Капитул Дюны
Шрифт:
Одрейд кивнула.
В комнатах Шианы на последнем этаже глаз все так же резали углы. Наспех собранное прибежище в пустыне. Огромная комната, в шесть-семь раз превышающая размеры гостиной, но играющая роль и кабинета и спальни. На двух стенах окна — на запад и север. Одрейд была потрясена смесью функционального и нефункционального.
Шиана постаралась отразить в комнатах себя. Стандартная койка Бене Джессерит была покрыта пледом ярко-оранжевого и темно-коричневого цвета. На дальней стене висела картина, на белом фоне которой черные линии изображали вылетающего из-под земли песчаного Червя с пастью, переполненной кристальными зубами. Шиана написала ее, основываясь на Иных Воспоминаниях и детских впечатлениях о Дюне.
Немало значил выбор Шианы: она не пыталась создать более претенциозного рисунка, может быть многоцветного и в традиционном пустынном стиле. Просто Червь, намек на песок вокруг него и маленькая фигурка в плаще на переднем плане.
Она сама?
Восхитительная сдержанность и постоянное напоминание о причинах ее здешнего пребывания. Глубокое восхищение природой.
Природа не создает плохих произведений.
Фраза была слишком гладкой, чтобы принять ее.
Что мы подразумеваем под «природой»?
Она видела зверскую природную дикость: тщедушные деревца, выглядящие так, будто их макнули в бледно-зеленую взвесь и оставили сушиться на краю тундры, превратив в жалкую пародию на самих себя. Отвратительно. Трудно представить такие деревья целесообразными. И слепые Черви… слизистые желтые тела. Где в них искусство? Временная остановка эволюционного развития и ее переориентация. Всегда ли вмешательство человека приводит к переменам? Слиги! Каких гадостей понаделали там Бене Тлейлакс.
Восхищаясь рисунком Шианы, Одрейд решила, что определенные комбинации раздражают некоторые человеческие чувства. Слиги в качестве пищи были самой прелестью. Отвратительные комбинации касались ранних экспериментов. А потом опыты выносили приговор.
Это плохо!
В основном, то, что мы называем ИСКУССТВОМ, служит желаниям, утверждая их. Не надо мне этого! Я знаю, что могу принимать.
Чем являлся для Шианы этот рисунок?
Песчаный Червь: слепая мощь, сторожащая спрятанные сокровища. Артистизм в мистической красоте.
Говорили, что Шиана однажды пошутила о своем назначении: «Я пасу червей, которых, может, еще и не будет».
А даже если они и появятся, пройдут годы, прежде чем они достигнут тех размеров, что были изображены на картинке. Не ее ли голос исходил от крохотной фигурки перед червем?
— Со временем будет так.
Запах меланжа наполнил комнату, запах более насыщенный, чем в обычных комнатах Преподобной Матери. Одрейд окинула взглядом обстановку: стулья, рабочий стол, освещение укрепленных глоуглобов — все было расположено предельно удобным образом. Но что за странной формы груда черного плаза в углу? Очередное произведение Шианы?
Комнаты были под стать Шиане, решила Одрейд. Не так сильно, как рисунок, но и вид из окна напоминал ее происхождении, походя на Дар-эс-Балат в глубине пустынь Дюны.
Слух Одрейд уловил шорох со стороны двери. Она повернулась и увидела Шиану. Она застенчиво заглядывала в дверь, не торопясь подходить к Преподобной Матери.
Движения яснее слов: «Итак, она пришла ко мне в комнаты. Хорошо. А кто-то мог бы и не принять моего приглашения».
Обостренные чувства Одрейд заработали при виде Шианы. Самая молодая из всей истории Преподобных Матерей. Ты часто думаешь о ней, как о тихой маленькой Шиане. Она не всегда была тихой и уже совсем не была маленькой, но прозвище прижилось. Она даже не походила на мышку, хотя зачастую и напоминала тихого грызуна, ожидающего на краю поля ухода хозяина. Чтобы устремиться в пшеницу подбирать осыпавшееся зерно.
Шиана вошла в комнату, остановившись совсем близко к Одрейд.
— Мы долго не виделись. Великая Мать.
Первое впечатление Одрейд явно было смешанным.
Прямота и маскировка?
Шиана стояла в тихом ожидании.
Гены Сионы Атридес создали занимательное лицо под налетом патины Бене Джессерит. Зрелость проявлялась на нем в соответствии с образами как Сестринства, так и Атридесов. Твердо запечатлелись следы многочисленных решений. Слабая, темнокожая беспризорница с выгоревшими каштановыми волосами превратилась в уравновешенную Преподобную Мать. Кожа оставалась все такой же темной от многих часов, проводимых на свежем воздухе. Волосы — такими же выгоревшими. Правда, глаза стали непреклонными и целиком синими, подчеркивая: «Я прошла Агонию».
Что же такое я чувствую в ней?
Шиана перехватила взгляд Одрейд (бене-джессеритская наивность) и поняла, что в нем отражалась давно довлеющая конфронтация.
У меня нет никакой защиты, кроме правды, и, надеюсь, она удержится от исповеди.
Одрейд с большим вниманием глядела на свою бывшую ученицу, дав волю всем чувствам.
Страх? Что я чувствую? Что-то в разговоре?
Твердость голоса Шианы была превращена в мощный инструмент, раздражавший со времени первой же встречи Одрейд. Естественная сущность Шианы (если можно так сказать, сущность Свободных!) была обуздана и перенаправлена. Было отшлифовано ядро жертвенности. Ее способность любить и ненавидеть была сдержана крепкой уздой.
Откуда у меня такое ощущение, будто она хочет сдержать меня?
Одрейд внезапно ощутила свою уязвимость.
Эта женщина ознакамливалась с моей крепостью изнутри. И теперь нельзя уже было забывать об этом.
На ум пришла беседа с Тамейлан: «Она из сохраняющих себя для себя. Помнишь сестру Швангью? Она такая же, только лучше. Шиана знает, куда направляется. Надо тщательней следить за ней. Кровь Атридесов, понимаешь?» «И я из Атридесов, Там.?
«Мы никогда не забываем об этом! Ты думаешь, мы будем стоять и смотреть, если Великая Мать решила самовоспитываться? Есть пределы нашему терпению, Дар».
— И вправду, этот визит запоздал, Шиана.
Тон Одрейд встревожил Шиану. Она ответила на него резким взглядом, который в Сестринстве называют «БГ безмятежный», и едва ли во всей Вселенной можно было найти более безмятежной маскировки, чем в этом взгляде. Это был не просто барьер, это было нечто. Любое отклонение от этой маски было для нее разрушительным. Сама по себе она была оскорблением. Шиана тут же поняла это и рассмеялась.
— Я знала, что ты придешь спрашивать! Беседа с Дунканом, верно?– Пожалуйста, Великая Мать! Не отрицайте этого.