Капитан-командор

Светлов Дмитрий Николаевич

Глава 2

Шаг в неизвестную жизнь

Сергей Николаевич инстинктивно зажмурился и присел. Но нет, тихо, только сильно пахнет озоном. Надо проверить, все ли в порядке, и начать надо с чердака и мансарды. В голове шумело, глаза ничего не видели, он снова закрыл глаза и сосчитал до ста. Открыл глаза и опешил. Он стоял в чистом поле, в буквальном смысле. Нет не только его дома – вообще нет никаких построек. Развернулся. Здесь земля шла под небольшой уклон и впереди сквозь редкие ивы и кустарник просматривалась река. Справа вдали синей полосой угадывался лес, слева

менее чем в километре – роща. «Осталось только прочитать на столбе объявление: «Мужчина 68 лет ушел и не вернулся домой, – нервно хихикнул он и решил: – Надо посмотреть на свои следы, откуда я пришел сюда?» Но никаких следов не было; правда, земля была твердая, не пахотная. Но невысокая майская трава вокруг него была девственной. «Я не охотник-следопыт, – утешил он себя. – Важно – не откуда пришел, а куда идти». Что-то тянуло его к роще, и через несколько минут он понял что. Это была не роща, а сад, за деревьями просматривались постройки. «Вот и ладушки, – успокоился Сергей Николаевич. – Сейчас определюсь и поеду домой».

Забора не было ни вокруг сада, ни вокруг дома. Дверь в сени была открыта, но вторая, в дом, закрыта. Сергей Николаевич направился к сараям и крикнул:

– Эй, хозяин!

Из ворот дальнего сарая вышел мужчина лет сорока, увидев Сергея Петровича, подбежал ближе и, склонив голову, низко поклонился:

– Здравствуй, барин.

Юморист, блин… Хотя сам виноват – оделся как клоун.

– Потерялся я, мне в Тамбов надо.

– Тамбов-то близко, всего двадцать верст, – и куда-то вправо махнул рукой. – Нюрка, мать позови, – крикнул мужчина себе за спину. – Проходи в дом, барин, в ногах правды нет.

Сергей Николаевич поставил коробку и сундучок на лавку в сенях и вошел в дом. Хозяин вошел следом, оставив входную дверь открытой. В комнате было просто, скромно, но уютно, изба-пятистенка. Сергей Николаевич обратил внимание на иконы в красном углу. Иконы выглядели непривычно, он подошел к иконам, перекрестился и стал рассматривать. Все образа были на досках и написаны маслом, современных картонок под окладом из фольги не было. Еще раз перекрестился и, сев на лавку, сказал:

– Хорошие у тебя иконы, хозяин, правильные. Зовут-то как? Я Сергей Николаевич Алексеев.

– Трофим, – ответил хозяин. – А жена – Алевтина.

– Подскажи, Трофим, что мне делать? Я оказался безлошадным, а до Тамбова двадцать верст, сам сказал. И родне сообщить надо, чтоб не волновались.

Говоря «безлошадный» Сергей Николаевич подразумевал отсутствие машины, он давно подхватил это выражение от своего отца.

– А сколько у тебя было лошадей, барин?

– Более двухсот, и все породистые, – пошутил Сергей Николаевич, подразумевая мощность двигателя.

– Не повезло тебе, барин. Хорошо хоть, жив-здоров остался.

– Жив – это точно, а вот здоров – не уверен. В Тамбове пойду к врачу.

– Да цел ты, барин, и крови не видно.

– С головой что-то, провал памяти, не помню, как сюда пришел и сколько шел. Какое число сегодня?

– Первый день мая.

– Первый день мая? А ты когда последний раз в церкви был? Первое мая! Да я вчера – тринадцатого мая – из Петербурга приехал! Да за год скитаний я уже двадцать раз сдох бы!

– Не гневайся, барин, сегодня первый день мая, а в церкви с женой и детьми мы были в воскресенье, третьего дня. Видимо, и впрямь сильно голову ушиб. Полежи, может, и отпустит.

– «Полежи, отпустит». А в Тамбов ты вместо меня поедешь?

Тем не менее лег на лавку и задумался. Нет, ерунда все это, ерунда. Первое и главное – он выбрит, а брился он сегодня утром.

– Трофим, как мне до Тамбова доехать?

– Я коннозаводчик, барин, можешь купить лошадей у меня. Мои лошади хорошие, из Москвы купцы ко мне приезжают.

Вот бизнесмен! А на окнах не стекло, а какие-то обрезки. То, что на Тамбовщине есть конезаводы, Сергей Николаевич знал. Даже был в детстве в коневодческом совхозе и дважды ездил верхом, кажется, после седьмого класса.

– Может, и Лузков с Незоровым у тебя своих скакунов покупают?

– Нет, этих господ я не знаю. Но вот купчиха Батурина у меня каждый год покупает. Всегда по десять лошадок берет.

– Если госпожа Батурина у тебя покупает, то возьми в сундучке деньги, а мне дай двух самых лучших, объезженных, подкованных, под седлом со сбруей, да припасов мне и лошадкам до Тамбова. Щит, меч, копье и латы не надо, завтра с утра поеду.

Вечером родня начнет волноваться и завтра ему будет выговор за то, что не позвонил. Но с утра он выйдет на дорогу и проголосует. В автобус без денег садиться не стоит, но мир не без добрых людей, кто-нибудь да подбросит. Тем временем Тимофей принес из сеней сундучок и принялся с задумчивым видом звякать монетами.

– Вот, барин, мне этого хватит, – и показал юбилейный рубль с профилем Ленина.

Сергей Николаевич равнодушно пожал плечами.

– Барин, пошли лошадок выбирать.

– Трофим, я сказал – лучших скакунов. Вот и приведи лучших.

В дом вошла статная женщина и поклонилась.

– Моя жена Алевтина, – сказал Трофим. – Кушать будете?

– Через час, кашу с молоком.

Трофим и Алевтина вышли из дома, о чем-то поговорили у порога и разошлись по своим делам. Сергей Николаевич закрыл глаза. Он никак не мог понять, что случилось, события не поддавались оценке.

Проснулся от запаха пшенной каши и хлеба. Алевтина тихо накрывала на стол.

– Спасибо, хозяюшка.

Сергей Николаевич залил кашу молоком и взял ложку. Было вкусно, очень. Съев кашу, не удержался, налил молока в кружку и выпил, заедая ароматным хлебом. Встал из-за стола и слегка поклонился:

– Большое тебе спасибо, хозяюшка, очень вкусно готовишь, поклонился бы ниже, да живот мешает, – пошутил он.

– И вам спасибо за доброе слово, барин, – ответила Алевтина и стала убирать со стола.

Сергей Николаевич вышел из дома прогуляться. Сначала осмотрел огород, затем прошел через сад, спустился к реке. В реке он заметил ловушки. Попадут на рыбнадзор – мало не покажется. Хотя у них в рыбнадзоре могут быть свои, он и не такое видел прямо под окнами этой организации. Услышав за спиной топот копыт, обернулся. К реке на рысях спускались два всадника. В одном он узнал Трофима, другим был пацан лет четырнадцати. Они лихо осадили скакунов рядом с Сергеем Николаевичем.

– Красавцы, настоящие красавцы, – не сдержался Сергей Николаевич.