Капитан Сорви-голова
Шрифт:
Сорви-голова сказал Молокососам:
– Я все беру на себя! Мы пройдем, не оставив за со-бой отстающих; майор Колвилл надолго запомнит встречу с нами.
Сам Сорви-голова с помощью Фанфана занялся какой-то таинственной возней в отдаленном строении фермы. Остальные защитники затеяли по приказу Жана пе-рестрелку, чтобы отвлечь внимание осаждавших и внушить им преувеличенное представление о численном составе гарнизона фермы.
Покончив со своей загадочной работой, Сорви-голова отослал Фанфана к защитникам, а сам попросил Папашу пройти с ним к тетке Поля Поттера.
Участие переводчика в переговорах с ней было необходимо, так как эта добрая женщина ни слова не понимала по-французски.
Жан почтительно поклонился ей и как человек, которому дорого время, без всяких предисловий приступил к деловому разговору:
– У вас полтораста голов скота – коров и телок. Хотите продать их мне?
– Но, дорогой мой мальчик, англичане все равно заберут их и сожрут. Если коровы могут вам на что-нибудь пригодиться, возьмите их даром.
– Во сколько цените вы каждую корову?
– По меньшей мере, флоринов в двести… Но зачем говорить о цене, когда…
– Двести флоринов, помноженные на сто пятьдесят, составят тридцать тысяч флоринов. Да, так – ровно тридцать тысяч. А теперь будьте любезны вернуть мне кни-жечку, которую я отдал вам на хранение, перед тем как отправиться к водохранилищу в наряде сестрицы Бетие… Благодарю вас, милая тетя! – сказал он, получив свою чековую книжку.
Он открыл ее, набросал на чеке несколько слов, потом оторвал листок и передал хозяйке:
– Вот чек на тридцать тысяч флоринов. Вы можете предъявить его банку Претории или банку Лоренцо-Мар-кеса. В любом из них вам выплатят указанную здесь сумму. Это плата за стадо, которое принадлежит теперь мне.
– Но ведь я хочу подарить его вам!
– Хорошо, хорошо… Благодарю вас, до свидания! Я спешу. А бумажку вы все-таки припрячьте.
К этому времени снаряды снесли уже огромный участок стены. Образовалась пригодная для атаки брешь.
Близился закат. Через час будет совсем темно, а у англичан не видно никаких приготовлений к штурму.
Сорви-голова не ошибся. Колвилл думал, что на ферме не менее сотни Молокососов. Желая избежать слишком больших потерь, он решил идти на приступ под покровом ночи.
Сорви-голова между тем не принимал никаких, даже самых элементарных, мер для отражения атаки. А ведь он, несмотря на свою юность, был опытным командиром.
Напротив! Можно было подумать, что он бесконечно радовался бреши, пробитой в стене снарядами англичан. Если бы не беспрерывный обстрел из пушек, он, пожа-луй, отдал бы даже приказ очистить пролом изнутри и снаружи от щебня и камней.
Фанфан, ровно ничего не понимавший во всем этом, пришел в изумление, услышав, как Сорви-голова бормочет:
– Если они пройдут здесь без колебания, их уже ничто не остановит, и они помчатся…
– Кто «они»? – спросил Фанфан.
– Скоро увидишь, – ответил Сорви-голова, с лукавой улыбкой потирая руки.
Солнце зашло. Сумерки быстро сгущались.
– В нашем распоряжении еще час, – сказал Сорвиголова – За дело!
Он велел Молокососам нарезать веток с колючих деревьев, окружавших двор (буры окрестили эти деревья именем «подожди немного», ботаники называют их acacia detinens), а сам попросил старую мать семейства и многочисленное племя двоюродных сестер Поля пройти с ним в то самое отдаленное строеньице, где он недавно работал с Фанфаном, Там на столе в симметричном порядке были разложены двести динамитных патронов, снабженных фитилями разной длины.
Сопровождавший их Папаша изумился при виде такого количества этого чудовищной силы взрывчатого вещества.
– Генерал Бота прислал эти патроны для уничтожения водохранилища. Мы израсходовали тогда всего двенадцать штук. А теперь пустим в ход остальные. Объясните им, пожалуйста, Папаша, что такое динамит.
– Да тут даже малые ребята знакомы с динамитом и умеют с ним обращаться, – ответил Папаша-переводчик.
– Отлично! Пусть женщины привяжут покрепче толстым шпагатом по патрону к одному из рогов каждой коровы. Крепко и быстро. У самого основания рогов. И, главное, побыстрей. Понял? Коровы знают своих хозяек и будут спокойно стоять во время этой операции.
Папаша раскусил наконец замысел командира. Широкая, во весь рот, улыбка озарила его лицо.
В английском лагере по-прежнему царила мертвая тишина. Неприятель продвигался вперед медленно и методично, массированными частями. Артиллерия замолчала. Прекратилась и ружейная пальба. Колвилл намеревался взять Молокососов живьем и опасался, как бы шальная пуля не уложила кого-нибудь из них.
Женщины с непостижимым мужеством и такой же быстротой принялись за свою страшную работу. Коровы доверчиво позволяли производить над собой операцию, грозившую им неминуемой гибелью.
Прошло около получаса.
– Кончили наконец? – беспокоился Сорви-голова. Ночь лишила его обычного спокойствия, и время тянулось теперь для него слишком медленно.
Принесли фонари. В помещении стало светло.
– Скорей! Скорей!.. Прошло еще с четверть часа. Враг приближался. Уже ясно слышалась ритмичная поступь солдат. Доносилось даже бряцание оружия.
– Поджигайте фитили! Живей! Все сюда!.. Тащите из камина головешки!..
Мужчины и женщины бросились в столовую, схватили. горящие поленья и стали поджигать фитили.
Испуганные коровы тревожно мычали. Хозяйки успокаивали их ласковым, хорошо им знакомым тремоло и пощелкиванием языка.
Смелые женщины бесстрашно сновали с горящими головешками среди разгоравшихся с треском фитилей и бикфордовых шнуров.
А ведь достаточно было догореть одному из этих шнуров, чтобы все погибли.
По просьбе Папаши старая мать семейства открыла загон.
А Молокососы и двоюродные сестры Поля привязывали в это время к хвостам попадавшихся им под руку коров ветки с дерева «подожди немного»: при первом же ударе хвостом колючки, впившись в тело животных, приведут их в бешенство и погонят неистовым галопом.