Капитан мародеров. Демон Монсегюра
Шрифт:
Увы, вера катаров не давала графу Раймонду исчерпывающих ответов.
Помимо душевных мук, Раймонд IV по возвращению из крестового похода страдал бессонницей. Едва он закрывал глаза, как к нему являлся четырехрукий Бафомет, его рубиновые глаза светились. Однажды граф не выдержал, встал с постели, накинул пелисон [18] и отправился в сокровищницу, где среди множества золота и украшений хранилась статуэтка божка.
– Что ты хочешь от меня? – обратился он к статуэтке, словно к живому человеку. – Почему ты преследуешь меня?
18
Пелисон – средневековая одежда свободного покроя, подбитая мехом. Использовалась как верхняя одежда и как халат.
Разумеется, Бафомет, безмолвствовал. Граф вспомнил, как несколько лет назад некий незнакомец в Аскарае преподнес ему в подарок сию статуэтку, заметив, что та обладает магической силой и может выполнять желания хозяина.
Раймонд покрутил статуэтку в руках.
– И как же стать твоим хозяином, Бафомет? И что ты сможешь мне дать? – разговаривал он сам с собой. Его внимание привлек небольшой свиток, привязанный к верхней руке божка. – Возможно ответ здесь… Кажется, незнакомец упоминал что-то о заклинании… Но я не придал его словам ни малейшего значения.
Раймонд снял свиток, развязал шелковую нитку, коим он скреплялся, и прочитал:
«Властью мне данной престолом Бальдашие* и именем Примематона*, перед которыми трепещут все воинства: небесное, земное и адское, призываю: «Появись Бафомет для исполнения моей воли, иначе прокляну тебя и лишу всякой службы, лишу своих кровавых приношений. Исполни мое желание».
Заклятие поразило Раймонда, но он продолжил чтение:
«Далее надо сделать Бафомету приношение: надрезать свою плоть в любом месте, чтобы чаша наполнилась кровью до краев. Как только чаша будет наполнена, вы еще раз призываете его. После этого между вами возникнет незримая магическая связь: вы напоили его своей кровью, он стал вашим слугой, и с этого момента всегда будет рядом в незримом состоянии, готовый выполнять любые приказания в обмен на кровеприношение. Но связь с духом Бафомета не безопасна, его магическая сила огромна, вплоть до подчинения вашей души. Чем чаще вы будете просить помощи у Бафомета, тем вероятнее, что это может произойти».
Дочитав заклинание, граф замер, размышляя: что же ему делать? Уничтожить этот свиток или все же призвать Бафомета? А вдруг получится? А, если он действительно явится? Возможно после этого граф обретет сон… А, если нет?..
Раймонд IV, как человек, наделенный богатым воображением, представил, как перед ним появится огромное четырехрукое чудовище… А это уже скорее демон, а не безобидная статуэтка-божок. От такого предполагаемого зрелища по телу графа пробежали «мурашки», внутри все похолодело…
– Если ты отнял у меня сон, значит, жаждешь моей крови! – воскликнул граф. – Я совершу этот языческий обряд, или ты сведешь меня с ума! Но что мне попросить у Бафомета?
Граф задумался… «Богатства у меня достаточно. Моя вторая жена, Эльвира Кастильская, некогда считалась самой прекрасной женщиной Кастилии и Лангедока, да и с возрастом она не утратила своей красоты. Я познал любовь многих красавиц… Сыновья: Бертран, Альфонс выросли отважными, дерзкими, умными – моя кровь! А уж красоту унаследовали от своих матерей… Что же мне пожелать? Власти? Присоединить к Лангедоку земли Арагона*? Или захватить владения графа Клермонского, что граничат с моим королевством? Но граф Клермонский – вассал французской короны… И тогда мне придется сражаться с Францией… А, если этот Бафомет – лишь игра моего больного воображения? И он вовсе не наделен магической силой? А человек, который преподнес его – всего лишь проходимец?.. А может быть, начать с малого и пожелать, чтобы непокорный Гренобль добровольно присоединился к Лангедоку*? Вот и проверю магическую силу Бафомета…»
Граф огляделся, заметив восточный кинжал в открытом сундуке, из которого он только что извлек статуэтку Бафомета. Затем взял кинжал, откинул рукав пелисона и ловким движением рассек себе руку.
