Капкан на наследника
Шрифт:
— Наблюдательный ты малый.
— Копам положено, — пожал он плечами.
— А как насчет Кросса Макмиллана?
— Серьезный налогоплательщик. Занимается собственным делом, в чужие не лезет.
— А вот на днях что-то полез, — напомнил я.
Сачс мысленно вернулся к сцене у ворот Мондо-Бич. Он взял сигару, откусил кончик и сплюнул.
— Макмиллан имел виды на это место. Планировал покупку. Уже и денежки отложил.
— Да, промашечка вышла. Пляжик-то продали.
Коп поднес спичку к сигаре, раскурил ее и кивнул, не глядя на меня:
— И я слышал. И скажу тебе, что Кросс не прыгает от радости. У него были на это место грандиозные планы.
— Да,
— С Макмилланом такого не бывало. Он всегда получает то, что хочет.
— Слышал, слышал. Единственная вещь на свете, которую он так и не может заполучить, — это благосклонность собственной жены.
Сачс затушил спичку и бросил ее в угол.
— На твоем месте я не стал бы поднимать шум по этому поводу. У него пунктик на этот счет. Когда он перехитрил Кубби Тилсона в каком-то земельном дельце и старина Кубби открыл рот и стал его подкалывать, то Кросс не постеснялся и чуть не до смерти забил парня... а ведь Кубби — далеко не младенец. В сорок пятом получил звание на военно-морском флоте. — Бенни вынул сигару изо рта и выпустил в мою сторону облако голубого душистого дыма. — И кто же заполучил этот злополучный пляж?
— Ходят слухи, что кто-то из семьи.
— А ты скор на ухо. Сделка еще даже не оформлена официально. Кросс Макмиллан ждет не дождется, чтобы посмотреть, чье имя будет стоять на договоре.
— Мои источники — общественные, мистер Сачс. А вот собственность — частная. — Я поднялся и надел шляпу. — Спасибо за разговор.
— Всегда к вашим услугам, — ответил он.
Я уже подошел к двери, когда он добавил:
— Кстати, Келли, у тебя ведь есть разрешение на оружие?
— Опять в точку, — сказал я.
В глазах Сачса заиграла улыбка, он удовлетворенно хмыкнул и снова затянулся.
Шарон уже ждала в машине у дверей управления и, завидев меня, пересела на пассажирское сиденье.
— Ну и как?
— Ноль без палочки. Твои братики чисты, как девственница перед свадьбой, но если тебе удастся выжать что-нибудь из коварных взглядов и подлых мыслей, то пожалуйста. Луиза даже назвала имена нескольких весьма болтливых подружек, но общее мнение таково: оба ни разу не нарушили свой обет безбрачия.
Я процедил сквозь зубы кое-что совсем неприличное и вырулил с обочины на дорогу. Мне никак не удавалось избавиться от мысли о ехидном взгляде Альфреда, перед тем как тот проехался по моему велосипеду на своем новеньком «родстере», а в ушах все еще стояли проклятия Денни, когда тот пытался пописать через свой гонорейный член. Еще не было случая, чтобы у мышей отросли крылья и они превратились в ангелочков.
— Правда, Луиза еще кое-что припомнила, — добавила Шарон. — Сразу после смерти твоего деда в лаборатории на фабрике случился большой взрыв и пожар. Один из старых инженеров, который находился там в это время в полном одиночестве, получил удар по голове и потерял сознание. Расследование якобы показало, что это был простой несчастный случай, поскольку там велись какие-то испытания, но инженер продолжал твердить, что по башке его шарахнуло еще до взрыва. Настаивал, что это было не что иное, как попытка грабежа, и что незадолго до взрыва он видел, как к зданию подъехал автомобиль Альфреда Баррина.
— Грабеж?
Шарон выразительно развела руками:
— Но украсть как раз ничего и не украли. Альфред сказал, что был дома с братом, а инженер так никогда до конца и не оправился от сотрясения. Сразу после этого случая вышел на пенсию.
— Девчонка сказала, как его зовут?
— Ну, вообще-то
— Любопытно.
— Почему?
— Потому что все исследования на предприятии «Баррин» касались штамповки и протяжки алюминия. Лаборатория всегда представляла собой некое подобие рафинированного мыслительного цеха.
— И она так говорит.
— Давай-ка проверим это.
Библиотека была открыта, почти пуста, и сухенькая старушенция, которая всем заправляла, была рада оказать нам услугу. Все каталоги находились в полном порядке, опрятные карточки заполнены одними и теми же крошечными, больше похожими на паутинку, буковками, и у хранительницы знаний ушло всего секунд тридцать на то, чтобы свериться и принести нам подшивку «Линтон геральд».
Искомая информация занимала первую полосу: три столбика текста и фото разрушенной лаборатории. Ничего нового в статье не содержалось, если не считать более подробного объяснения предполагаемых причин. Подозрения пали на баки с кислотой, хранившиеся на химическом складе этажом ниже. По фото было видно, что основная сила взрыва пришлась на внутреннюю стену, а повреждения оказались незначительными. О моем кузене вообще не упоминалось.
Когда мы вернулись в машину, я спросил Шарон, откуда Луизе стало известно об Але.
— Просто слышала, как дядя с тетей говорили про это, только и всего. Все, что касается Барринов, в городе считается большой сенсацией.
— Сможешь найти дорогу к дому Крамера?
— Думаю, да. Там не слишком много народу живет.
Шарон оказалась права, мы без труда нашли это место. Стэнли Крамер числился в телефонном справочнике и когда мы подъехали к дому, на нижнем этаже маленького коттеджа горел свет. Мы позвонили, я заглянул в окно и увидел, как из кресла напротив телевизора поднимается сморщенный старик с кривыми ногами и шаркающей походкой направляется к двери. Он был совсем седой, и главным его украшением являлись пышные, закрученные на кончиках усы, как у польских панов во времена моего детства.
Крыльцо осветилось, и дверь приветственно распахнулась.
— Ну и ну! — взглянули на нас водянистые голубые глаза. — Гости у нас — большая редкость. Заплутали, что ли?
— Не-а. Вы — Стэнли Крамер?
— И днем и ночью.
— Тогда мы к вам.
— Вот мило! — Под усами появилась беззубая улыбка, и ее хозяин отошел в сторону, пропуская нас внутрь. — Заходите, коли пришли, чего на пороге стоять.
Это было настоящее холостяцкое гнездышко, опрятное и слишком правильное. На каминной полке красовалась коллекция странных рычагов и шестеренок от миниатюрных приборов, на маленьких столиках пылились фотографии в рамках. На одной из них красовался он сам в компании с моим дедом на фоне самого первого здания фабрики «Баррин», и этому снимку было никак не меньше шестидесяти лет.
Прежде чем усесться в кресло, старик налил вина из хрустального графина и предложил нам.
— Так приятно видеть в доме гостей, что я даже забыл спросить, как вас зовут, — сказал он, удобно устроившись напротив. — Кто вы такие? — прищурился хозяин. — Я ведь вас не знаю, или все-таки знаю?
— Вы знали моего деда, — сказал я ему, — Камерона Баррина. Я Догерон Келли, семейная тайна.
В глазах его загорелись веселые огоньки, и старик погрозил мне пальцем:
— А, да, тебя-то я как раз помню. Вот переполох был, когда ты появился на свет! Старина Кам в истерике бился.