Капкан на спонсора
Шрифт:
— А никто из мужчин ею не интересовался?
— Было дело, — кивнула Татьяна. — Недели две назад пришел один, говорит, из колледжа, мордастый такой, спрашивал Нинку. Ну я ему: уехала куда-то, а куда да с кем, не знаю. А он мне: книжку она взяла, нужна ему книжка, библиотечная вроде. Такой правильный парень, хоть по морде ни в жизнь не скажешь, что он книжки читает. Надоел до смерти. Я ему и сказала: иди да ищи сам свою книжку.
— А вы в Нининой комнате находились, когда он искал?
— Нет, в кухне. Мой как раз пришел, ну мы и ужинали на кухне. Но когда парень уходить стал, я проверила, чтоб не спер чего. Пустой уходил, на нем джинсы да футболка, ничего не спрячешь. Из золотишка у Нинки только сережки с колечком, она всегда
— Да, — вторично переглянулись мы. — А как фамилия вашей соседки?
— Глаголева. Глаголева Нина, по отчеству не знаю…
— А номер «мерса» вы случайно не запомнили? — озарило меня.
— Запомнила. Номер городской, а в нем три шестерки, оттого и запомнила: дьяволово число. Кино про Демьена помните? Я мистику очень люблю.
— Вы об этом больше никому не говорили? — испугалась я. — Например, тому парню, что за книгой приходил?
— Нет, конечно, а вдруг он Нинкин ухажер? Через пять минут мы вышли на улицу в сильнейшем волнении, выпросив у Татьяны фотографию Нины. Фото пришлось вынуть из рамки, что Татьяну сильно беспокоило, но Женьке удалось-таки ее уговорить.
— Чуешь, куда ветер дует? — с восторгом лепетала Женька. — «Шестисотый» и лысый, а потом паренек с протокольной рожей. Пришел проверить, нет ли у Нины чего подозрительного, что указало бы на его хозяина: дневника, фотки или записки… Остальные адреса можно не проверять. Мы на верном пути.
— Похоже, — вынуждена была я с ней согласиться. — Проверим номер машины Козырева и попробуем свести все данные воедино.
— Ага, но сначала заскочим в одно место.
Если быть точной, заехали мы не в одно место, а в три, из последнего Женька появилась с толстенной подшивкой газет, а на физиономии ее читалось большое стремление разоблачить всех городских преступников. Пока Женька моталась по нужным местам. Роман Андреевич предпринял попытку разузнать, чем конкретно мы занимаемся. Я стойко молчала и хмуро смотрела в окно. Вернувшись в мою квартиру, мы с Женькой обложились газетами и листами бумаги (для заметок), устроились за столом и только тогда вспомнили про нашего жильца, то есть охранника. Сидя в кресле, он с большим интересом наблюдал за приготовлениями. Мы переглянулись, Женька начала мне делать тайные знаки, а я кашлянула и спросила, невинно глядя на Романа Андреевича:
— Ромашка, а тебе разве никуда не надо сходить?
— Нет, — широко улыбнулся он.
— Э-э-э, — я пыталась придумать, как бы подоходчивее дать понять человеку, что его присутствие совершенно необязательно, но он меня опередил:
— И что это за намеки? Мы уже перевезли раскладушки, так что я здесь живу.
— Конечно, — вяло согласилась я, вспомнив ночного гостя. — Но не мог бы ты некоторое время побыть на кухне?
— У вас секреты, что ли? — не поверил он.
— Да. Женские. При тебе говорить неловко.
— Тогда ладно, — согласился он. — Пойду почитаю Толстого, у меня всегда было тяготение к классике.
