Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике
Шрифт:
Утром 10 июля все командиры прибыли на базу для получения последних инструкций.
К счастью, наши приказы оказались куда менее сложными и запутанными, чем ранее. Теперь они были изложены не на увесистой стопке бумаг, едва уместившейся в большой конверт, а всего лишь на половине листка.
«20-я флотилия канонерок будет осуществлять патрулирование Сиракуз и Аугусты начиная с 23.30 и возвращаться к „Асид-Норт-Бич“ на рассвете…»
Далее следовали детали передвижения других подразделений флота прибрежного плавания в течение ночи и пределы, за которые мы не
В заключение старший офицер, ответственный за проведение операции, передал каждому штурману копию обращения командующего Средиземноморским флотом всем участникам вторжения. Его следовало зачитать командам перед выходом из гавани.
Мы вернулись на 658-ю в дгазе Джо. У трапа нас встретил Пик, и в ответ на его вопросительный взгляд Корни махнул рукой, приглашая следовать за нами вниз. Мы быстро разработали план работы на день, и Пик послал за рулевым, чтобы сообщить ему детали, касающиеся команды. Когда Робертс постучал в дверь, его физиономия оставалась, как всегда, непроницаемой, но глаза взволнованно поблескивали.
– Сегодня на берег никто не пойдет, рулевой, – сказал Пик. – В 16.00 уходим. В 15.30 все должны быть на местах. Скажите команде, чтобы были готовы к ненастной погоде – прогноз плохой.
– Да, сэр, – отчеканил рулевой.
Он не задавал вопросов, но мы не сомневались: теперь команда получит пищу для догадок и предположений, по лодке поползут самые разные слухи. Люди не будут знать, что предстоит в действительности: обычный патруль или настоящая боевая операция, а значит, начнут строить догадки.
В тот день назвать погоду хорошей ни у кого не повернулся бы язык. Дул довольно сильный ветер, в борт ритмично ударяли далеко не маленькие волны. Время тянулось бесконечно. Каждые несколько минут кто-то из нас выглядывал в иллюминатор, чтобы посмотреть, не улучшилась ли погода. В конце концов Корни не выдержал и объявил, что пойдет к себе прилечь на часок, поручив Пику проследить за готовностью лодки.
Пик и я поднялись на мостик – отсюда можно было видеть всю гавань. Многие корабли уже покинули якорную стоянку. Даже в защищенной гавани Марксамаксет чувствовалось волнение, а это давало основания полагать, что в открытом море творится нечто и вовсе уж невообразимое. Там северо-западный ветер, должно быть, неистовствовал вовсю. На входе мы могли видеть бурлящие волны, увенчанные пенными гребнями. Пожалуй, нам еще не приходилось сталкиваться с такими тяжелыми погодными условиями и уж тем более действовать в них.
Ветер ничуть не ослабел, а небо вроде бы еще больше посерело и нахмурилось, когда на мостик поднялся Корни. Естественно, он так и не смог заснуть.
– Я пойду поговорю с командой, Пик.
– Да, сэр.
Пик отправился в корму к рулевому.
Прозвучал резкий свисток боцмана, и зычный голос дежурного стал подгонять людей побыстрее собраться в столовой команды. Собственно говоря, особенно подгонять никого не пришлось. Не прошло и двух минут, как рулевой доложил, что все в сборе.
Корни в несколько шагов преодолел 20-футовый коридор, разделявший на нашей лодке помещения офицеров и команды.
Войдя в дверь, он махнул рукой собравшимся, разрешая им не вставать.
– Через полчаса мы выходим в море. Нам предстоит сыграть свою небольшую роль в операции «Хаски» – вторжении на Сицилию. Возможно, мы будем отсутствовать в течение нескольких недель. Сейчас я кратко введу вас в курс дела, чтобы вы имели представление о том, что происходит и будет происходить. Постараюсь не держать вас в неведении на протяжении всей операции.
Собравшиеся оживленно зашумели. Люди переглядывались, обменивались краткими репликами. Но страха я не заметил. Только взволнованное нетерпение. А когда я передал Корни карту, собравшиеся заинтересованно затихли.
Он показал, где будет произведена высадка, и наши районы патрулирования. Когда же он сказал, что американские дивизии следуют к острову прямо из Соединенных Штатов, а канадцы – из Великобритании, послышались изумленные восклицания.
Затем он прочитал обращение командующего:
– «Нам предстоит важнейшее предприятие в этой войне – мы впервые нанесем удар по противнику на его земле.
Успех будет означать открытие „второго фронта“ со всеми вытекающими из этого последствиями. Это будет первый шаг на пути к быстрой и решительной победе над врагом.
Наша цель ясна, а главная задача – обеспечить высадку внушительных сил на берег в минимальный промежуток времени. Затем мы должны оказать поддержку силам пехоты и авиации, которые пойдут в глубь вражеской территории.
Все это будет связано с огромным риском, на который нам придется пойти. Безопасность наших кораблей и другие подобные соображения будут отодвинуты на второй план, если это потребуется ради выполнения главной задачи.
На каждом командире, офицере и простом матросе лежит личная ответственность за то, чтобы на его участке ничто не помешало успеху этой важнейшей операции.
Я ни минуты не сомневаюсь в мужестве и опыте всех тех, кому выпало участвовать в ней».
Закончив чтение, Корни обвел взглядом притихших людей:
– Ну вот и все, парни. У кого-нибудь есть вопросы?
В одном из углов столовой команды люди зашевелились и встал котельный машинист Артур Фрэнсис:
– Простите, сэр, а на Сицилии будут увольнения на берег?
Раздавшийся веселый смех уничтожил остатки напряжения, люди начали готовиться к работе.
У нас явно не было причин беспокоиться о команде.
Глава 7. СОБАКА ХАСКИ
Оказавшись в открытом море, мы убедились, что непогода в защищенной гавани была сущим штилем. Я записал в журнале: «Дует сильный северо-западный ветер». Позже я обнаружил там же приписку, сделанную подчерком Корни: «Погодка – Гарри Раферс [6] ». Выяснилось, что в таких условиях поддерживать предписанную скорость 18 узлов совершенно невозможно, а бьющие в борт волны заставляли предпринимать героические усилия, чтобы удержаться в походном ордере. Длинная колонна канонерских лодок, извиваясь, медленно продвигалась в сторону Сицилии.
6
Раферс (от англ. Rough) бурный, резкий, бушующий.