Капкан для лешего
Шрифт:
– Это просто, - сообщил домовой.
– Дорожка накатанная.
– Да, пока не забыл, - теперь надо было увести разговор на что-нибудь другое.
– Ставр еще просил, чтобы ты принес ему какой-нибудь учебник о растениях тропического мира. Он почитать хочет.
– Найду, - решил домовой.
– Так и передай, что непременно найду. Валерий Иванович в кабинете хорошую библиотеку собрал.
– Так и передам. Хочешь посмотреть, где говорящий куст стоял?
– Конечно, - оживился домовой.
Он понимал, что говорящих кустов не бывает. Но Лес все-таки... И леший,
– Вон там он стоял, справа от камня, - показал Бурята.
Никодим глянул на компас:
– Ага, на юго-востоке от этого места, - определил он.
– Пойдем, посмотрим.
Глава восемнадцатая.
Гудим еще издали увидел, что возле пня кто-то сидит. Кажется длинный, хотя, у сидящего, рост определить трудно, но тощий - это точно. Когда подошел ближе, сразу понял - пущевик. Раньше Гудим пущевиков никогда не встречал, но представлял себе их именно такими: длинными, тощими, лобастыми.
Еще в стародавние времена, в поисках тихого места для свободного творчества, в пущу заповедных земель высадился десант ученых-теоретиков. Самое интересное, что они в этой лесной пуще не вымерли и не одичали. Ученые довольно быстро определились, что здесь можно есть, и что можно пить, где жить и как жить. И, вдали от городской суеты, административных регламентов и высоких симпозиумов предались желанным размышлениям над различными умными теориями. Так вот и появились в Лесу пущевики со своим особым укладом жизни.
Пущевик был одет в короткий и просторный серо-зеленый полукафтан с многочисленными карманами. Большие карманы, маленькие карманчики, широкие, узкие, они были везде: спереди, по бокам, на плечах, на рукавах, на полах. Везде, где только можно было пристроить. Гудим и представить себе не мог, что на таком небольшом полукафтане поместится столько карманов. И не мог понять, зачем они нужны, и что в них можно класть. Ему самому вполе хватало четырех карманов, да и они всегда были полупустыми. Недлинные брюки пущевика тоже были серо-зелеными. А ноги украшали узконосые, хорошо начищенные черные полусапожки.
Лицом пущевик был бледен, без следов загара, глаза закрывали темные очки в фигурной металлической оправе. Короткая бородка клинышком аккуратно пострижена, а длинные русые волосы сзади перехвачены коричневой ленточкой и покоились на спине толстеньким белесым хвостиком. Рядом с пущевиком, возле пня, стоял небольшой туесок, надо думать, с березовым соком.
Не обращая внимания на подошедшего Гудима, пущевик поднял с пенька двумя пальцами большого, отливающего бронзой жука и легонько подбросил его. Жук перевернулся несколько раз в воздухе и упал на пенек спиной вниз. Такое положение ему не понравилось, и он энергично зашевелил лапками, стараясь перевернуться.
– Видел?
– спросил пущевик Гудима, не оборачиваясь и продолжая разглядывать беспомощно барахтающегося жука. Сурово спросил, будто потребовал, чтобы леший признался, что был свидетелем чего-то совершенно необыкновенного.
– Видел, - признался Гудим.
– Что ты по поводу этого думаешь?
– пущевик по-прежнему не оборачивался и не глядел на Гудима.
Гудим думал, что пущевик дурью мается. Нашел себе занятие: жука побрасывать, а потом смотреть на то, как тот мучается. Но ссориться с незнакомым пущевиком ему не хотелось.
– Думаю, что надо его перевернуть, пусть ползет.
Пущевик повернулся и без особого интереса посмотрел на лешего.
– М-да, - сказал он, - лешие всегда мыслили поверхностно и никогда не могли ухватить суть явления.
– Прозвучало это у него не как осуждение леших, а как сочувствие к ним.
Оценив столь низко мыслительные способности леших, пущевик вынул из бокового кармана два небольших красиво выточенных из какого-то твердого дерева стаканчика, поставил их на пень, затем поднял туес, открыл его и ловко, не пролив ни капли, налил в них березовый сок. Один из стаканчиков он протянул Гудиму.
– Природа великий творец, - провозгласил пущевик и поднял свой стаканчик.
– Великий, непонятный и, самое главное, непредсказуемый. В ее честь!
Пущевик, небольшими глоточками, смакуя напиток, опорожнил стаканчик и с удивлением посмотрел на медлящего Гудима. Гудим торопливо вылил содержимое своего стаканчика в рот. Несколько капель попали в дыхательное горло, и леший закашлялся.
– Нельзя так поступать, юноша, - стал поучать его пущевик.
– Березовый сок надо пить. А ты просто вылил прекрасный напиток в горло и вместо удовольствия получил неприятность. Пить сок следует маленькими глоточками, чтобы с каждым ощущать особый вкус этого волшебного, неповторимого напитка. Надо получать удовольствие от каждого глотка и благодарить природу, мать нашу и кормилицу, за то, что она создала, нам на радость, это чудо.
Когда Гудим откашлялся и пришел в себя, пущевик вынул из кармана два небольших румяных яблока и протянул одно из них Гудиму.
– Природа щедра, - сказал он, - воспользуемся же ее дарами, - и откусил добрых пол-яблока.
Гудим последовал его примеру.
– Великолепный экземпляр, - пущевик помог жуку перевернуться, но легонько прижал его пальцем и не отпускал.
– Посмотри, с какой геометрической точностью создано это веретенообразное обтекаемое тело. Длинные ноги позволяют развивать неплохую скорость для разбега, а тонкие усики улавливают малейшее колебание воздуха. Понимаешь, по всем законам аэродинамики он должен летать. И летать неплохо.
Пущевик пытливо посмотрел на Гудима, стараясь уловить, понял ли леший суть проблемы. Гудим сделал вид, что понял.
– Но не летает, - покачал головой пущевик.
– Как ты думаешь, почему он не летает?
– без особой надежды на разумный ответ спросил он у лешего.
– Может быть, ему не хочется летать, - глупо пошутил Гудим.
Пущевик видимо что-то подобное и ожидал.
– Интересный пошел нынче леший, - задумчиво промолвил он.
– Простейший опыт с аэродинамикой жука охарактеризовать не может. И березовый сок пить не умеет. Знавал я леших, которые неплохо разбирались в этом напитке. Деградирует молодое поколение, явно деградирует. Хотя в аэродинамике лешие и тогда не разбирались.