Канон Нового Завета Возникновение, развитие, значение
Шрифт:
Из других новозаветных посланий Поликарпу почти наверняка известно Послание к Евреям, поскольку автор называет Христа «вечным Первосвященником» (12:2;ср.: Евр6:20; 7:3), кроме того, у него слышны отголоски Евр 12:28 («Давайте служить Ему со страхом и всяческим почитанием», 6:3). Итоговое предложение в его предостережении против ересей: «Всякий, кто не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть антихрист», очевидно, взято из Ин 4:2–3. В письме много ссылок и на Первое послание Петра, которое он, вероятно, знал почти наизусть.
Принимал ли Поликарп эти апостольские слова за Писание? Возможно, так и было, когда автор замечает: «Как сказано в этих писаниях, «гневаясь, не согрешайте» и «солнце да не зайдет в гневе вашем» (12:1). Первое высказывание — цитата из Пс 6:5, а обе эти фразы встречаются в Еф 4:26 — послании, которое он хорошо знает и к которому обращается в различных местах. Употребление словосочетания «эти писания» и объединяющего союза «и», на наш взгляд, предполагает, что Поликарп думает, будто приводит две отдельные цитаты. Может быть и так, что объединение этих двух фрагментов в обоих случаях обязано цитируемому Посланию к Ефесянам. Так или иначе, он называет последнее Писанием. Поскольку это единственный раз, когда Поликарп слова из Нового Завета назвал Писанием, некоторые исследователи посчитали, что он, цитируя по памяти, ошибочно отнес оба фрагмента к Ветхому Завету [177] . Трудно выбрать из этих вариантов интерпретации слов Поликарпа,
177
Например, W. Bauer, Der Polycarpbrief (Tubingen, 1920), pp. 296 и далее, и H. Koester, Synoptische uberlieferung bei den Apostolischen V"atern (Texte und Untersuchungen, ixv; Berlin, 1957), p. 113.
178
См.: C. M. Nielsen, «Polycarp, Paul and the Scriptures», Anglican Theological Review, xlvii (1965), pp. 199–216.
В итоге можно сказать, что довольно небольшое по объему Послание Поликарпа содержит намного больше ссылок на писания Нового Завета, чем любое произведение того или иного мужа апостольского. Он располагал как минимум восемью Павловыми посланиями (включая два пастырских) [179] и, кроме того, знал Послание к Евреям, Первое послание Петра и Первое послание Иоанна. Что касается Евангелий, то он цитирует как «слова Господа» выражения, которые мы находим у Матфея и Луки. За одним исключением, ни одна из многочисленных ссылок автора не подается как цитата из Писания. К тому же это исключение, как считают некоторые, связано с ошибочным отнесением цитаты к Ветхому Завету. При этом Поликарп не просто много помнит из того, что впоследствии будет восприниматься как Писание Нового Завета; у него просматривается и уважение к этим апостольским документам, которые, в отличие от других писаний, имеют особое значение. Поликарп, как отмечает Грант (Grant) [180] , «ясно отличает апостольский век от своего времени и, предположительно по этой причине, не использует письма Игнатия в качестве авторитета, при том, что в них «вера, терпение и назидание, восходящее к Господу нашему» (13:2)».
179
У Поликарпа представлены наиболее ранние ссылки на Пастырские послания. Против гипотезы о том, что их автором был сам Поликарп (так считает H. von der Campenhausen, «Polycarp und die Pastoralen», Sitzungsberichte der Heidelberger Akademie der Wissenschaften, philos. — hist. Kl., 1951, 2; перепечатано в его Aus der Fruhzeit des Christentums [Tubingen, 1963], pp. 197–252), говорит бросающаяся в глаза разница в стиле Пастырских посланий и письма Поликарпа; с учетом этого попытки отнести Пастырские послания ко времени после Маркиона стоит оставить.
180
R. M. Grant, The Formation of the New Testament (New York, 1965), p. 106.
VII. ЕРМ РИМСКИЙ
Одной из наиболее популярных книг, появившихся в ранней Церкви, был Пастырь Ерма.. Его часто цитировали, одно время даже считали боговдохновенным, и, кроме всего прочего, до наших дней сохранилось более 20 отдельных греческих [181] фрагментов на пергаменте и папирусе, датируемых II–IV веками; два латинских (II и V века, соответственно) и два коптских (саидский и ахмимский). Есть еще перевод–пересказ на эфиопский язык и короткие фрагменты на среднеперсидском языке, обнаруженные среди манихейских текстов в Турфане.
181
К 17, перечисленным y G. H. R. Horsley, New Documents Illustrating Early Christianity, ii (North Ryde, 1982), pp. 16 и далее, следует добавить недавно опубликованные Р. Оху 3526, 3527 и 3528, P. Bodmer I (как пока неопубликованный, см.: А. Carlini, «Un nuovo testimone delle visioni de Erma», Atene e Roma, NS XXX [1985], pp. 107–202, и два Papyri Graecae Wessely Pragenses (анонс их предстоящей публикации см.: в Studi classici e orientali, xxxiii [1983], p. 117).
