Капитан Чехович задание выполнил!
Шрифт:
И наконец, для всех людей, работающих в разведке, очень существен вопрос, какова личная цена проведения разведывательной операции. Не хочу быть банальным и повторять, что разведчик — это обычный человек, который также имеет право на страх. Как мне удавалось преодолевать нервное перенапряжение, которое порой я испытывал? Не скрою, что я пережил немало тяжелых минут от сознания ответственности за порученное мне боевое задание. Я постоянно чувствовал себя солдатом, который должен любой ценой выполнить приказ.
Некоторые западные авторы по известным причинам стараются приуменьшить значение деятельности капитана Чеховича, поэтому вспомним, что работа на радиостанции «Свободная Европа»
Еще раз вернемся к личному делу капитана Чеховича. На другой же день после опубликования его первого отчета в газете «Жолнеж вольности» в редакцию посыпались письма и телефонные звонки с просьбой подробнее рассказать биографию разведчика. Привожу фрагменты из беседы с ним в редакции газеты.
— Была ли у вас, Анджей, невеста перед выездом на задание? Как реагировали на ваш отъезд родители?
— Невесты у меня не было. Родители не знали о подлинной цели моего выезда. Они знали лишь, что я уезжаю на определенное время. Если бы мать узнала, что я еду как офицер разведки, она бы очень переживала. В течение всего времени пребывания на Западе я имел с семьей переписку. Некоторую часть корреспонденции и маленькие подарки передавало разведуправление.
— Наши читатели интересуются, любите ли вы приключенческую литературу?
— Да, если это хорошая литература. Люблю и умные детективные фильмы. Меня увлекают события, развертывающиеся на экране, и я внимательно слежу за ходом действия. Это дает мне столь необходимую в нашей работе разрядку. Однако, честно говоря, я предпочитаю литературу социального плана…
Является ли капитан Чехович кадровым разведчиком?
Некая разгневанная на капитана Чеховича радиостанция в своих передачах заявила, что он не является кадровым офицером разведки, что он был завербован в разведку уже в период своего пребывания на Западе, что его шантажировали, что, наконец, его похитили и т. д.
Любая такого рода постановка вопроса глубоко ошибочна. Если какая-либо страна признает, что гражданин X — офицер ее разведки, это значит, что гражданин X действительно офицер ее разведки. Господа из радиостанции! Ведь американцы официально заявили, что Пауэрс работал на разведку. Подобное случилось и с Винном.
Если бы эти господа вспомнили одно событие, которое пережил Анджей Чехович, они бы легко пришли к выводу, что из такой переделки мог выйти только человек, прекрасно подготовленный к любой неожиданности и опасности.
Капитан Чехович рассказал, как готовили его к работе в разведке. Мы задали ему вопрос:
— Скажите, как помогла вам в работе ваша система обучения?
— Меня готовили в условиях, гарантирующих полную безопасность и сохранение тайны, — говорит капитан, — Я прошел очень трудные и сложные испытания. Меня подробно проинформировали о личных качествах моих будущих шефов на Западе. Я изучил их привычки, особенности характера, личные привязанности, адреса и т. д. В ходе обучения я совершенствовался в искусстве вождения автомашины. Очень много занимался самбо, учился стрелять из различного оружия в различных ситуациях…
— Вы сказали, капитан, что вас проинформировали о будущих шефах еще
— На этот вопрос в настоящее время ответить не могу. Скажу только, что мы получали весьма точную информацию о «Свободной Европе» из разных источников. Сведения, с которыми меня познакомили в ходе обучения, полностью подтвердились и очень мне пригодились. Подчеркиваю, я не имел контактов ни с кем, кто бы мог быть моим предшественником в «Свободной Европе».
— Насколько хорошо был организован ваш личный контакт с разведывательным управлением?
— Необычайно четко. Не было даже 30-секундной неточности.
— У вас была возможность в случае грозящей вам опасности тотчас же сообщить об атом в управление?
— Да, была. Я мог сразу же предупредить об угрозе моего провала.
— Каким образом вам удавалось добывать разведывательную информацию, работая на радиостанции «Свободная Европа»?
— Организационная структура радиостанции «Свободная Европа» опирается на разведывательную систему. Костяк этой организации составляют кадры сотрудников американской разведки. Следовательно, «кругооборот» информации внутри организации — это прежде всего прилив шпионских материалов. Однако этот «кругооборот» не всегда непроницаем. Мне помогло то обстоятельство, что только департамент анализа и исследований, где я работал, имел доступ к совершенно секретным шпионским материалам. Это была очень рискованная часть моего задания. Если бы меня схватили, никакие объяснения не помогли бы. Был у меня и другой способ ознакомиться с важными материалами, но уже не с совершенно секретными. Этот канал считался легальным, поскольку был связан с выполняемыми мною функциями. Материалы военного характера я добывал с помощью определенных технических методов, применяемых в разведке.
— Все это было связано с большим личным риском?
— Конечно. Пока я еще не могу рассказать обо всем, но однажды мне угрожала очень большая опасность, и чтобы избежать ее, пришлось приложить немало усилий.
— В одной из передач радиостанции «Свободная Европа» Люциан Пешановский заявил, что, если бы была раскрыта ваша подлинная роль в «Свободной Европе», вам бы ничто не угрожало, кроме увольнения с работы.
— Может быть, Пешановский и прав: меня бы уволили с работы. Но мне наверняка бы предложили начать двойную игру. На языке разведчиков это называется перевербовкой. Однако, поскольку я никогда бы в такой роли не выступил, возможно даже, что мне бы и не удалось отметить в этом году свое тридцатичетырехлетие.
— Вы учитывали возможность провала своей разведывательной миссии?
— Да, я принимал это во внимание. Такова уж специфика работы в разведке. Если б я провалился, мне бы грозило длительное тюремное заключение. Впрочем, у нас было разработано несколько вариантов, как мне держаться и какую ждать помощь в случае провала. Хочется отметить, что наше разведуправление было со мной в тесном контакте. Я всегда чувствовал заботу Варшавы, регулярно получал инструкции относительно дальнейшей моей работы. Мне присылали и сердечные пожелания по случаю государственных праздников и моих личных дат. Там, на Западе, я узнал, что меня повысили в звании, я стал поручником. Особую радость мне доставляли маленькие записочки вроде: «Анджей! Мы рады полученному от тебя материалу. Поздравляем с успехом, желаем счастья и хорошего настроения». Иногда такие записки мне передавали от кого-нибудь из руководства службы. Они были примерно следующего содержания: «Поздравляю вас. Продолжайте так же работать и дальше. Будьте стойки, мы думаем о вас». И хотя эти записки я немедленно сжигал, они радовали меня как весточки с Родины.