Капкан на Инквизитора
Шрифт:
Дупло молчало. Если бы не замерший рядом пес, всем видом показывающий, что поиск окончен, можно было бы подумать, что оно действительно пусто.
– Вылезай! – уже напористее приказал де-принц, который привык, чтобы ему повиновались. – Или я сам за тобой приду.
Некоторое время тишина нарушалась только отдаленными звуками схватки. Потом внутри дупла скребнуло, и наружу действительно настороженно выступила та самая романка, которая ранее сразила Седрика своей редкой прелестью.
Вблизи юная женщина казалась еще совершеннее. Настолько, что де-принцу нестерпимо захотелось коснуться ее, чтобы убедить себя, что увиденное – не сон. Блекло-зеленые глаза, не
– Я… хочу поговорить, - повторил он, догадываясь, что романка его понимает. Ее цепкий взгляд не отрывался от его лица. – Кто ты? Как твое имя?
Романка попыталась переместиться в сторону от дупла, но на ее пути вырос Черный. Огромный пес холкой доставал ей почти до пояса. Черный не скалился, но девушка, как видно, все поняла правильно, потому что вернулась на место. Меча, впрочем, она не опустила.
– Как тебя зовут? – повторил восхищенный преследователь, делая шаг вперед. Романка предостерегающе повела острием меча, отступая. – Я – Седрик, де-принц дома Дагеддидов, второй наследник престола Веллии. Не бойся меня. Я… тебе, должно быть, холодно?
Он внимательно следил за ее лицом. Его титулы не произвели на нее сколько-нибудь видимого впечатления, но после последних слов девушка впервые отвела взгляд, невольно посмотрев на его добротный, теплый плащ. Можно было видеть покрывавшую ее тело «гусиную кожу».
– Возьми, - де-принц поспешно сорвал с себя накидку, делая вперед еще шаг. Романка вскинула меч. Ее зеленые глаза сузились. – Нет, стой. Я… я просто его положу вот здесь. Хорошо?
Романка снова склонила голову набок, суживая глаза и слегка морща нос. Не было похоже, чтобы она верила в искренность собеседника. Ее глаза при всей прелести прочих черт, притягивали взоры Седрика больше всего прочего. Отчего-то ему казалось, что таких глаз не могло быть у юной, едва ли прожившей больше двадцати зим, девушки. Она была явно не глупа. И знала больше, чем приличествует знать женщине, да еще такой молодой.
– Смотри, я кладу его тут, - продолжал увещевать непривычный к такой роли Седрик, совсем не умевший разговаривать с юными женами.
– Возьми и укутайся потеплее - ты ведь вся дрожишь…
Романка снова отвела глаза, бросив короткий взгляд на упавшую у ее ног длинную теплую накидку.
В тот же миг Седрик бросился вперед и вышиб тяжелый меч из подрагивавшей от напряжения женской руки.
Девушка издала яростный утробный рык, перехватывая руку де-принца, но провести знакомый ему прием до конца не смогла – ей не хватило силы. Седрик перехватил тонкую руку в ответ, выворачивая ее и вжимая девушку грудью в древесный ствол. Прижатая к дереву телом мужчины романка не стала вырываться – должно быть, она знала, что в таком положении это бесполезно. Она на некоторое время затихла, по-видимому, выжидая. Воспользовавшись тем, что девушка оказалась так близко и, повинуясь какому-то странному наитию, Седрик наклонил голову и втянул в себя запах ее густых черных волос.
На миг мир вокруг него замер – а потом взорвался неожиданно яркими образами. В этих образах слышался звон мечей, рев неведомых чудовищ, холод горных хребтов и аромат романских виноградников – и все это укладывалось в один, терпкий, но невыразимо притягательный дух, мгновенно распространившийся по всему нутру словно громом пораженного де-принца.
