Капкан на спонсора

Полякова Татьяна Викторовна

— А ничего…

— Ты решил экономить, — усмехнулась я, — следовательно, спать тебе придется на диване.

— Мы могли бы… — начал он, но я сурово пресекла:

— Нет. И вообще… у нас есть дело. Идем на воздух, в конце концов, мы на юге.

— Я ничего не понял, — сделал он несчастное лицо. — Есть у нас дело или мы идем на воздух?

— Значит, так, — посоветовав себе не нервничать, начала я. — У нас действительно здесь важное дело. Я распакую вещи, а ты пока можешь посидеть и подумать, как мы будем искать свидетелей гибели Стеллы, то есть с чего начнем. А как только ты это придумаешь, мы отправимся их искать. Если тебе мой план не нравится, можешь ближайшим самолетом

отправляться домой.

— Мне нравится, — кивнул он торопливо, устроился на кровати и принялся пялиться в потолок, зверски при этом хмурясь, как видно, таким образом давая мне понять, что напряженно мыслит.

С вещами я разобралась быстро, приняла душ, переоделась в шорты и попыталась привлечь к себе внимание Романа Андреевича. Совершенно напрасно, кстати сказать, потому что он к этому моменту уже сладко спал. А я надела свои любимые шорты и маечку, которая шла мне необыкновенно. Нет, это даже странно. Роман Андреевич открыл один глаз, потом другой, заявил: «Классно выглядишь», легко поднялся, но вместо того, чтобы идти в ванную переодеться, полез ко мне целоваться, а я запаниковала, припомнив, зачем он сюда, по собственному утверждению, прибыл. Я-то точно не за этим.

— Немедленно отпусти меня, — решительно пресекла я все попытки сделать наши отношения более интимными. — Не знаю, что тебе в этом сне привиделось, но я не собираюсь его осуществлять.

— Должен заметить, что с твоей стороны, это большое свинство, — заявил он, но меня отпустил, надулся и до конца дня выглядел угрюмым, несмотря на мои старания его расшевелить. Роман Андреевич переоделся, предварительно заглянув в душ, чем меня порадовал, и мы покинули номер.

— Куда мы идем? — игнорируя его мрачную физиономию, задала я вопрос.

— В ресторан. Есть хочу. А выполнять ответственное задание на голодный желудок я не приучен.

В ресторане он был неразговорчив, смотрел в тарелку и меня вроде бы вовсе не замечал. Конечно, я хотела, чтобы он оставил меня в покое, но ведь не до такой же степени?

— Что будем делать дальше? — дождавшись, когда он насытится, проявила я интерес.

— На пляж пойдем.

— А как же дело? — нахмурилась я.

— Мне надо разработать план операции, на пляже это удобнее всего.

Не знаю, что он там в действительности разрабатывал, по-моему, просто спал. Но в целом время на пляже я провела неплохо, хотя и предпочла бы более разговорчивого спутника. Покинув пляж, мы вновь отправились в ресторан — ужинать. О своих планах Роман Андреевич помалкивал, а лишь только я собралась задать очередной вопрос, предложил прогуляться по набережной, потому что на ходу лучше думается. Думал он часов до двенадцати, я не выдержала и решила вернуться в номер. Роман Андреевич меня поддержал. Пока я готовилась ко сну, на столе появилась бутылка шампанского с легкой закуской и десяток свечей. Дверь на балкон распахнута настежь, белые шторы колыхались, луна светила, а море плескалось.

— Какое свинство, — покачала я головой, увидев все эти приготовления. — Я немедленно отправляюсь к администратору…

Ромашка задул свечи, сунул шампанское в холодильник, а икру слопал. Потом, прихватив подушку и покрывало, удалился на диван.

— Мы сюда зачем приехали? — ощущая некоторую маету, начала я.

