Капитан разведки
Шрифт:
– Откуда тебе известно про мобильники?..
– Лучше тебе этого не знать, хорек.
Антоненко протестующе пискнул. Он не считал себя хорьком. Он был крупным, сильным мужчиной, холеным, важным, упитанным. Его восьмидесятидвухкилограммовое тело ударилось о стену, словно бычья туша. Он почувствовал, что теряет сознание, и стал бессмысленно хвататься за стену, ломая ногти. В полузакатившихся глазах его плескался ужас человека, заглянувшего в преисподнюю.
– Я согласен, – прошептал он. – Полетели.
Под вертолетом проплывали верховья болота: сфагновые мхи, кустарнички голубики и клюквы, поросль багульника, сплошной изумрудный ковер трав, напитанных стоячей водой. Пару раз внизу можно было заметить то ли ондатру, то ли водяную крысу, лакомящуюся мелкими красными ягодами аира. Болото жило своей жизнью, люди – своей. Конец у всего сущего был один, но туда двигались вразнобой, каждый на свой манер.
Выбирая место для посадки, Хват помнил, что поверхность болот очень обманчива. Топкие на вид места могут быть обыкновенными лужицами и мелкими озерцами, тогда как заманчивые зеленые поляны легко проваливаются под тяжестью человека. Другие же ровные участки вообще представляют собой плавучие островки, способные перевернуться или затонуть вместе с вертолетом.
Завидев впереди очередную топь, подернутую белесой пленкой, Хват поинтересовался у спутника:
– Ну, вспомнил, где находится твой тайник?
– Совершенно не узнаю эти места, – пробурчал Антоненко. – Я прятал телефоны поздней ночью, тогда все выглядело совершенно иначе.
Со связанными за спиной руками, он даже не пытался оказать сопротивления. Но шок прошел, сменившись тупым упрямством. На грязном, окровавленном лице спонсора партии «Феникс» застыла готовность унести свою тайну в могилу.
– А ты дурак, – сказал Хват, обдумывая про себя дальнейшие действия.
Физическая пытка – не такой уж надежный способ получения информации, как это принято считать. Некоторые люди способны стойко превозмогать боль, особенно Козероги по гороскопу, каким являлся Олег Григорьевич Антоненко, родившийся 5 января. Кроме того, сильные эмоции, такие, как гнев, ненависть, оскорбленное достоинство, притупляют восприятие. Да и вообще предвечерние часы, когда боль испытывается слабее всего, мало подходят для пыток.
Прокрутив в мозгу различные варианты, Хват посадил вертолет на десятиметровый пятачок твердой земли, заглушил двигатель и заставил пленника выбраться наружу.
– Дальше пойдем пешком, – сказал он. – Такая прогулка должна освежить твою память.
– Сомневаюсь.
– А я вот – нет.
Развязав пленнику руки, Хват, вооруженный пистолетом, погнал его вперед. Некоторое время оба молча шагали между небольшими заболоченными участками, не представлявшими большой опасности. Их удавалось легко обмануть, наступая на кочки или корневища кустарников. Но, провалившись по колено, Антоненко заподозрил, что прогулка может оказаться не таким простым делом, как казалось вначале.
– Нужно взять палки, чтобы ощупывать ими дно, – проворчал он. – Черт, как же они называются?
– Слеги, – подсказал Хват. – Обойдемся без них. Вперед.
Прошло около пяти минут, прежде чем он заметил первое «окно» трясины, затянутое сверху плавучими растениями и ряской. По цвету оно мало чем отличалось от остального зеленого покрова. Направив пленника прямиком на «окно», Хват замедлил шаг и удовлетворенно улыбнулся, услышав плеск, с которым Антоненко ухнул в ловушку. Он ушел в трясину сразу по пояс, но еще не осознал, что с ним произошло, когда принялся раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь выбраться на сухое пространство.
– Тут не пройти, – пыхтел он, обламывая ветки чахлых кустиков и стебли осоки. – Нужно правее.
– Попробуй, – равнодушно предложил Хват.
– Дай руку, – попросил Антоненко, с трудом развернувшийся на сто восемьдесят градусов.
Он погрузился уже по низ живота. Вокруг вился рой гнуса, грязная жижа кипела от обилия пузырей.
Хват извлек из кармана сигаретную пачку, раскрыл и с удовольствием втянул в себя запах табака.
– Ты сообщаешь мне точное местонахождение тайника, а я помогаю тебе выбраться из трясины, – сказал он. – Но поторопись, барахтаться тебе недолго осталось.
– Если я утону, ты все равно ничего не узнаешь! – заорал Антоненко.
– Ну и шут с тобой. Честно говоря, меня этот вариант устраивает.
– Врешь!
– Я говорю правду. Болото – та же выгребная яма, в которой ты собирался меня утопить. Чувствуешь, как смердит?
Газ, вырывающийся из бурлящей грязной промоины, распространял невыносимое зловоние. Окутанный им, Антоненко двигался все активнее, усугубляя тем самым свое положение.
– Откуда… откуда тебе известно про телефоны? – задав этот вопрос, он вскрикнул и просел сразу по грудь, облепленную изумрудной ряской.
Хват переломил сигарету пополам, провел ею вдоль носа и безмятежно ухмыльнулся:
– Ты все спутал по запарке. Вопросы здесь задаю я.
– Я вспомнил! Нужно лететь дальше. – Антоненко задергался, не переставая говорить. – Сверху легче найти то место.
– Ну его к лешему. – Хват выкинул сигарету. – Вернее, к водяному.
– Тайник совсем рядом. Примерно в километре на запад. Я готов показать. Полетели, ну?
– Сдается мне, что ты рожден не летать, а ползать, – заявил Хват, располагаясь на своей кочке со всевозможными удобствами. – По дну болота, где гнили и прочей пакости с избытком. Так что ты бултыхайся, а я посмотрю. Лично мне спешить некуда.
– Там еще самолет полузатонувший, – пыхтел Антоненко, – немецкий.
– Почему бы тогда не танк?
– Клянусь!
– Клятвы прибереги для Страшного суда. Возможно, они произведут впечатление на небесных заседателей. Что касается меня, – Хват сунул в рот травинку, – то я лучше прочту тебе лекцию на тему «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». – Грызя стебелек, он скучно продолжал: – Провалившись в болото, не нужно поддаваться панике, делать резкие движения. Необходимо осторожно, опираясь на лежащий поперек шест, подтянуться и, приняв горизонтальное положение, отползти от опасного места. Если по болоту передвигаются несколько человек, рекомендуется держаться ближе друг к другу, чтобы иметь возможность в любую минуту оказать помощь товарищу.