Примечательно, что два греческих фрагмента, датировка которых легко определяется, относятся, по–видимому, ко II веку: это Р. Mich. 130 г. — конец II века, P. land. 4. По поводу второго, который ранее датировали III–IV веками, P. J. Parsons (в письме от 28 октября 1985 г.) сообщает, что в ходе дискуссии об этом фрагменте, состоявшейся в рамках международной конференции по классическим исследованиям в Дублине в 1984 г., ее участники пришли к общему мнению о том, что «его следует датировать более ранним временем (с привычным для палеографической датировки допуском)». Я предлагал II век, другие присутствовавшие палеографы предпочитали начало II века его концу. Выводы, которые надо делать из последней точки зрения на дату появления Пастыря, вполне очевидны.
Пастырь представляет собой красочную религиозную аллегорию, в повествовании которой почти всюду действует суровый человек, одетый как пастух. Он служит проводником Ерму. Отсюда книга и получила свое название — . Это — причудливый калейдоскоп из пяти «Видений», двенадцати «Заповедей» и десяти «Подобий». Ей присущ строгий морально–назидательный тон. Основная мысль книги — прежде всего призыв к покаянию, к нравственной жизни, а обращена она к тем христианам, в памяти которых еще свежи гонения (Вид 3. 2,5; Под 9,28) и над которыми нависла тень новых потрясений (Вид 2, 2; 4, 2).
Несмотря на то что Ориген и Иероним считали автором Пастыря того Ерма, которого упоминает Павел в Послании к Римлянам (16:14), есть и внутреннее и внешнее указания на то, что автор жил несколько позже. Так, например, он говорит, что его современник — некий Климент, вступавший в общение с верующими других городов (Вид 2, 4). Если, что вполне вероятно, это римский епископ, писавший около 96 г. по P. X. к коринфянам, то Пастыря следует датировать концом I — началом II века. С другой стороны, согласно указанию канона Муратори (см. Приложение IV. 1, внизу; то же самое повторяется в Либерийском каталоге, известном еще как «Хронограф 354»), наш автор приходился братом Пию, епископу Рима, умершему в 154 г. Наличие богословских и литературных несовпадений в различных частях книги долгое время оставалось загадкой для комментаторов. Некоторые даже предлагали считать, что авторов было несколько [182] . Пожалуй, наименее удачное решение проблемы — предположение, что Ерм был младшим современником Климента и писал (а возможно, и публиковал) свое пестрое сочинение по частям, со значительными временными интервалами, объединенным затем им окончательно в одну книгу к середине II века [183] . Следует признать, что при отсутствии надежных данных и с учетом довольно противоречивых интерпретаций среди занимавшихся Пастырем ученых проблема, связанная с его датировкой, до сих пор не решена.
182
Например, S. Giet считал, что книга написана тремя разными лицами; ср. его Hermas et les pasteurs: les trois auteurs du Pasteur d'Hermas (Paris, 1963). Te же факты могут дать основание думать, что у книги был один автор, только недостаточно компетентный, писавший в три этапа; см.: R. М. Grant в Gnomon, xxxvi (1964), pp. 357–359; R. Joly, «Hermas et le Pasteur», Vigiliae Christianae, xxi (1967), pp. 201–218; и L. W. Barnard, «The Shepherd of Hermas in Recent Study», Heythrop Journal, ix (1968), pp. 29–36. Об «изменчивости» текста в Пастыре см.: Antonio Carlini, «La tradizione testuale del Pastore di Erma e i nuovi papiri» в Le strade del testo, ред. G. Cavallo (Bari, 1987), pp. 2347.
183
Анализ источников показал, что и в Мичиганском кодексе Ерма (вторая половина III века), и в 3537–м оксиринхском папирусе (начало III века) изначально отсутствовали первые четыре «Видения», в которых образ Пастыря не фигурирует. Действительно ли у этих двух частей Пастыря на каком–нибудь отрезке времени была разная история? Разночтения в рукописях, относящиеся к заглавиям некоторых «Видений», навели Kirsopp'a Lake на мысль, «что две книги Ерма были объединены в одну. Первая — «Видения Ерма», а вторая — «Пастырь» (Harvard Theological Review, xviii [1925], p. 279).
