала маму за руку, как маленькая. Было тихо. Я слышала, как тикают часики «Свотч» на моем запястье. Мне пришлось собраться с духом и приложить ухо к стене, но ничего не изменилось. Призрак угомонился, быть может, испугался мамы – она загонит в гроб любого покойничка, который надумает подышать свежим воздухом. В стену никто не стучал, не скреб когтями и даже не пытался хоть тихонечко повыть.
– Ну хватит, Соня. – Мама до сих пор не могла понять, к чему я устроила это представление. – Пойдем ужинать.
– Нет! – Я не могла оставить это дело вот так, без ответа. – Пожалуйста, давай вызовем полицию. Может, это не призрак, а вор! – Такое на маму должно было подействовать. – От воровской жизни любой взвоет.
– Так, хорошо, уговорила, – согласилась мама, но пошла почему-то не к телефону, а к секретеру. – Давай зайдем туда, и ты сама увидишь, что у соседей никого нет!
– Стой! – Я снова вцепилась маме в руку. – Не ходи! Ты что, не знаешь, как это бывает в фильмах ужасов? Герои, как бестолковые щенки, вечно суют свой нос куда не надо. Шляются ночами по пустым домам в заброшенных провинциях, их прямо несет в замшелые подвалы…
– Я не собираюсь лезть в провинциальный замшелый подвал, я хочу всего лишь заглянуть в соседскую квартиру! – Мама вырвала руку и вышла за дверь. – Тем более мне доверили приглядывать за этим домом. Вдруг там трубу прорвало, вот она и воет!
Мне ничего не оставалось, как тащиться за мамой. Если она сейчас и рисковала, то лишь по моей вине, стоило это признать. Мама на всякий случай нажала соседский звонок, он затрещал где-то за дверью. Ответа не последовало. Мама повторила попытку – и опять тишина. Тогда она вставила ключ в замок, тот послушно щелкнул – никакого скрипа или нытья, как вечно творилось с нашей дверью. Время летело так быстро, что не успевало даже свистеть, по мне толпами носились мурашки.
– Хозяева! – крикнула мама в темноту. – Есть тут кто?
Призрак не захотел встретить нас у двери. Мама легко зажгла свет в коридоре и прошла по нему уверенно, свободно.
– Видишь, тут никого нет. Полный порядок. Кажется, все на своих местах, – рапортовала она, заглядывая в комнаты.
А я так и мялась на пороге, и в носу застрял тот самый травяной запах.
– Ма, ты чувствуешь: чем это здесь воняет?
– Трубы тоже в порядке! – крикнула мама из туалета.
– А в комнате? Что в дальней комнате? – Я посылала маму на верную гибель.