Каникулы в Простоквашино (Дядя Федор и лето в Простоквашино)
Шрифт:
Матроскин сказал:
— Я буду всё делать так, как белые медведи делают.
Он стал постепенно погружаться в воду. Сначала задние лапы, потом пузико. Потом сам медленно-медленно стал опускаться вниз.
Он вниз опускался, а все насекомые наоборот вверх по нему лезли. Он всё ниже — они всё выше. Кот сказал Шарику:
— Вот эту щепочку я себе на нос положу. Когда все блохи на неё переползут, ты, Шарик, зачерпни её своей миской и вместе с водой в помойку вылей.
Так они и сделали. Матроскин глаза зажмурил, щепочку себе на нос положил и
Шарик взял миску, только не свою, а кота Матроскина, поймал плавающую щепочку, зачерпнул её и отнёс подальше от дома.
Он подумал:
"Хороший способ придумали белые медведи. Только где они там в тундре кипятильник брали?"
После этого мемуары кота Матроскина больше наполнились духовой жизнью:
"Июнь. Шарик совсем меня замучил своими стихами. "Один чел-век имел собаку". Этот "чел-век" у него занимается "педагогой". Мы с дядей Фёдором объясняем Шарику, что это неграмотно. Что так стихи не пишут. А он нам нахально отвечает: "Много вы понимаете в высокой поэзии!" Он никого не слышит и "педагогит" и "педагогит" дальше.
Если уж Шарик стал высоким поэтом, может, мне тоже попробовать сочинять?"
И он действительно как-то с утра уселся за стих. Он решил не прославлять себя поэмами, как Шарик, а написать простое деловое стихотворение в подарок дяде Фёдору.
Он начал:
Я новый стих сейчас создам
И дяде Фёдору отдам.
— Ой, — говорит Матроскин. — Вот и всё. Готовое стихотворение получилось.
Он пошёл к дяде Фёдору и дал ему листок. Дядя Фёдор прочитал и говорит:
— Ну и создавай.
— А я же создал.
— Где оно?
— Да вот оно и есть "оно". Ты его держишь.
— Но тут написано "создам". Значит, ты его только будешь создавать.
— Да, нет, — говорит Матроскин. — Это я так подумал сначала, что создам и отдам. А когда я это записал, всё — теперь есть что отдавать. Уже есть две строчки, и рифма есть.
— Нет, — решил дядя Фёдор. — Мне ещё хотя бы две строчки нужны.
Матроскин думал, думал, думал… Ничего у него не получалось. Он к большому поэту Шарику пошёл.
— Шарик, что надо писать, когда ничего не пишется?
— Когда ничего не пишется, тогда про природу писать надо.
Эта мысль столкнула кота Матроскина с места. Он сразу придумал:
Веточки, цветочки, Бабочки, листочки, Перелески, тополя — Это всё моя земля.Он радостно пошёл сдавать работу дяде Фёдору.
— Вот это другое дело, — сказал дядя Фёдор. И положил это стихотворение в коробочку, где он письма папы и мамы хранил. — Только ты, Матроскин, лучше стихов не пиши. У тебя проза лучше получается. Я твои мемуары про блох до сих пор забыть не могу.
Глава девятая. ПРОИСКИ ПОЧТАЛЬОНА ПЕЧКИНА
Однажды случилось удивительное. Почтальон
Поставил на стол всё самое вкусное — солёные огурцы, капусту кислую, квас. И спросил:
— Ну, как ты живёшь, Шаричек?
Шарик отвечает:
— Живу хорошо.
— А что это я в последнее время не встречаю твоих снимков про природу в газетах?
Шарик отвечает:
— Я сейчас поэзией увлёкся. Хотите послушать? Я вам отрывки из поэмы почитаю.
Печкин не очень хотел слушать. Ему поэта Юрия Энтина было достаточно. Но он сказал:
— Конечно, хочу… Немного.
Шарик встал в позу поэта Маяковского на площади Маяковского и начал читать:
Один чел-век имел собаку, И очень он любил собаку. И без собаки жить не мог. И к ней бежал он со всех ног.Ну, как?
— Захватывающе, — сказал Печкин. — А сколько лет было чел-веку? И как его звали? Это не дядя Фёдор?
— Нет. Это совсем был другой мальчик. Но вы слушайте.
И он продолжал:
Но вот отец сказал ему: — Тебе собака ни к чему. Зачем мы заводили пса, Чтоб педагогой заняться, Чтоб ты его кормил, поил И в летний сад гулять водил.Шарик читал, размахивая руками. И ничего вокруг не видел.
…И вот зима, идёт снежок. В милиции живёт Дружок. Он поступил туда весной, Ку-курс окончив разыскной.Тогда Печкин написал ему записку:
"У меня к тебе, Шарик, есть разговор. Секретный".
Шарик как увидел записку, сразу как проснулся.
— Что за разговор?
— Шарик, а Шарик? Можно, я вашего козлёночка у вас заберу, а своего принесу? У меня он как-то похуже вырос. Больно тощенький получился.
Шарик подумал:
"Как это заберу? Мы к этой Нюше уже привыкли. Она у нас уже часы разбила и целый угол клеёнки съела. Она у нас как своя".
А Печкин продолжает:
— Я тебе за это всё лето буду косточки приносить.
Всё дело было в том, что из печкинского козлёночка козлик постепенно вырастал. А ему молочная коза была нужна.
Шарик задумался. Матроскин в последнее время только грибные супы варил, а у Шарика грибной суп полное отвращение вызывал. Ему очень хотелось, чтобы ему каждое утро косточки приносили. Но он спросил:
— А как же Матроскин?
— А мы ему ничего говорить не будем. Матроскин в поле уйдёт, мы козлёночка и подменим.