Личность Ерма ясно определяется из самой книги. Он открыто и многословно перечисляет подробности своей жизни и жизни его семьи. Мы узнаем, что, будучи христианином–рабом, он был продан в Рим некой женщине по имени Рода, которая потом отпустила его на свободу. Став свободным, он женился, был удачлив (хотя и не всегда в ладах с законом), но из–за неудач снова обеднел. Ерм рассказывает, что во время гонений его дети отступились от веры, предали собственных родителей, вели нечестивый образ жизни. Давая себе характеристику, пишет о том, что он тугодум, но человек неуемного любопытства (Зап 12, 4; Под 5, 5). В то же время он видит себя «терпеливым, добронравным и всегда улыбающимся, исполненным наивности и простодушия» (Вид 1, 2). Из всего этого мы можем заключить, что перед нами простой человек с ограниченным кругозором, но по–настоящему благочестивый и думающий. Как бы то ни было, его книгу высоко ценили в ранней Церкви как нравственное назидание, и, согласно Афанасию, она служила пособием для оглашаемых, а во II и III веках некоторые церкви даже иногда признавали ее боговдохновенным Писанием. Так мыслили ее, например, Ириней и Климент Александрийский. В Синайском кодексе — списке греческой Библии V века — Пастырь (вместе с Посланием Варнавы) располагается после книг Нового Завета.
У Ерма отсутствуют прямые цитаты из Ветхого или Нового Заветов. Но в то же время то здесь, то там видны следы выражений и мыслей из Св. Писания, используемые автором для того, чтобы включить их в новый контекст. Ему, по всей видимости, известно Евангелие от Иоанна и как минимум какое–то одно из синоптических [184] , кроме того, как будет ясно из нижеследующих цитат, Послание к Ефесянам и Послание Иакова. Заявление в Под 9, 12, что в Царство Божье входит только тот, кто получил имя Сына Божьего, напоминает место из Ин 3:18. В Под 9, 20 Ерм, толкуя притчу о зернах и плевелах, уподобляет тех, кто слишком занят всякими мирскими делами, сорнякам — их душат их же собственные занятия. «Таким людям, — заключает он, — трудно будет войти в Царство Божье». Но если трудно богатым войти в Царство (ср. Мф 19:23 и далее), то те, кто подобен детям, свободны от злобы, невинны и «несомненно, будут обретаться в Царстве Божьем» (Под 9, 29 и далее).
184
Считалось, что в Вид 3, 13, там, где он пишет о скамейке «с четырьмя ножками, на которых она стоит твердо; ибо и мир поддерживается четырьмя стихиями», Ерм имеет в виду Четвероевангелие. Тейлор (Charles Taylor) утверждает, что это мнение идет от знаменитых слов Иринея, что не может быть больше или меньше четырех Евангелий, так как существует четыре стороны света, четыре ветра и т.д.; см. его The Witness of Hermas to the Four Gospels (Cambridge, 1892), pp. 13 и далее. Слабость этого аргумента в том, что нам неизвестно, действительно ли в распоряжении Ерма были все четыре и только четыре Евангелия (подробнее о возражении Тейлору см. Koester, op. cit., pp. 253 и далее).
Похоже, что место из Послания к Ефесянам (Еф 4:3–6), в котором соединены мир и единство в одном теле и одном Духе, стало для Ерма источником его представлений об идеальном состоянии членов Церкви. В Под 9, 13 он дважды говорит о верующих как о тех, у кого «один Дух и одно тело». В Под 9, 17 Ерм пишет, что у крестившихся «одни мысли и одно понимание, и их вера становится единой, когда и любовь едина»; в 9, 18 он заглядывает вперед, в те времена, когда очистившаяся Церковь станет «одним телом с единым сознанием, единым мировосприятием, единой верой и единой любовью».
У Ерма много совпадений с текстом Послания Иакова — порой кажется, что целые части Пастыря обрамлены явными выдержками из этого послания (например, Вид 3, 9; Зап 2, 94; Под 5,4) [185] . Слово (двоедушный), которое в Новом Завете употреблено только в Иак 1:8 и 4:8, кажется, очень нравится Ерму — он употребляет его 19 раз; однокоренной глагол — 20, а существительное — 16 [186] . Следует заметить, что ни в Септуагинте, ни в обычном греческом языке его нет.
185
Параллели установлены Цаном — Theodor Zahn {Der Hirt des Hermas [Gotha, 1868], pp. 396409), см. так же]. В. Mayor (The Epistle of St. James [Cambridge, 1910], pp. lxxiv–lxxviii), и . Masseux (Influence de l'Evangile de saint Matthieu sur la littйrature chreitenne avant saint Irйnйe [Louvain, 1950], pp. 310–321].
186
По О. J. F. Seitz, «Relationship of the Shepherd of Hermas to the Epistle of James», Journal of Biblical Literature, lxiii (1944), pp. 131–40 cp. idem, lxvi [1947], pp. 211–219), и Иаков и Ерм заимствовали слово из более раннего, утраченного ныне документа. Однако многочисленные отголоски Послания Иакова у Ерма делают это предположение излишним.