Каппа
Шрифт:
– А мне доля полагается?
– Я бы дал, – вздохнул боцман, покосившись на ярко освещенную кормовую надстройку. – Но Анжо против, а его слово здесь старшее.
– Анжо? Толстяк?
– Капитан наш. Он нанимает, но добычу делит. Считает, что твоя жизнь хорошая оплата за то, что груз теперь у нас.
Виталий кивнул. Действительно, жаловаться грех. Могли бы и не доставать из воды. А так: поят, кормят, одели и койку выделили. То, что он заменил погибшего матроса, так команда могла и без него справиться. Погода хорошая, идти до Лортано чуть больше недели. Так что надо радоваться, что еще легко отделался. Чуть позже бы подобрали,
– Но с ушкуями Анжо ссориться не хочет. Если станет известно, что тебя в море бросили, можно кровников получить. А это никому точно не нужно. Так что – выплатят тебе ставку и в порту свободен. Там же ты, Каппа, вольный. Команду распустят, Анжо доли раздаст и все, еще месяц никого на борт не заманишь...
Разглядывая звезды над головой, Виталий одобрительно хмыкнул. Найдутся ли у него родственники, это большой вопрос. Но то, что русскими редко кто любит связываться – это факт. Все же если занозиться по-серьезному, то можем и в рыло дать, и не только кулаками помахать. Но вот только сейчас это беспокоило куда как меньше... Потому что звезды...
Звезды над головой были чужие. Виталий не один раз ходил под парусом, да и на моторке зачастую приходилось далеко в море забираться. Ну и гоняли его неплохо в учебке, вколачивали основы навигации. Мало ли как у пловца ситуация обернется, должен по созвездиям определиться и направление правильное выбрать. И не важно, в северном полушарии ты или в южном.
Так вот сейчас Виталий не мог найти ни одной знакомой метки на небесах. Мало того, звезд было куда как больше, будто Млечный Путь растянули на весь небосвод. И от этого под ложечкой неприятно засосало.
– Слушай, Ностро. Что-то мне после купания голову замутило. Этот Лортано, он в каком государстве находится? И вообще, год-то хоть какой сейчас? А то я как-то запутался...
– Под водой приложило? Бывает. Иногда вынырнешь, имя собственное вспомнить не можешь. А потом еще и корежит всего. Мой друг Таторе так водяного потерял. Тот застрял внизу, на веревке вытащили, так на палубе и скончался, бедолага.
– Год-то какой?
Выпустив очередной клуб дыма Ностро ответил:
– Сто пятнадцатый с Большого Потопа будет. Если хроники правильно помню. А живем на Вардене. Точнее, его остатках. Со старым государством не сравнить, конечно. Там одних вассальных королевств с два десятка было. А сейчас...
Сцепив задрожавшие руки, Виталий поинтересовался:
– А по соседним мирам никто не гуляет? Ну, типа приплыл куда-то еще, поторговал, вернулся?
Насупившись боцман встопорщил бороду, подался вперед и тихо прошептал:
– Ты это при остальной команде только не ляпни. Гулять через проклятые дыры он удумал... Даже малые дети знают, что из-за таких вот прогулок Потоп и случился. За такие речи сейчас можно запросто рыб кормить отправить... Поэтому что иди, отсыпайся. И язык держи на привязи.
И Виталий понял, что он не только неожиданно поменял имя, но и место текущего проживания. Включая созвездия над головой, чужой океан и людей, среди которых водились непонятные ушкуйники с искореженным русским языком. И неведомыми проклятыми дырами, о которых лучше не заикаться.
За следующие два дня водолаз понемногу свыкся с произошедшим, привык откликаться на старое воинское прозвище и худо-бедно влился в экипаж. От работы не бегал, ковылял по палубе, если звали помочь. Как-то само-собой вспомнилось, как вязать узлы, как драить жестянки, как мыть палубу, окатывая ее соленой водой. И другие матросы перестали дичиться, вечером даже поделились крохотной дозой терпкого вина, разлитого с молчаливого одобрения боцмана больше для поддержания здоровья, чем ради выпивки. Правда, один из рыбаков все время кривился в сторону Виталия, но заметивший это Ностро объяснил:
– Они с утопшим были дружки-приятели. Вместе по кабакам и бабам шлялись. Как работники никуда не годятся, но сейчас в порту никого и не найдешь. Приходится этих брать.
– Он и на капитана крысится за спиной.
– Ничего, дома отправим подальше. В следующий рейс брать не буду... А ты хоть язык нормальный начинай учить. Ушкуев мало очень, вас лишь купцы да бывшие служивые чуть понимают. Ну и я пока лямку тянул молодым, нахватался. Вместе пиратов гоняли. А они нас потом...
Подумав, Виталий попытался ответить на английском:
– Я еще этот язык знаю. Пользуются им тут?
Прислушавшись, боцман поморщился и разбил надежду на легкую жизнь:
– На волльский похоже. Те так же булькают, словно каши в рот набрали. Но лучше на этом не тарабарить, не поймут. Они торгаши, мать родную продадут при случае. Ушкуи хоть с ножа живут, но уважением пользуются. А воллы нигде после себя доброго слова не оставили. Поэтому учи варденский, пригодится. Когда еще родня в Лортано заглянет.
Попутно Виталий постарался вечерами узнать чуть больше о землях, куда его занесла нелегкая. Ностро удивлялся про себя странному любопытству, но был не прочь поболтаться при свете звезд и просветить дремучего ныряльщика о том, как устроен мир.
С его слов, Варден в легендах был могучим и процветающим государством. Огромные горы, где добывали разнообразные металлы. Плодородные поля, кормившие многочисленное население. Сильная армия. Ученые, которые создали паровые машины и начали осваивать безбрежный океан вокруг. Именно тогда самые отчаянные сумели установить контакт с народом моря. Судя по сумбурным описаниям, боцман имел в виду каких-то человекоподобных тритонов, живущих на небольших глубинах. И именно тогда кто-то из яйцеголовых умников придумал штуку, которая якобы позволяла заглядывать в другие миры, чтобы отправлять туда исследовательские экспедиции. В летописях даже отмечали, что после первых опытов с животными, центральный университет собирался устроить большой эксперимент, снарядив в неизведанные дали целый отряд на двух паровых кораблях. С этого отряда и начались неприятности.
Что там перемудрили при создании прохода история умалчивает. А вот последствия были катастрофическими. Несколько жесточайших землетрясений ударили по Вардену одно за другим. Столицу вместе с университетом превратило в груду щебня. А потом в течение десяти лет огромный материк начал медленно погружаться. Землю трясло еще неоднократно, на когда-то густо населенные земли хлынул океан. И сейчас над водой возвышались лишь горные отроги, куда сумели выбраться выжившие. Вместо долин плескалось соленое море с глубинами от пятидесяти до двух сотен метров. Дальше за границей Вардена начинались просто бездонные провалы, куда никто в здравом уме и не пытался соваться.