Канкан на поминках
Шрифт:
Катюша не растерялась и уговорила нашу соседку Лену, проживающую в однокомнатной квартире вместе с шестнадцатилетним сыном, на обмен. Так Володя попал в квартиру на одной лестничной клетке с нами.
Майор холостяк. Конечно, в его жизни частенько случаются дамы, но пока ни одной, способной взвалить на плечи ношу жены мента, он не нашел. Честно говоря, все его пассии нам с Катюшей не по душе. Сначала была тощенькая девица ростом с кошку, безостановочно повторявшая:
– Вовик, котик, дай чайку.
Или:
– Вовчик, зайчик, принеси плед.
Или:
– Вовчик,
Когда она обозвала Володю «страусеночком», я не выдержала и поинтересовалась:
– Простите, вы не в зоопарке работаете?
Дама обозлилась и больше к нам не приходила. Потом появилась весьма энергичная особа, невероятно похожая на актрису Джоди Фостер. Тот же большой рот, те же волосы пепельной блондинки и такой же нос. Девушка оказалась патологически ревнива и закатывала по каждому поводу скандалы с битьем посуды. Затем возникла другая обоже. Костина шатнуло в иную сторону. После неуемной скандалистки он привел к нам жеманное существо, работающее в музее. Невесть почему Кирюшка прозвал красотку «Оружейная палата» и старательно ел в ее присутствии только при помощи ножа и вилки. Но Володю такое поведение отчего-то обозлило до крайности, и, когда «Оружейная палата» исчезла из нашей жизни, майор сурово сказал:
– Ну все, надоело, больше ни с кем вас не знакомлю.
– Почему? – удивилась я.
– Вы так себя ведете, – кипятился приятель, – что все мои подруги пугаются.
– А что? Я ничего, – замычал Кирюшка, – очень даже воспитанный мальчик. Чем твоей «Оружейной палате» не приглянулся? Безумно старался, пользовался столовыми приборами…
– Да, – вздохнул Володя, – особенно эффектно выглядело, когда ты резал ножом на мелкие кусочки эклер, а потом при помощи вилки отправлял его в рот!
– На вас не угодишь, – вздохнул Кирюшка, – раз не понравилось хорошее воспитание, в следующий раз стану сморкаться в скатерть.
– Другого раза не будет, – сурово отрезал майор, – хватит, теперь приведу к вам человека, только если решу жениться. Вы мне всех девушек распугали.
Пока он держит слово.
– Конечно, возьму твоего попугая, – ответила я, – без проблем, а ты куда, в командировку?
Костин помолчал, потом безнадежно устало произнес:
– Нет, в тюрьму.
– Куда, – не поняла я, – на допрос к подследственному? Но зачем тогда мне забирать Кешу? Ты что, предполагаешь ночевать в СИЗО? Где же, интересно?
– В камере, – ответил Володя.
– Где, – оторопела я, – где?
– Меня арестовали, – пояснил майор.
Трубка чуть не упала на пол, и от ужаса у меня по спине побежали мурашки.
– Кончай прикалываться.
– Абсолютно серьезно, – вздохнул майор, – извини, больше не могу говорить. Звоню из кабинета в следственной части Бутырки.
– Погоди, погоди, – завопила я, – как же это? За что? Почему?
– Поговори со Славкой, – велел майор и отсоединился.
В полном ужасе я стала названивать, разыскивая майора Рожкова, коллегу и доброго знакомого Володи. Но ни на работе, ни дома никто не снимал трубку. Я металась
– Эй, Лампуша, – донесся из прихожей голос Лизы, пришедшей из школы, – чего у нас так горелым несет? И из кухни дым валит!
Я понеслась к плите и обнаружила в духовке капитально сгоревшую шарлотку, похожую на кусок обугленной деревяшки. Слезы, так долго подкатывавшие сегодня к глазам, полились по щекам. Ужасно начавшийся день закончился кошмаром.
Глава 2
До Славы я дозвонилась только на следующее утро.
– Рожков, – мрачно буркнул он в трубку.
– Что случилось, – закричала я, – немедленно объясни!
– В полдень, на точке, – коротко ответил майор и моментально швырнул трубку.
Точкой он зовет крохотный кафетерий, расположенный в супермаркете «Дом еды».
Ровно в двенадцать дня я влетела в узкое пространство, заставленное круглыми столиками. У окна с сердитым видом стоял Славка. Перед ним дымился стакан с отвратительным растворимым напитком, по недоразумению носящим благородное имя кофе.
– Славка, – закричала я, кидаясь к нему, – что за чушь? Это правда?
Рожков кивнул. Я на секунду потеряла дар речи, потом пробормотала:
– Володю арестовали?
Майор вновь кивнул.
– Ты что, онемел?
– Онемеешь тут, – вздохнул Слава, – вообще язык потеряешь.
– За что его взяли?
Рожков повертел в руках картонный стаканчик.
– За убийство.
– Что???
– Что слышала. За убийство.
– Кого?
– Репниной Софьи Андреевны, 1980 года рождения, продавщицы магазина цветов «Лилия».
– Господи, – залепетала я, – и зачем бы Володьке лишать жизни двадцатилетнюю девчонку? Конечно, я слышала, что кое-кто из ваших избивает подследственных, но Костин-то никогда этого не делал, или я ошибаюсь?
– Она была его сожительницей, – нехотя пояснил Славка, – любовницей, попросту говоря. Трахался он с ней.
– Да ну? Не может быть!
– Почему?
– Мы знали всех его дам сердца, – выпалила я и прикусила язык.
Уже давно Володя никого не приводил к нам в гости, последней была до омерзения манерная «Оружейная палата».
– Значит, не всех, – вздохнул Рожков. – Репнина имела собственную квартиру на Аргуновской улице. Вовка там часто бывал, его видели соседи, и вообще, он не скрывался, возил девушку на своем автомобиле, таскал за ней сумки, даже помойку выносил…
Я молчала. Помойка – это уже серьезно, пахнет семейными отношениями.
– У Репниной, – продолжал Славка, – был до Володи друг, некий Антон Селиванов, кстати, ему тоже за тридцать. Софья Андреевна предпочитала иметь дело с кавалерами постарше. Что-то у них там не сложилось, хотя господин Селиванов человек обеспеченный, даже богатый, в отличие от нашего Костина копейки не считает.
Но, как бы там ни было, Сонечка закрутила роман с Костиным.
Вчера утром Антон влетел в отделение милиции и сказал дежурному: