Капище (Чечня-1996)

Миронов Вячеслав Николаевич

– Что вы хотите?
– все, "клиент поплыл".

– Нет, "Сопка", так дело не пойдет. Ты неправильно сформулировал вопрос. Не что Организация хочет, а что ты хочешь? Жить хочешь?
– я спрашивал, шипел прямо в лицо, глядя в глаза, между нашими носами было не больше сантиметра.

Конечно, я рисковал, его могучие ручищи могли навечно сомкнутся на моей шее. Андрей же недаром суетился с фотоаппаратом, он страховал меня, готовый прийти на помощь. Вот Андрей напрягся.

– Хочу!
– после секундной паузы, ответ звучит искренне.

– Пиши!
– я пододвинул ему свой "журналистский" блокнот и ручку.
– Про Исмаилова пиши. Только подробненько, очень подробненько, как ты писал про своих друзей-наркобаронов, освободителей чеченской нации от русских оккупантов.

"Сопка" начал писать, смахивая пот со лба. Потеет, волнуется, во время разговора он лишь побледнел, но ни капли пота не было. А тут вспотел. Это и хорошо и плохо. Хорошо, потому что проникся мыслью о том, что "попал". Плохо, потому что сейчас он, может, соображает, как выйти, выкрутится. Вот он кинул искоса быстрый, тяжелый взгляд в сторону Андрея, который стоял, готовый броситься на Эмирова, затем "Сопка" посмотрел на меня.

Я сидел напротив, курил, пуская струйки дыма в потолок.

– Если что-нибудь "выкинешь", какой-нибудь фортель, то больше никто не придет с разговорами. И умирать будешь долго и мучительно. Правда, не знаю, от рук своих "друзей" или от армейских. Так что пиши. Все как в старые времена.

– Дай сигарету!
– хрипло попросил агент.

– Не помню, чтобы ты курил, - я напрягся, это могла быть ловушка.

– Завязал давно, да разве с вами бросишь!
– уже без злобы, но все равно надо быть начеку.

– На, - я бросил через стол сигареты и зажигалку.

– Спасибо, гражданин начальник!
– в голосе ирония.

– Не юродствуй - пиши.

– Пишу, пишу, - пробормотал он, закуривая.

Потом минут двадцать мы сидели молча. Эмиров писал. Я пил остывший кофе. Андрей как тренированный бультерьер стоял у агента за спиной, готовый пресечь любую попытку к сопротивлению. Археолог хренов.

Агент и я курили одну сигарету за другой, скоро кончится пачка. Наконец Эмиров откинулся в кресле. Пододвинул мне блокнот.

– Ручку отдай и подержи руки на столе, - бросил я Мустафе, беря блокнот.

– Боишься, начальник?
– голос насмешлив.

– Остерегаюсь. Ты давно не работал с органами, может, кое-что и успел позабыть.

– Про вас забудешь!
– сожаление в голосе.

– Но ты ведь получал удовлетворение от работы? Как моральное, так и материальное. Ведь так?
– я начал читать.

– Получал, - агент вздохнул.

– Так и не жалей! В тайне содеянное, тайно судимо будет. А сейчас помолчи и не мешай мне, заодно не дергайся, посиди спокойненько, руки на столе подержи.

Агент не забыл, как писать сообщения. С упоминанием всех подробностей, свидетелей, соучастников Эмиров описал деяния Исмаилова.

Наркоторговля, работорговля, переброска оружия в обе стороны, фальшивые деньги и фальшивая валюта. Организация бандформирования, хранение, ношение, изготовление, ремонт оружия, вымогательство, постоянная поддержка связи с чеченскими бандитами, организация переброски боевиков за границу на лечение, отдых и обратно. Весь этот "букет" тянул на пожизненное заключение. Эх, жаль, что я не опер, так бы, глядишь, и повышение заработал.

– Хорошо написано, молодец. Теперь еще один момент...

– Просто так я работать не буду!
– предупредил Эмиров.

– А никто и не собирается тебя использовать как идейного, - усмехнулся я.
– Пиши расписку, что получил от органов госбезопасности тысячу долларов США. Но сейчас получишь пятьсот. А остальные пять сотен после маленького путешествия.

– Куда?

– В Чечню. У тебя есть "окно", - Эмиров встрепенулся, - есть, есть, не дергайся, мы знаем.

– А что там делать?

– Нас отвезешь. Поездка в один конец. Отвез и там оставил. Только если мы пропадем по твоей милости, то извини, ты тоже пропадешь где-нибудь. Сам знаешь правила игры. Можешь попасть на "конвейер". Слышал о таком?

– Слышал, - угрюм, что-то соображает.

– Ну, вот видишь, играем по-взрослому. Пиши расписку.

В том же блокноте он пишет расписку. Я достаю пятьсот долларов. Пять бумажек по сто. Читаю его расписку. Протягиваю деньги. Эмиров берет их, каждую купюру трет, трогает выпуклости, смотрит на свет.

– Мустафа, мы не фуфлыжная организация, которая расплачивается фальшивыми долларами, как твои соплеменники в Чечне.

– Доверяй, но проверяй!
– буркнул он, убирая доллары в объемистых размеров портмоне из дорогой натуральной кожи.

– И это правильно.

– Когда едем?
– он уже настроен на работу, деньги сделали свое дело.

– Завтра, часов в семь.

– Куда именно едем?
– он готов к поездке.

– В Чечню, - усмехнулся я.
– А там мы уже скажем.

– Не боитесь?
– взгляд исподлобья.

– Не боится только дурак, только потом тебе не долго по земле ходить, если что. Я тебе про это уже говорил. Все, завтра в шесть пятьдесят у гостиницы.

– Хорошо знаете, что гостиница принадлежит Исмаилову. Не боитесь оказаться в заложниках?

– Посмотрим. В твоих интересах, чтобы с нас волос не упал.

– А бумаги, что с ними будет?
– забеспокоился Эмиров.

– Хоть раз тебя контрразведка подставляла?

– Нет, - он не раздумывал.