От девушки пахло мужчиной. Седрик мог в этом поклясться. Этот запах, красота романки, ее внутренняя сила, смелость, умение обращаться с мечом – все это в единстве точно прорвало что-то в нем изнутри, заставив медленную, застаивавшуюся кровь вскипеть и понестись по жилам бешенным, сметавшим все на пути потоком. Словно он родился не в ночь проклятой Луны, а в величайший праздник Солнцестояния Светлого Лея. Должно быть, так чувствуют мир счастливцы, которые появились на свет именно в этот день.
Седрик уже ни о чем не думал. Повинуясь ранее неведомым ему инстинктам, он снова склонился к подрагивавшей пленнице, торопясь, чтобы внезапный порыв не прошел, и опять вдохнул терпкий, мужской запах. По его телу пробежала вторая волна огня, неожиданно отозвавшись в паху. Верящий и не верящий де-принц, свободной рукой торопливо сбросил стальную перчатку и трясущимися пальцами убрал тугие завитки чужих волос. После чего стиснул плечо романки и приложился губами к оголенной им женской шее.
Миг спустя мир снова взорвался перед ним – но уже вспышкой ослепляющей боли. Воспользовавшись тем, что де-принц ослабил хватку, девушка резко выбросила голову назад, ударив его в лицо. Схватившийся за сломанный нос Седрик отшатнулся, выпуская пленницу. Романка выскользнула из-за заступавшего ей дорогу мужчины, но, нагнувшись за мечом, обнаружила, что тот был полностью скрыт под его огромным черным псом. Оказавшись нос к носу с воинственной девушкой, Черный оскалил клыки.
Проморгавшийся от боли Седрик успел заметить мелькнувший в глазах романки мимолетный страх. А потом она, резко выпрямившись, побежала.
Черный стремительно бросился за ней.
– Нет! Стой!
Романка мельком обернулась - и на нее тут же налетело темное тело зверя. В последний миг девушка вывернулась из-под прыгнувшего на нее пса. Но не углядела в той стороне дерева, которое выросло ближе, чем ей показалось на бегу. Со всего маху грянувшись о ствол, беглянка опрокинулась на спину, раскинув руки. Из рассеченого лба одна за другой скатились несколько красных капель.
– Фу! Черный, фу!
Отплевываясь собственной кровью, Седрик подскочил к романке, тяжело падая перед ней на колени. Девушка не притворялась - она действительно была без чувств. Де-принц в тревоге склонился над ней - и его ноздрей, перебивая дух бегущей крови, снова коснулся ее дразнящий запах.
Послышался звук шагов. Приблизившийся Эруцио в некотором недоумении посмотрел на склоненного над бессознательной девушкой де-принца, у которого кровь из сломанного носа продолжала заливать лицо.
– Все кончено, банды Брюхатого больше нет, - все же счел нужным вначале доложить он.
– Самого Брюхатого взяли живым. А… а это что?
– Не видишь? Это молодая женщина, - Седрик досадливо смахнул продолжавшую натекать кровь. Что-то в тоне Эруцио ему не понравилось.
– Она ударилась о дерево… но, кажется, скоро очнется.
Молодой роман дернул плечом.
– Очнется, и Светлый с ней. Идем, отвезем Брюхатого в лагерь. По-моему, ему одному нужно выделить целого коня. Я мог бы уступить ему моего. Пустишь меня к себе в седло?
Седрик мотнул головой.
– Много чести этому скотскому борову ехать верхом. Пусть пробежится за нашими лошадьми. В седло я возьму ее, - де-принц еще раз смахнул кровь, и, накрыв своим плащом, попытался приподнять бесчувственную романку.
– Проклятье, она тяжелая!
Эруцио переменился в лице.
– Зачем она тебе нужна?
– он, видимо, чем-то был застигнут врасплох, потому что начал с трудом подбирать слова.
– Ты… ты словно… Что она тебе? И вообще - с каких пор ты стал интересоваться женщинами?