Прочитав еще раз заклинание и, подождав, когда чаша наполнится кровью, Раймонд призвал: – Бафомет, исполни мое желание: пусть граф Этьен де Гренобль явится ко мне со свитой и принесет вассальную клятву, признав во мне сюзерена.
Не успел Раймонд произнести свое желание, как рубиновые глаза статуэтки загорелись ярким огнем и потухли, кровь в чаше забурлила и исчезла. Раймонд взглянул на руку, надрез удивительно быстро затягивался. Вскоре на руке виднелась лишь красная черта.
Граф потерял счет времени, сколько он простоял, сжимая статуэтку в руках, он не знал, ибо все произошедшее произвело на него неизгладимое впечатление. Правда, Бафомет не предстал перед ним в полупрозрачном демоническом облике, но исчезновение крови в чаше, вселило в его душу страх, и он почти поверил в магическую силу бога соблазна.
Наконец Раймонд IV очнулся. Он еще раз изучающе воззрился на статуэтку и решил, что ей место в его спальне на камине, а отнюдь не в сокровищнице.
Остаток ночи граф провел спокойно, видения Бафомета его более не беспокоили, а на утро он пробудился в прекрасном расположении духа. Первым, что увидел граф, встав с постели – это статуэтка Бафомета, стоявшая на камине. Ее глаза отливали демоническим блеском, словно напоминание о той сделке, которую Бафомет и Раймонд IV заключили минувшей ночью.
… Через несколько дней в сопровождении многочисленной свиты в Тулузу прибыл граф Этьен де Гренобль. Он преподнес Раймонду IV Тулузскому щедрые дары и молил защитить его от посягательств графа Клермонского, коему некуда было потратить свой военный пыл, ибо нового крестового похода не намечалось, разве что на соседние графства.
Раймонд ликовал: все произошло, как он того и желал – Бафомет действительно обладал магической силой. После отъезда Этьена де Гренобль граф Тулузский серьезно задумался: а не вернуть ли ему под свою длань графство Руссильон? Ибо он считал земли Руссильона, бывшее графство Барселонское, своим законным наследством: отец Раймонда IV, граф Раймонд III Тулузский вступил в законный брак с Эрменгардой, виконтессой де Безье Барселонской. Земли, принесенные Эрменгардой в приданое своему супругу, были обширными и богатейшими. И впоследствии получили название Маркизата Готия*. Но пока граф Раймонд IV Тулузский воевал на Святой земле вместе со своим верным вассалом-племянником графом Барселонским, земли Барселоны захватил Арагон, переименовав их в графство Руссильон*.
Раймонд IV пришел в бешенство, узнав о вероломстве Арагона. Он тотчас же хотел отправиться в поход и вернуть свои законные земли, если бы не вмешательство его младшего сына Альфонса, который не участвовал в крестовом походе в силу своего юного возраста. Ему едва минуло четырнадцать лет, и он, увы, не мог противостоять силе арагонцев, ибо все доблестные воины Тулузы отправились на Святую землю.
Теперь же Альфонс достиг того возраста, когда мог высказать свое мнение отцу. Несмотря на свою юность, он мыслил, как истинный стратег: надо собраться силами, ибо на помощь Руссильону придут не только арагонцы, но и графство Прованс, жаждавшие освободиться от власти дома Тулузов. Раймонду IV оставалось лишь согласиться с вескими доводами сына.
С принятием Гренобля вассальной клятвы, ситуация стала менее напряженной и Раймонд IV все чаще стал подумывать о том, чтобы отправиться в поход против Барселоны. Тем более, что он был преисполнен уверенности: Бафомет поможет достичь желаемого. Остается всего-то малость – наполнить его жертвенную чашу своей кровью.
Перед тем как отправиться в поход против Руссильона, граф Тулузский решил перебраться в замок Монсегюр, сделав его своей резиденцией. Монсегюр занимал выгодное стратегическое положение, был не преступен, хотя и менее приспособлен для жизни. Но отсутствие привычного комфорта не смущало графа. Помимо неприступности замка его прельщала еще и близость к Пиренеям, ведь Монсегюр располагался на северных предгорьях, что было весьма удобно для организации предстоящего похода.