Капитан «Дьявол». История пирата (часть первая)
Шрифт:
— Я не люблю терять время, а сезон уже заканчивается.
— Значит, в путь?
— Как только наберу достаточное количество людей.
— Будьте внимательней!
— Постараюсь.
— И, конечно, первый рейс к берегам Кубы?
— Не знаю, я еще не решил.
— Но так поступают все флибустьеры!
— Разве я сказал, что собираюсь стать флибустьером?
Губернатором удивленно воззрился на собеседника.
— Но не прохлаждаться же вы сюда пришли, черт вас возьми!
Кинг вновь усмехнулся, и шрам на лице хищно изогнулся.
— Я собираюсь брать на абордаж любое судно, которое встречу на своем пути и не стану рассматривать флаг, что будет развеваться над ним.
Губернатор печально покивал головой.
— Да-да, конечно, я забылся, извините, старые времена, о которых я всегда вспоминаю с тоской, уходят, оставаясь лишь в памяти. Я знаю, престиж промысла флибустьера в наши дни значительно упал, особенно после событий у Картахены.
Кинг счел необходимым объясниться.
— Совсем не поэтому я собираюсь пиратствовать, месье. Став флибустьером, я должен буду вести действия исключительно против испанских колоний…
— Что же здесь дурного?
— …И косвенно помогать Британии!
— Но таким образом вы могли бы заслужить прощение!
При этих словах Кинг гордо вскинул голову, и в его глазах засверкали искры непримиримости.
— Прощение? — повторил он. — У кого? У английских лендлордов и короля? Тех, то топчет своими ногами изумруд моей родины? Не будет этого! Я никогда не соглашусь лизать английские пятки, пусть даже меня зароют живым в землю, лишь бы эта земля была родной. Ах да, — спохватился Сэлвор, — я же не сказал вам, что я — ирландец.
— Тогда мне понятна ваша ненависть к английской короне, — сказал губернатор. — Вы теперь, очевидно, считаете, что все короли — подобие Вильгельма.
— Нет, месье, — возразил Кинг. — Я был рабом, и по моей спине гуляла рука надсмотрщика и поэтому я не хочу мирится с тем рабством, которое моей земле принесла английская корона. Я не считаю всех монархов похожими друг на друга, но не могу согласиться с тем положением, при котором власть передается без учета воли народа.
— Но власть божественна, — произнес ошеломленный губернатор. — Люди приходят и уходят, но трон остается.
Кинг улыбнулся.
— Народ, месье, способен подчас делать то, о чем монархи могут только мечтать.
Губернатор молчал, пораженный словами собеседника.
В своем доме он общался с немалым количеством морских разбойников, ему приходилось встречать и отъявленных негодяев, и блистающих лоском наследников громких титулов и званий, но никто из них не походил на этого ирландца. Сейчас он еще один, но кто знает, не пойдут ли за ним многие?
— Хорошо, капитан, допустим, что вы будете успешно грабить английские корабли, будете неуловимым мстителем, сделаетесь грозой морей, черт возьми! Но Ирландия — ваша родина — как была, так и останется под английской властью. Я вам сочувствую, капитан, поверьте, но разбоем вы ничуть не поможете освобождению своей земли от иностранных оков.
Кинг молчал, опустив глаза, прекрасно понимая, что все сказанное французом — истина. После недолгого молчания ирландец посмотрел в глаза губернатору и негромко сказал:
— Я это знаю, месье, и вы, конечно, правы, но я не могу и не хочу дальше терпеть унижения Ирландии. В моей душе скопилось очень много боли, и с помощью фрегата я хочу как-то облегчить ее страдания.
— Помните, капитан, — успокаивающе сказал губернатор. — И я был молодым и носился с такими же бредовыми идеями о переустройстве мира.
— Желать свободы на земле, родившей тебя, бред? — спросил Кинг.
— Конечно, нет, милый капитан, но все это бывает в молодости, с возрастом проходит… Да, сколько вам?
— Тридцать, месье.
— Ну вот видите! Впрочем, это ваше дело, — поспешил добавить француз, видя, что недовольный ирландец готов отстаивать свои утверждения. — А ведь знаете, капитан, вы мне понравились.
— Шрамом?
Губернатор рассмеялся.
— Вы остроумны! Конечно, дело не во внешности, я вижу, что вы заслуживаете доверия. Я ссужу вам ту сумму, о которой вы просите, и предлагаю пройти в дом, где мы обсудим условия, на которых вы сможете получить деньги.
Губернатор был уверен, что Дьявол вернет все — пиратам это не составляло особого труда, а Кинг Сэлвор был человеком слова. Исходя из этих соображений, он дал золото под немалый рост: в двадцать процентов с реала. В свою очередь, Кинг догадывался о планах губернатора, но сейчас ему требовались деньги и поэтому он, не задумываясь, поставил подпись под обязательством, после чего стал обладателем тугого мешочка, из которого доносился мелодичный перезвон монет.
Простившись с губернатором, Кинг направился к молу, где его ждала шлюпка. Через десять минут капитан ловко вскарабкался по шторм-трапу на борт, но, оказавшись на палубе, он остановился от неожиданности. Рассевшись на пушках, фальшборте или просто на палубе, пираты наблюдали за тем, как фехтовали Элин и незнакомый Кингу молодой человек. Они орудовали клинками, нанося удары и отражая их, нападая и защищаясь, причем время от времени незнакомец останавливал поединок и давал сопернице указания, видимо, обучая ее фехтованию. Неожиданно он опустил рапиру и подошел к капитану, приветливо улыбаясь.
— Наконец и ты появился, Кинг! А я уже заждался тебя… Постой, ты, что же, не узнал меня! Вот так номер! Я — «Зимний певец».
— Транан?
— Конечно!
— Тебя, действительно, не узнать!
Кинг запомнил грязного, заросшего пьяницу, а теперь перед ним стоял симпатичный, жизнерадостный мужчина, гладко выбритый, аккуратно причесанный, в новой, чистой одежде.
— Ну если ты обрел человеческий облик, тогда собирайся, — сказал Сэлвор. — Роберт! Возьми с собой еще кого-нибудь, покрепче.
— А что мы должны делать? — спросил Даниэль.
— Будем готовить корабль к выходу, — ответил капитан.
— Нечего здесь рассиживаться, не для того мы поднимали «Веселого Роджера», ведь так, ребята?
Шумными возгласами пираты выразили согласие со словами главаря, которого уважали и ценили.
Монт
Когда на Тортугу опустились вечерние сумерки, десять пиратов из команды фрегата «Вэнгард» вышли из шлюпки и отправились в город. Кинг счел возможным немного расслабиться после дня, прошедшего в непрерывных хлопотах, и разрешил тем, кто чувствовал уверенность в теле и силу в руках, свободно провести этот вечер. Правда, капитан поставил условие: меньше, чем по трое, не расходиться, никто не знает, что ждет их в этом неизвестном краю, хотя пираты и приняли необходимые меры предострожности — у каждого на перевязке или в портупее болтались сабля или кортик, у некоторых, мирно покачивались мушкеты на парчовых и шелковых ружейных погонах, а за поясами торчали рукоятки одного или двух пистолетов, у Кинга, Транана и Элин были ножи. Пираты неспешно пересекли опустевший рынок и пошли по одной из улиц города.