Канон Смерти
Шрифт:
Это были странные и непривычные ощущения — словно выросли вторые руки с дополнительным суставом предплечья, широкой пятипалой ладонью и гибким длинным хрящом на сгибе локтя. Непослушные пальцы плохо гнулись, нежные перепонки улавливали малейшие колебания воздуха, так что даже пробирала дрожь.
Стараясь не запинаться, Рей поднялся на лапы. Шкура ходила волнами, крылья то обвисали, то складывались, гребнистый хвост нервно подергивался из стороны в сторону сам по себе. Юноша впитывал забытые ощущения и молчал. Ему не мешали.
Он был пока невелик — всего лишь с большую собаку ростом — изящен и тонок,
— Спасибо, — коротко сказал он, вложив в одно это слово всю благодарность, и вину за вспышку ненависти.
Кхайнэ улыбнулся.
— Выучись для начала, — сказал он. — теперь у тебя достаточно сил, чтобы не только поглощать книжки, но и начать осваивать полезные навыки.
— Я выучусь, — кивнул Рей. Его переполняла небывалая легкость и даже сны не казались теперь такой уж проблемой.
Нет, всю полноту обретения он еще не успел осознать и сказать, что счастлив, тоже не мог. Просто жизнь в этот момент резко изменилась, суля открытие новых горизонтов. Он успокоился и почувствовал себя увереннее перед лицом большого мира, который не ждал его, и вряд ли жизнь будет благосклонна к дерзкому юнцу. Но, тем не менее, Рей знал, что однажды будет готов покинуть уютное гнездо, предоставленное ему Котом, и начать свой собственный путь.
Глава 13 Разговор за ужином
Еще какое-то время переполняемый чувствами черный ураган носился по крепости в сопровождении прячущего усмешку Кхайнэ. Его преследовала жажда движения и полета, как выпущенную из тесной клетки на волю дикую птицу. Не в состоянии пока взлететь, юный даэйр яростно хлопал крыльями и стремглав пробегал по безлюдным коридорам, то и дело возвращаясь к Коту. А тот ждал, пока окончательно улягутся инстинкты. Не выпускать же это маленькое плохо соображающее чудовище наружу — чего доброго покалечится случайно. Кхайнэ чувствовал почти болезненную тягу в небо. И что-то во всем этом было неправильно, в самой природе этого убийственного инстинкта, нет, не так — в самом механизме его запуска. Молодняк не должен так резко срываться, без привычки, без осознания, без тренировок, одномоментно. Кхайнэ так и представлял себе эту картину: подростки с только-только прорезавшимися крыльями, одержимые желанием летать, радостно прыгают со скал в пропасть, а родители не успевают их ловить. Нет, ясное дело, что какие-то меры предосторожности есть, но это все равно несерьезно.
Он видел достаточно летной подготовки у ирлерр. Объяснять птенцам основы полета и приучать к небу аккуратно начинают еще до того, как у тех отрастают первые перья. Маленькие птицы с рождения живут с ощущением крылатости и знанием, что рано или поздно они научатся летать. Здесь же…
Когда Рей, наконец, запыхался, Кхайнэ опустил руку на колючую гребнистую холку и успокаивающе погладил, снимая остатки дурмана. Мальчишка даже не вздрогнул — видимо, оборот притупил страх прикосновений, дескать, кто же будет приставать к чешуйчатому четвероногому зверю? Наивный мальчик, еще как могут… Но тебе лучше об этом не знать.
— Пойдем, выберем тебе новые покои попросторнее.
Рей удивленно поднял морду.
— Зачем?
— Тебе наверняка захочется часто пребывать в этом виде, а расти ты будешь быстро.
Так Рей переехал из башни в главное здание, в действительно просторные апартаменты из нескольких комнат, со спальней, гостиной, маленьким рабочим кабинетом и примыкавшим ко всему этому холлом, где вполне мог свободно разлечься даже Айфир. Осмотревшись и обнюхав помещения, даэйр остался доволен. В нем уже успела проявиться некоторая склонность к сибаритству, что, впрочем, не отменяло жгучего любопытства ко всему новому и вновь проснувшейся подвижности.
Откровенно наслаждаясь нынешним своим состоянием, Рей растянулся на ковре в гостиной и взглядом попросил Кхайнэ остаться. Тот выжидательно устроился в кресле, с удовлетворением отмечая резкие перемены в эмоциях воспитанника — удовольствие от ощущений тела, восторг от тяжести за спиной, внезапно пришедшие спокойствие и уверенность в том, что он не уродец. Из его глотки раздавалось еле слышное утробное урчание, вытянув перед собой левую переднюю лапу, он внимательно разглядывал ее. И похоже, созрел для какого-то серьезного разговора.
Кхаэль ждал.
— Все так мучатся? — наконец спросил Рей о том, что сейчас занимало его больше всего.
— Не знаю, — честно ответил Кхайнэ. — Об этом тебе лучше узнать у Айфира или еще кого-то из даэйров в крепости. Я не настолько хорошо знаком с вашим народом.
— А в борделе ходили байки, что Хранитель знает все обо всех… — Рей улегся в кошачью позу, подобрав лапы и обернув вокруг себя хвост. Все еще не доверяет до конца, стремится отгородиться хотя бы внешне.
— Да, конечно, — фыркнул кхаэль. — Сам подумай, у меня на попечении тысячи миров, как я могу упомнить все подробности о каждом из народов?
На выразительной морде отразилось удивление. Что, до сих пор не понял? Ах да, об этом же никогда не говорилось прямо. Колесо для него до сих пор остается чем-то смутно-мифическим.
— Я зочу, наконец, узнать, зачем я тебе нужен. И зачем был нужен поход ко Колоннам.
Маленький даэйр пристально смотрел кхаэлю в глаза, не пытаясь, впрочем, проникнуть в мозг. В последнее время он оставил эту привычку, поняв, что разумные настораживаются, а иногда и откровенно злятся, если ощущают считывание, и могут в лучшем случае просто вытолкнуть из головы, а то и больно пнуть, чтоб неповадно было.
— Почему ты спрашиваешь о нужности? — подтолкнул Кот к более пространному пояснению.
— Ты ничего не делаешь просто так, — последовал уверенный ответ. — И никогда не помогаешь просто потому что. А если бы помог, то не стал возиться со мной сам. Взять в уплату с меня нечего, кроме меня самого, и то… — от него плеснуло горечью, а обнаживший клыки оскал должен был означать усмешку. — В определенном качестве. Так зачем я тебе?
Вот теперь отвечать надо полностью. Уверток и недосказанности он не поймет и не оценит. Но как отреагирует на правду? И с чего начать? Ладно, правда так правда.