Капитан Сатана или приключения Сирано де Бержерака
Шрифт:
— Вполне! Но ведь если он все время будет так ехать то, чего доброго, заведет нас прямо в Орлеан!
— Вы думаете? Я же уверен, что уже в Этампе вы пустите в ход вашу рапиру. Уж будьте в этом уверены! Какие-нибудь двенадцать лье утомят и коня, и всадника и заставят их свернуть с дороги для привала.
— Есть ли хоть приличный постоялый двор в этом Этампе? — спросил Пояструк.
— Не знаю, я там еще не бывал; оставим право выбора нашему проводнику; авось он не оплошает.
— Каково бы ни было наше пристанище, невелика беда: все равно недолго нам прохлаждаться там! — заметил цыган.
— Ну, уж извините, далеко не все равно, ведь мы не сейчас же отправим его к праотцам!
— Почему не сейчас? — удивился Ринальдо.
— А потому, что я буду голоден, как собака, и притом уставши. Я подкреплю свои силы, а тогда уж возьмусь за дело.
— Я думал, что вы меньше заботитесь о своей плоти! — угрюмо заметил Ринальдо, искоса поглядывая на худую фигуру Эстабана.
— Что?! Вы насмехаетесь? — воскликнул дворянин, сдвигая брови.
— Хорошо, хороню, не сердитесь только! Вы будете есть, будете пить и убьете своего противника, когда вам заблагорассудится! — поспешно проговорил Ринальдо, невольно побаиваясь своего достойного спутника.
— Где же он? — засуетился итальянец, привставая па стременах.
Действительно, Кастильян, пришпорив лошадь, скрылся из глаз замешкавшихся друзей. Догнав молодого человека, путешественники без дальнейших недоразумений прибыли в Этамп, где, действительно, как и предполагалось, Сюльпис сделал привал.
Ровно в двенадцать часов Кастильян соскочил с лошади перед дверями «Венценосного павлина» и, бросив поводья подбежавшему конюху, отправился на кухню. Он предполагал здесь закусить и отдохнуть до ночи, а тогда уже продолжать свой путь.
Ночная поездка совсем не страшила его, и он намеревался в продолжение первого дня сделать два привала, через каждые двенадцать лье, иначе говоря, в первые сутки проехать четверть всего пути.
Довольно хороший аппетит молодого секретаря теперь, благодаря моциону и благотворному действию чистого воздуха, еще более усилился, и он поспешно вошел в кухню.
Время было самое подходящее, так как именно тогда, когда Сюльпис переступил порог кухни, повар, стоявший у очага, в последний раз повернул огромный вертел, унизанный жареными кусками мяса, наполнявшего комнату приятным запахом.
— Как раз вовремя! Явись вы пятью минутами позже, и жаркое, наверное, пригорело бы! Чем могу служить? — учтиво кланяясь, спросил хозяин.
— О, все равно, лишь бы скорее! — ответил Кастильян.
Повар ловко приподнял вертел и сбросил жаркое на огромный, переполненный соусом, противень.
Быстро накрыв отдельный столик и пододвинув стул, хозяин любезно подал прелестно подрумяненную пулярку.
— Пожалуйте! Пока что покушайте этого! — проговорил он гостеприимно.
Сюльпис с жадностью набросился на еду. Между тем кухня-столовая наполнялась народом. Здесь преобладали офицеры и кадеты гарнизона Кастельжалю, квартировавшего в Этампе.
Все места за длинным обеденным столом были уже заняты, когда в комнату вошел сеньор Эстабан со своими товарищами.
На общем совете было решено, что Пояструк будет играть первенствующую роль в предстоящей кровавой комедии.
— Эй вы! Место мне и моим дорогим спутникам! — горделиво проговорил он, оглядывая обедающих, затем прибавил, обращаясь к своим спутникам: — Надеюсь, господа, вы не откажетесь разделить со мной трапезу?
Оба достойных джентльмена молчаливыми поклонами выразили свое согласие.
Между тем хозяин, озабоченно оглядевшись кругом, учтиво проговорил вновь прибывшим:
— Как сами изволите видеть, везде переполнено!
— А там? За маленьким столом? — указал дворянин на столик Кастильяна.
— Действительно… Если молодой человек позволит, я поставлю ваши приборы рядом.
— Ну, это мы увидим, как осмелится он не позволить! — проговорил Пояструк, подходя со шляпой в руке к Кастильяну.
— Молодой человек! — начал он с утрированной вежливостью.
Приподняв глаза от тарелки, Кастильян с удивлением взглянул на странного незнакомца.
— Молодой человек, — проговорил тот, — вы видите перед собой благородного дворянина, преследуемого судьбой! Я являюсь сюда с волчьим аппетитом, главное, являюсь в обществе двух уважаемых попутчиков, оказавших мне честь своим согласием принять участие в моей трапезе. И вот, как видите, ни одного свободного места за обеденным столом! Поэтому я осмеливаюсь обеспокоить вас своей просьбой — разрешить нам поместиться рядом с вами!
Терпеливо выслушав эту длинную тираду, Сюльпис оглянулся на «уважаемых попутчиков», вежливо представленных оригинальным незнакомцем. Подозрительные лица их не возбудили в нем ни особенного уважения, ни доверия. Но благодаря своему мягкому характеру он постеснялся отказать в такой учтивой просьбе.
— Очень счастлив, что могу вам услужить! — проговорил он — Для меня одного слишком много места; конечно, для четверых будет немного тесно, но мы как-нибудь поместимся. Пожалуйста, присаживайтесь, господа!
— О, вы славный малый. Позвольте выпить за ваше здоровье!
«За его здоровье, это мне нравится: что называется, украсить жертву цветами!» — пробормотал Бен-Жоэль.
Скоро стол покрылся бутылками и блюдами. Сеньор Эстабан с таким жаром принялся «подкреплять свои силы», что Ринальдо и Бен-Жоэль с беспокойством подумывали о том, будет ли он в состоянии после столь обильного «подкрепления» употребить в дело эти пресловутые «силы». Но скоро опасения их исчезли, так как под влиянием вина речь Эстабана становилась все глаже, глаза засветились решительностью, лицо совершенно прояснилось и под конец ужина он бросил значительный взгляд на своих «уважаемых попутчиков». Этот мимолетный взгляд не ускользнул от внимания Кастильяна, и в голове его зародилось подозрение, особенно усилившееся при воспоминании о предостережениях Сирано.