Капризы неба

Бриз Евгений

Глен долго не отвечал. Конечно, он догадывался, что не всё чисто, но Палмер умело окутал его сладкой паутиной лжи. Как будто...погрузил в анабиоз. Даже понимание происходящего не помогло бы найти выход. Если он вообще был.

– Всё началось с повторной интеграции Раи Райс у меня дома?
– спросил Глен.

Палмер отрицательно повертел головой.

– Ещё раньше. Всё началось с извлечения Раи Райс.

Глен сосредоточенно стал вспоминать последовательность своих действий, но ошибок не находил. Поэтому Палмеру пришлось открыть чемоданчик и достать оттуда стопку этих самых ошибок.

– Хорошо, я объясню тебе, - он бегло просмотрел бумаги.
– Видишь, какой я великодушный, собираюсь открыть тебе глаза. Ты когда-нибудь

планировал проделать нечто подобное со мной? Можешь не отвечать, это риторический вопрос. Итак, шаг первый: ты внедрил меня в седьмую главу «Капризов неба», чтобы я рассказал Рае правду о том, что с ней произошло. Ты сделал это в надежде пробудить в ней стёртые ранее воспоминания о процессе создания «Творческого круиза» и твоего персонажа в частности. Когда она действительно всё вспомнила, ты зачем-то решил сам наведаться на борт и помочь ей сбежать. Роковой шаг ты в тот момент уже совершил, однако в бездну моего мира ещё не упал. У тебя было время вернуться назад, но оно закончилось как раз в ту секунду, когда из рассказа выбралась Рая Райс, прыгнув за борт в приготовленную ей лазейку. Что случилось потом? Всё просто - рассказ закончился.

Глен позволил себе ухмыльнуться. Над самим собой, разумеется. Он сам сказал Рае про оставшиеся у неё двадцать секунд. Только не у неё, а у них. Рассказ закончился, когда девушка выбралась из него. Ведь героиня - она, а он в том эпизоде был интегрированным инородным элементом.

– По идее, ты должен был тут же уйти на второй цикл.
– Палмер на автомате вошёл в привычную роль разрушителя реальностей, - но этого не случилось, потому что ты использовал страховку с обратным извлечением, прописав себе обязательное возвращение. В результате ты вышел за пределы существующего текста, оказавшись... непонятно где. Вероятно, в нейтральном анабиозе мироздания. Если честно, я и сам ещё не до конца разобрался во всех тонкостях и слоях этого мироздания. Но главное, что ты выбрался из нейтрального анабиоза. Прямиком в мой. Почему?
– Он опередил вопрос Глена.
– Опять же, всё просто. В использованной тобой плоскости пограничного раздела, где ты создал ответвление седьмой главы, уже существовал мой персональный анабиоз. Тот, куда ты меня отправил после встречи с Раей. Конечно, я думал, что возвращаюсь в реальность. Точно так же как и ты, заходя в спасительную каюту с лазейкой. Но мы оба застряли в пограничном мире. Я заметил неладное в первый же день - увидел двух разных Гленов. Один фальшивый, для моих воспоминаний, а другой настоящий, ты. Но на самом деле я увидел наслоение наших с тобой видений окружающего мира. Понимаешь, о чём я?

– Не совсем, - признался Глен. И это была самая мягкая степень его признания, ибо он перестал понимать вообще всё. А Палмер лишь улыбался голливудской улыбкой в тридцать два белоснежных зуба.

– Согласен, это сложно. Книга, которую ты нашёл на полке - мой будущий научный труд, посвящённый как раз изучению данной проблемы. Проблемы наслоения миров и реальностей друг на друга.

– Это какие-то выдуманные понятия, - бесстрастно заявил Глен.
– Никакого наслоения не существует, только если в твоём воображении, где мне не посчастливилось оказаться.

– Ты так в этом уверен? Как же, по-твоему, я узнал всю правду о своей сущности, если никакой связи с высшими ступенями у меня не было? Как узнал обо всех подробностях плана по извлечению Раи Райс?

– Очень легко - ты мог залезть ко мне в голову и прочитать все знания.

Палмер задумчиво посмотрел куда-то в сторону.

– Хм, ты прав, я мог так сделать. Но мне не пришлось, потому что я нашёл папку с компроматом у тебя в рабочем столе. А ведь её принёс ты.

