Капкан для невесты
Шрифт:
Мне в любом случае жить с этим человеком. В хорошем он будет настроении или в плохом… Так-то я Лорсанова в хорошем настроении не видела даже. Но он умел улыбаться раньше, фото в телефоне не лгут.
Вдруг он останется в коляске инвалидной?!
Как мне потом жить с этим и знать, что он будет меня ненавидеть за принятое решение…
Часы показывают, что я раздумывала не больше минуты, но на душе у меня чувство, будто я за минуту прожила не один десяток лет. Может быть, даже седые волосинки дали о себе знать.
Чудовищная
Я буду рядом, обещаю мысленно.
— Делайте операцию. Мне нужно будет подписать согласие?
— Да.
Выходим. Я стараюсь не оборачиваться на Лорсанова, но потом все же обернулась и кажется, будто он лежит с сокрушающимся видом и спрашивает: что ты творишь, глупая девчонка?!
— Я заметил, что вам тяжело дается пребывание в стенах клиники. Позвонить кому-то из ваших близких?
Глава 17.
Камилла
Кому позвонить? Отцу? Он от меня отказался, отдал на время Довлату Лорсанову. Что, если он усомнится в возможности Лорсанова взять меня в жены, и решит отправить меня в монастырь, с глаз подальше!
Я этого не хочу… Да, вспылила. Но по сути, нет, не хочу!
Значит, звонок отцу отпадает.
По той же причине отпадает звонок Галие. Я никогда с ней не была дружна, а ее предательство расставило все точки над i. Мачехе? Тем более, звонить не стоит!
Я отрицательно покачала головой. Но правда в том, что мои нервы на пределе, и я точно не справлюсь сама.
— Родным звонить не стоит. Я, наверное, подруг попрошу, а пока… развеяться пойду.
— Хорошо. Проводить вас?
— Да, можно.
Сулим выводит меня из палаты, дает распоряжение медсестре, чтобы Лорсанова готовили к операции.
На улице я чувствую себя значительно лучше. Уточняю детали, касающиеся операции. Сулим отвечает подробно. Операция будет длиться несколько часов. Потом за состоянием Лорсанова будут наблюдать. В любом случае, ему придется остаться в больнице на какое-то время. Даже если все хорошо… Разумеется, исключены нагрузки в первое время после выписки из больницы.
— В целом, ему нужно восстановиться и перестать винить себя за случившееся, — добавляет Сулим, смотрит на меня с надеждой. — Может быть, у вас получится?
У кого? У меня?! Меня Лорсанов терпеть не может!
Я даже думать боюсь, как он будет зол на меня, когда узнает, что я за него такие вопросы решать вздумала. Ох… В бешенстве.
Зато есть надежда, что будет здоровым и сможет жить, не опасаясь, что откинет копыта в любой момент.
Это же хорошо, подбадриваю себя.
— Я надеюсь, что все будет успешно, — отвечаю лаконично.
— С вами приятно беседовать. Но нас ждут дела. Вам нужно подписать согласие…
По сути, сама мысль о возвращении
Все. Все.
Пути назад нет.
Мне так страшно… Как бы пережить время ожидания.
— У вас нет аллергии на лекарственные средства? — уточняет у меня Сулим. — Вам дурно. Я мог бы дать легкое седативное.
— Нет. Нет.
Я моментально отскакиваю от него так, словно он предлагает вколоть мне чуму добровольно.
— Не надо мне ничего колоть и давать. Я справлюсь!
— Уверены?
— Да-да. Ничего такого…
— Хмм…
Сулим переводит взгляд на запястье левой руки, я прокручиваю браслет без конца, тереблю его пальцами, расчесывая кожу. Кажется, уже процарапала дорожку до царапин.
— Все хорошо, — прячу руки в карман куртки.
— Вы обедали? — уточняет врач. — Можете попробовать поесть. Только не в стенах больницы. Здесь нечем перекусить, кроме батончиков из автомата и откровенно дерьмовым кофе.
— Не переживайте. Я перекушу чем-нибудь и снова вернусь в больницу, — добавляю не так радостно.
Ноги несут меня прочь из больницы. Хочется убежать далеко-далеко, но я не делаю этого, занимаю место за столиком в кафе неподалеку и достаю телефон.
“Привет, я в больнице. Можешь приехать?”
Я пересылаю это смс девчонкам, с которым общаюсь. Они охают, ахают, но, узнав, что со мной все в полном порядке, не горят желанием приехать. У каждой свои дела находятся. Я же цежу напиток по капле и стараюсь, как можно дольше оттягивая момент возвращения в больницу, расправляясь с фисташковым чизкейком по крошке.
Подруги не приедут.
Жаль…
Я просидела в кафе часа два, не меньше. На меня уже начали коситься официанты.
Расплатившись, плетусь обратно. Сердце бухает в груди, как ненормальное. Я стискиваю зубы, пытаюсь представить, что направляюсь не в больницу, а в любое другое заведение. Представить на месте больницы увеселительное заведение не выходит, но я начинаю воображать, будто захожу не в больницу, в какое-нибудь заведение, где выдают документы.
Версия так себе, но хотя бы не бьет крупной дрожью, как прежде.
***
Я занимаю место в холле и нарочно сажусь так, чтобы смотреть в сторону выхода. Так проще представлять, что нахожусь не в больнице. Хотя все равно довольно жутко.
Там где-то Лорсанов. Ему проводят анализы экстренныее, готовят к операции.
Желудок делает противный скачок к самому горлу, я едва не задыхаюсь.
Мне звонит кто-то, и я, захваченная громким звуком из мира кошмаров, быстро подношу телефон к уху, отвечая:
— Алло?
— Камилла? Камилла, это я, — пауза. — Фархат. Как ты, милая?