Дверь в спальню я оставила открытой, а говорила довольно громко, так что не слышать он не мог, но не отозвался. Я обиделась и твердо решила спать. Однако мне это не удалось. Проворочавшись с боку на бок где-то около часа, я потихоньку встала и прокралась к двери. Роман Андреевич дышал ровно и, разумеется, спал. Нет, это даже интересно: дрыхнет себе как ни в чем не бывало,

а тут глаз не сомкнешь. Поражаясь чужой невоспитанности, я осторожно вышла на балкон, взглянула на море, на небо, где вовсю светили луна и ярчайшие в мире звезды, вздохнула и села, привалившись спиной к перилам, на эти самые звезды поглядывая. Чем дольше я на них смотрела, тем громче вздыхала. Тут на балконе возник змей-искуситель в лице Романа Андреевича с шампанским, двумя бокалами и коробкой конфет под мышкой. Молча устроился рядом, открыл бутылку, пробка улетела в заоблачные выси, а нас обдало брызгами, мы засмеялись, потом выпили, потом поцеловались, потом еще посмеялись и допили бутылку, после чего Роман Андреевич признался мне в любви, иезуитски выманил мое признание, хотя я и силилась проявлять здравый смысл и удержать наши отношения в прежних рамках. Это было нелегко, но я старалась, в частности решительно отказывалась покинуть балкон. Вскоре выяснилось, что ничего я от этого не выгадала… В общем, с балкона пришлось убраться, потому что по соседству появился очень неприятный тип и принялся то и дело в нашу сторону коситься, хотя перед ним было море, звезды и он вполне мог занять себя созерцанием курортного пейзажа.

— Надо сматываться отсюда, — внесла я дельное предложение, но в тот момент оно было неосуществимо. Удрать с балкона мы смогли лишь через некоторое время, в продолжение которого дядька стоял столбом и совершенно откровенно пялился на нас. — Какие странные люди, — посетовала я уже в спальне.

— Хочешь, я ему морду набью? — сразу же предложил Роман Андреевич, у которого, как видно, был универсальный способ решения всех проблем.

Женька позвонила в полдень. Роман Андреевич, чертыхаясь, снял трубку после пятого звонка и пролаял:

— Да? — Потом прикрыл ее ладонью и сообщил: — Это Женька.

Я сунула голову под одеяло, от стыда и отчаяния. Подружка пожелает знать, как продвигаются наши дела, а что я отвечу? Дела даже очень продвинулись: двенадцать часов, а мы еще из номера не выходили… и вряд ли выйдем. Есть из-за чего сгореть со стыда.

— Анфисы нет, — бодро докладывал Роман Андреевич. — Она беседует с горничными, выдавая себя за новенькую… А ты как думала? Когда я берусь за дело, все на высшем уровне… Я жду телефонного звонка, пытаюсь связаться с патологоанатомом, который проводил вскрытие… да, есть кое-какие наметки. Пока результатов нет, но к концу недели точно будут… И тебе того же.

Роман Андреевич повесил трубку, забрался под одеяло и заявил:

— Есть результаты, есть.

Не могу сказать, что совесть меня не мучила. В том-то и дело, что мучила и даже ого-го как. Валяюсь на пляже, пью шампанское, занимаюсь… в общем, отлично провожу время, а Женька между тем волнуется, рассчитывает на нас и, возможно, даже рискует жизнью. Я несколько раз пыталась серьезно поговорить с Романом, но, видно, место для разговора выбирала неудачное. На пляже серьезные темы поднимать глупо, в ресторане неудобно, а в номере… Короче, я стыдилась, мысленно ругала себя на чем свет стоит и каждый день собиралась начать новую жизнь, то есть взяться за дело, ради которого мы сюда и прилетели.

На пятый день вновь позвонила Женька, и хотя Роман Андреевич отправил меня на очередное опасное задание и с подругой лично я не разговаривала, но все равно раскаяние мое вышло из берегов, так что я даже немного всплакнула и пожаловалась возлюбенному:

— Рома, так больше продолжаться не может. Надо что-то делать.

— А что ты хочешь? — оживился он, пристраиваясь рядом.

— Прекрати, пожалуйста, — обиделась я, решив, что он издевается, и заплакала по-настоящему. — Неужели ты не понимаешь…