– Я не брал с собой папку в интеграцию.

– Разумеется, не брал. Оригинальная папка до сих пор находится на прежнем месте, хотя я склонен думать, её уже давно изучает твоё начальство.

– Оригинальная?

– Всё прочее, что ты принёс

с собой - проекция твоего видения привычного окружения.

– Это видение стало доступно и тебе?

– Да, как и моё стало доступно тебе. Произошло наслоение, о котором я и веду речь. Такие наслоения случаются, главным образом, в анабиотических плоскостях без прописанного сюжета, вроде той, где пребывал я в перерывах между заданиями. Было крайне важно, кто раньше его заметит. Это как право первого выстрела на дуэли. Раньше заметил я. Поэтому сейчас ты сидишь здесь и слушаешь мою интерпретацию событий, а не наоборот. Пока ты предавался утехам, я усиленно налегал на науку. Так что в вопросе наслоений я позволю считать себя куда более просвещённым.

– Хорошо, давай проясним, - Глен с удивлением обнаружил, что овладел спокойствием; жаль, что это было единственной хорошей вещью, которой он обзавёлся, - где мы сейчас находимся? В твоём анабиозе?

– Уже нет, мы ещё глубже. Сейчас мы находимся в вариативной Вселенной «Капризов неба», в одной из потерянных на периферии глав. Помнишь то очередное ответвление, в котором ты спрятал Раю?

– Точнее, в котором собирался спрятать.

– Результат неизменен, она там оказалась. Когда мне в руки попала папка, я спроектировал новые предшествующие главы в созданном тобой ответвлении и отправил тебя в первую из них. Сам я заглядывал лишь мимолётом. Если помнишь, в первое же утро мы едва не столкнулись в коридоре, но мне удалось быстро скрыться в кабине лифта.

Глен давно понял, что тем спешащим был Палмер. Но лишь сейчас начал связывать все факты одной нитью. Все эти дни он провёл под наркозом. Может, и годы, теперь он ни в чём не был уверен.

– Откуда же тогда взялась та Рая, которую я отправил в рассказ? Ведь, в отличие от меня, настоящая Рая должна была выйти в реальный мир.

– Настоящая перестала существовать ещё в тот момент, когда завершился первый цикл «Капризов неба», куда её интегрировали новым персонажем. Все прочие - как агенты Смиты, их может быть миллион одинаковых копий или чуть отличающихся друг от друга. Та, которую ты извлёк из седьмой главы ценой своего естества - действительно вылезла наружу и сейчас пока живёт в твёрдоматериальном мире, если издательство до неё не добралось (а это всего лишь дело времени). Ну а та Рая, которая случайно отправила сама себя в очередное ответвление - проекция твоего видения. Ты как раз общался с ней только что.

– А все последующие события тоже проекции или их придумал ты?

– Придумал - да, но развитие они получали вполне самостоятельно, я лишь опускал бумажные фигуры на воду и смотрел, куда принесёт их течение. Пришлось вмонтировать в образы Леонида и Вероники несколько элементов от себя (её сны о тебе, собранная в кулак Леонидом решительность для перерождения), но в целом всё шло своим чередом. И ты оказался именно там, где я и планировал раскрыть тебе все карты.

«Это флэш-роял, приятель. Тебе нечем крыть, признай поражение и проси пощады».
– Вот она, сущность трусливого пса.

– Замечательно.
– Глен забарабанил пальцами по деревянному лакированному столу.
– И что дальше?

– А дальше у нас финал! Но, к сожалению, мы увидим его, находясь по разные стороны экрана. Тебе в нём отведена одна из ролей, а я персона поскромнее, почитаю о ваших приключениях в офисе, за чашечкой кофе. По правде говоря, зрелище обещает быть колоритным. Я не стал вмешиваться в судьбу здешней Раи, она спасётся, как ты и прописал ей. И что интересно, её дальнейшая реальность тесно переплетётся с ещё одним твоим выдуманным миром - миром Санатория. Люди будущего будут принимать за прошлое именно это ответвление «Капризов неба». А твоя смерть в предстоящем хаосе станет критической точкой в сплит-погружениях Георгия Джинина, из-за чего он постепенно начнёт сходить с ума. Как видишь, даже вымысел способен переплетаться между собой так, что это будет выглядеть вполне естественным процессом.