Каникулы Уморушки
Шрифт:
Дрозофиллов посмотрел на Костю и улыбнулся:
– Да ты вроде бы милый юноша. Добрый.
– Мужчина настоящий, – подтвердил Анчуткян. – Ради глупого мальчишки жизни своей не жалеешь, пожертвовать собою ради него готов. Молодец!
– А вы на моем месте не так бы поступили? – спросил Костя, обращаясь сразу к обоим профессорам. – Если бы вы отделились, а тот, ну первый который, мучаться бы стал?
– Во-первых, это еще разобраться нужно, кто из вас первый, а кто второй, – заметил Еремей Птоломеич. – Может быть, ты главнее. А во-вторых, нам
– Да он сгоряча… – хмуро буркнул Костя. – Уморушка рядом стояла, ну и…
– Так ты говоришь, что все натворила Уморушка? – снова уточнил Дрозофиллов. – Юная лесовичка из Муромской Чащи?
– Она… – вздохнул Костя. – Торопыга ужасная! Сначала наколдует, а потом думать начинает.
– Дитя своего времени, что поделать, – изрек впавший в глубокую задумчивость Левон Тигранович.
– Какое «дитя»!.. – возмутился Костя. – Первый класс уже кончила, пора бы посерьезнее стать!
Анчуткян тяжело вздохнул и махнул рукой.
– Реки она не поворачивает? Каналы не роет?
– Да вроде бы нет… – растерялся Костя.
– Вот видишь! – улыбнулся Дрозофиллов. – А ты говоришь: «Уморушка – большая!..» Не доросла она еще до настоящих подвигов.
– Калина Калиныч, дед ее, старый уже лешак, а тоже реки не поворачивает, – обиделся за леших Костя. – Деревья сажает, русло рек чистит, а уж река сама течет, куда ей хочется.
– Если реки будут делать, что им захочется, то какой работой займутся сотрудники «РОСГИДРОВСПЯТИ»? – спросил Анчуткян. – Призыв наших дней: «Волгу – на арыки!» станет ненужным. Итак, существует альтернативное предложение: сделать из Волги море.
– Этим занимается «ВОЛГОМОР», – уточнил Дрозофиллов. – А «ВОЛГОМОР» своего добьется.
– Он уже добился! – с горечью воскликнул Анчуткян. – Несмотря на все мои предупреждения! И что мы имеем на сегодня? – он стал загибать пальцы: – Русалки повывелись, водяные целыми семьями высохли от горя, кикиморы, если и встречаются, то разве что в низовьях… И все почему?
– Почему? – спросил Костя.
– Потому что на «ВОЛГОМОР» нет управы в стране! В старину от чуда-юда житья водяным не было, а сейчас от «ВОЛГОМОРа».
– Может быть, Калина Калиныч вмешается? – предположил Костя, не на шутку встревоженный судьбой великой реки. – Он страсть какой лютый, если природу обижают!
– Каждый раз Калиныча не позовешь… – печально промолвил Еремей Птоломеич. – Придется людям самим выкручиваться.
– Если они свои вторые «я» отделять начнут – им ни за что не выкрутиться! – с горячностью, свойственной южанам, произнес Левон Тигранович. – Альтер Эго, может быть, и пойдет природу спасать, а вот Петя Брыклин…
Анчуткян не договорил и только криво усмехнулся.
– Брыклин тоже пойдет… – обиделся за Петю Костя. – В нем новый «альтер эго» завелся, он Петьку
– Что ж, хорошо, если так, – сказал Дрозофиллов, наливая гостям еще чаю. – Значит, вопрос о вашем «воссоединении» отпадает сам собой.
– Почему? – удивился Костя.
– У человека должно быть одно второе «я», а не несколько, – объяснил Еремей Птоломеич. – Брыклин снова его имеет – это, конечно, чудо, но наукой вполне объяснимое.
– А мне что делать? – спросил Костя.
– А ничего, – ответил за друга Анчуткян. – Живи, радуйся жизни, получай образование и культуру.
– Образование тебе дадут в школе, а культуру придется добывать самому, – добавил Дрозофиллов.
– Я добуду! – пообещал Костя. – И учиться я стану хорошо, вот увидите!
В этот момент у входной двери раздался протяжный звонок.
– Еще гости пришли, – сказал, улыбаясь, Дрозофиллов и пошел открывать дверь.
Каково же было его удивление, когда он увидел на лестничной клетке кота, вцепившегося одной лапой в электрический провод, а другой готового во второй раз нажать на кнопку звонка!
– Пардон… – сказал кот виновато и, отцепившись от провода, шмякнулся на пол. – Извините, что потревожил…
Услышав знакомый голос, Костя выбежал в коридор.
– Иван Иванович!
– Костенька!! Мальчик мой родной!! Нашелся!
И говорящий кот тигриным прыжком сиганул на грудь Альтера Эго.
Это был, конечно, Гвоздиков.
Глава десятая,
в которой дедушки собираются в путь
А теперь, дорогой читатель, давай на время оставим Москву, оставим Змея Горыныча и его друзей, которые, как ты уже, наверное, догадался, благополучно встретились в квартире у Дрозофиллова, и перенесемся в Апалиху, в домик Маришкиных деда и бабушки.
В тот вечер, когда скорые пассажирские поезда мчали наших героев в столицу, старый лешак Калина Калиныч, не выдержав разлуки с внучкой, заявился в Апалиху к Петру Васильевичу и стал слезно просить его поехать в город «за компанию».
– Да я и сам собирался, Калиныч, хоть у хозяйки спроси, – кивнул Маришкин дедушка в сторону своей супруги. – Еще денька два – и поехал бы. Мы тут с Дружком извелись: как она, как они… Петух Саша и тот не кукарекает… Нет, ехать надо!
– Ему в город съездить, как мне чихнуть: ничего не стоит, – подтвердила бабушка. И добавила: – Путешественник он у меня, Миклуха-Маклай.
Петр Васильевич хотел было поспорить с женой и отказаться от почетного звания, но Калина Калиныч не дал ему произнести и слова.
– Поехали нынче, а? Душа за девчонку болит. Я ее сгоряча колдовской силы лишил, она теперь и постоять за себя не сможет.
– Это что ж: прямо сейчас ехать? – удивилась бабушка. – Не спамши, не емши?
– В вагоне поспим, дело привычное, – успокоил ее Калина Калиныч. – В вагоне прохладно, плесенью пахнет… – Он спохватился, покраснел и прибавил: – А еды у меня много, не волнуйтесь.