Капитан Лаце
Шрифт:
Откуда-то сбоку показался морской кот. Он плыл и клапанами-покрышками хлопал себя по глазам, будто ему в глаза пыль попала. Через камни ползли крабы-отшельники. Они то выкатывали на Пыльнова глаза, похожие на бинокли, то, почистив их клешнями, втягивали обратно в себя.
Из-за большого камня поднялась камбала, рыжая, вся в белых пятнах-крапинках. Она танцевала, распустив свой камбалий шлейф, и важничала перед морскими ежами. А ежи целыми семействами прилепились к валунам, ощетинившись острыми пепельно-серебристыми иглами: „Попробуй-ка, тронь нас!“
Когда-то, много лет назад,
Сейчас он взглянул на ежей только одним глазом, мельком, и пошёл по дну, держась рукой за медный трос металлоискателя. Как длинная бельевая веревка, тянулся этот трос наискось к грунту.
Там, где-то в конце его, должен быть „Орёл“. И Пыльнов направился туда, куда вела медная струна.
По дороге он задел носком калоши морскую лису. Широкая, бокастая лиса рассерженно ударила по дну хвостом, усаженным колючками, вытянула его, точно палку, и умчалась вверх.
Трос металлоискателя вёл Пыльнова всё дальше и дальше. Не снимая с него руки, водолаз перебирался через скользкие камни и наконец добрёл до целой рощи водорослей. Пошёл, приминая ногами буровато-зелёные, коричневые и красноватые стебли. Чем дальше, тем выше, гуще и косматее были водоросли. Они поднимались вверх, напоминая то лезвия кинжалов, то рассечённые надвое веселые лопасти, то ёлочки, то мелкий виноград. А подлесок у них был тоже густой, но ниже, сплошь из красноватых и розовых водорослей. Путаясь ногами в этой чаще, Пыльнов невольно подумал: „Куда столько корма рыбам? Тут коровам, лошадям пастись — и то невпроворот!“ И он пожалел, что коровы не могут пастись под водой.
Больше держаться за трос металлоискателя он уже не мог. Трос шёл всё ниже и ниже, постепенно спускаясь к грунту среди косматых зарослей.
Пыльнов пошёл дальше, наступая на трос калошей, чтобы не сбиться с пути. А сам всё поглядывал да поглядывал вперёд, не видно ли „Орла“.
Навстречу ему, на высоте двух метров над водорослями, плыла широкая сиреневая медуза, а внутри неё сидел жирный краб с выпученными глазами.
— Ишь, как пристроился, — сказал Пыльнов и остановился. Как только медуза-рикша поравнялась с его шлемом, он сразу нажал головой на золотник и выпустил целую струю воздуха прямо под колокол медузы.
Пузыри громко ударили по крабу, толкнули медузу кверху, раскачали её, но краб ещё крепче впился в неё своими большими волосатыми клешнями.
— Ну и таскай, коли охота, — сказал Пыльнов и пошёл дальше.
И вдруг он перестал чувствовать у себя под ногами медный хвост. Потоптался на месте, шагнул вправо, влево — нет хвоста. Нагнулся, раздвинул водоросли, пошарил руками — нет хвоста. Дальше идти незачем; хвост весь вышел. Но где же „Орёл“? Ведь недаром же звонил металлоискатель…
Пыльнов внимательно огляделся по сторонам. Посмотрел в одну сторону, — над водорослями мелькают пузатые коричневые рыбки, а между ними важно плавает морской петух с лазоревыми плавниками и разноцветным хвостом.
Пыльнов повернулся в другую сторону, а против самого его иллюминатора в полуметре стоит широкая, как сковорода, пучеглазая, вся в серебряных кнопках, солнечная рыба. Стоит и мешает ему смотреть. Пыльнов взбурлил золотником воду, рыба только пёрышками покрутила — и ни с места. Тогда водолаз шагнул вперёд и хлестнул рукой, — рыбы как и не бывало. А вместо неё водолаз увидел неподалёку, метрах в пяти, одиноко торчащую из водорослей железную трубу. По этой трубе сразу можно было узнать небольшой морской буксир. Из-за него-то, верно, и звонил металлоискатель.
— Эх, не везет мне, да и только! — грустно сказал Пыльнов.
Эти слова он повторял чуть ли не после каждого спуска. Водолазы уже привыкли к тому, что Пыльнов, спускаясь на грунт в поисках корабля, непременно находил не то, за чем спускался, а что-нибудь другое. Зато водолазам, которые ходили на грунт сейчас же после него, всегда была удача.
По этому поводу товарищи подшучивали над Пыльновым:
— А ну-ка, ступай, Гриша, первым, покажи дорогу, а уж мы за тобой!
Пыльнов двинулся к торчавшей из водорослей трубе и по пути снова задел ногой за хвост металлоискателя, который направлялся туда же. Совсем отчётливо разглядел он ржавчину и вмятины на трубе. Рыжая морская звезда прилепилась к ней сбоку и шевелила своими широкими лучами.
Водолаз раздвинул водоросли. Среди них, точно отдыхая на полянке, лежал на боку небольшой портовый буксир с выломанной палубой и ржавым кочегарным котлом. Буксиришко весь оброс буроватым подводным мхом, будто медвежьей шерстью.
Большая медуза тиара, похожая на помело с красным черенком внутри, вынырнула из рубки рулевого и прошлась своим медузьим веником по железу буксира, как бы извиняясь перед гостем, что к его приходу не прибрано. А впрочем, извиняться ей было нечего: хозяйство у неё было нарядное и любопытное. Вокруг трубы на ржавой вмятине венком сидели не то грибы, не то какие-то шишки. А пониже, на машинном кожухе, росли тоненькие красные цветы, каких Пыльнов никогда не встречал на земле. Почти все пробоины в буксире были затянуты бархатистым мхом, а из тех щелей и дыр, которые ещё были открыты, то и дело вылетали на рыжих плавниках окуньки. Они, наверное, играли между собой в прятки, потому что всей стайкой заплывали в одну большую дыру, а выбегали порознь из других отверстий.
Отовсюду из мха выглядывали скромные подводные гвоздики и пышные анемоны, полосатые, жёлтые и малиновые. Анемоны — морские розы — росли на толстых грибных ножках. Между ними ходили маленькие креветки. Вдруг Пыльнов увидел один цветок, лепестки которого были туго сжаты в кулак, а из них торчал наружу рыбий хвостик. Хвостик чуть вздрагивал.
— Сцапала? Ну и прожорливая роза! — сказал с укоризной Пыльнов. — Кусок больше себя проглотила!
Дотянувшись до хищной розы рукой, он содрал её с буксира, а сам перелез через борт, чтобы посмотреть, исправен ли кочегарный котёл. Обидно было с пустыми руками наверх возвращаться. Котёл — и то находка, если только его ржавчина не съела.