Он извлек из книжного шкафа «Анну Каренину» и в самом деле удалился в кухню, а мы с Женькой накинулись на газеты. Сын нашего мэра был убит в собственном доме третьего июля. На теле двенадцать ножевых ран. Все газеты дружно отметили тот факт, что из дома были похищены деньги (сумма не указывалась) и ценные вещи (какие конкретно, не говорилось). Злоумышленник, или злоумышленники, проник в дом с целью ограбления и наткнулся на хозяина. Двенадцать ножевых ран в эту версию укладывались с трудом, если, конечно, грабители не психи и не злостные наркоманы. Убийство произошло где-то между 17.30 и 18.15, хозяин находился в доме один, его жена (они состояли в браке не больше года) уехала к родителям. Милицейские чины журналистов избегали, мэр молчал, в общем, сплошные недомолвки и нестыковки. Если Вика, подруга Стеллы, права, на самом деле все было крайне просто: хозяин дома, воспользовавшись
Лично я с трудом могла поверить, что двенадцать ножевых ран нанесла любовнику женщина. И тут уместно было бы вспомнить, кто ее муж. Он мог выследить Стеллу, убить ее вместе с любовником, сфабриковать против нее улики, а труп вывезти и спрятать (почему бы его, кстати, и не закопать в саду, в клумбе с георгинами). Конечно, господин Козырев здорово рисковал, убийство это убийство, а один из убитых к тому же сынок мэра, было над чем задуматься. Труп обнаружили только на следующий день, когда молодая жена сынка вернулась домой. Тем же утром Козырев с Ниной Глаголевой отбыл в Сочи. Ее соседка вряд ли ошиблась, девушка пропала четвертого июля. А уже восьмого утонула. То, что ее убили, у меня сомнений не вызывало, но господин Козырев так инсценировал убийство, что оно сошло за несчастный случай и безутешный вдовец смог получить разрешение на кремирование. Одного не учел Козырев: у его жены был воздыхатель, который собирался негласно сопровождать ее в Сочи. В Сочи он, правда, не поехал, зато позвонил и не узнал голос возлюбленной, что неудивительно. Разбитое сердце и страшные подозрения толкнули Аверина к психоаналитику, а тут еще мы со своим детективом, в котором вся эта история подробно расписана. Аверин не удержался и анонимно разослал рукописи: одну Козыреву, другую адвокату Русанову (этому зачем — пока неясно, но идеи уже были: скорее всего адвокат состоял в заговоре с мафиози и Аверин каким-то образом об этом узнал).
Женька, высунув от усердия язык, вычерчивала на листке бумаги схему, одной ей понятную, и выглядела чрезвычайно довольной.
— Теперь осталось выяснить, есть ли у нашего мафиози «Мерседес» с известным номером, — и, считай, следствие закончено.
— Три шестерки — это номер «мерса»? — услышали мы родной голос, подняли головушки и смогли лицезреть недовольную физиономию Романа Андреевича.
— Ну… — неохотно отозвалась Женька, а я в это время прикидывала, как давно наш жилец находится в комнате и что успел услышать.
— Тогда следствие закончено, — заявил он и для верности сгреб со стола бумаги.
— Эй, — разозлилась подружка. — Ты что это делаешь?
— Ты же видишь, — удивился Ромашка. — Раз следствие прекращено, бумаги эти вам без надобности.
— Ну ты нахал, — нахмурилась я, а Ромашка принялся вправлять нам мозги:
— Хозяин «мерса» со столь примечательным номером в городе хорошо известен. А поскольку я душевно к вам отношусь, то и передаю дело в архив. Жалобы по понедельникам, а сегодня пятница, так что пойдемте ужинать.
— Подожди, — ухватила Женька за руку Романа Андреевича. — Это машина Козырева, ты точно знаешь?
— Конечно. Это в городе каждая собака знает, я имею в виду правоохранительных собак. Само собой, я тоже знаю. А еще я знаю, что господин Козырной — дядя очень строгий и любопытным Варварам может запросто оторвать нос.
— Хорошо, — задумчиво кивнула Женька.
— Что хорошо? — удивилась я.
— То и хорошо, что все в масть и наши предположения верны на сто процентов.
— Ничего подобного, — покачал головушкой Роман. — Козырной не мог убить жену в доме сыночка мэра, ведь она позвонила вашему Аверину и предупредила, что на юг не поедет. — Мы переглянулись, сообразив, что слух У Романа Андреевича отменный, а мы успели много чего разболтать. — Позвонить могла только сама Стелла, ведь Аверин непременно узнал бы голос, именно этот факт — чужой голос — и натолкнул его на мысль о том, что в гостинице другая женщина выдает себя за его любимую.