Капуста без кочерыжки (сборник)
Шрифт:
И все же профессор не стал рисковать. Он достал из угла клетку с белой подопытной крысой, о существовании которой его внутренний голос, оказывается, знал, и влил ей три капли средства от всех болезней.
Когда утром по просьбе Минца к нему пришли его друзья Удалов и Грубин, Минц сидел за столом, а у его ног на полу лежал лист белой бумаги. На листе покоилась дохлая крыса.
Удивленным друзьям Минц предложил кофе, а когда они отказались, поведал о своем приключении.
— Как видите, — сказал он,
— Сразу? — спросил Саша Грубин.
— Нет, — ответил Минц. — Сначала крыса совершила несколько бодрых и веселых прыжков, побегала по кругу, попросила у меня пищи, но не приняла ее, а глубоко вздохнула и померла.
— Так что же случилось? — спросил Корнелий Удалов.
— Я усиленно думал и догадался, — ответил Минц. — Ведь раз это был внутренний голос, значит, внутри меня эта догадка уже существовала. Но мне было жаль отказываться от великого изобретения — каждому хочется примерить тогу Спасителя Человечества…
— Короче! — взмолился Грубин. — Я на автобус опаздываю.
— Крыса подохла потому, что нормальное состояние любого человека, включая крыс — ненормальное, болезненное! Не может живой организм существовать без аномалии. Ты влюбился — у тебя началась лихорадка, ты скучаешь — тобой овладевает меланхолия или понос, ты испугался — у тебя страдает мочевой пузырь. Любое действие организма — ненормальность. Потому что для него ненормальны желания, страсти, потери, достижения! Значит, как только я даю вам средство от всего, ваш организм лишается всего ненормального. А сам процесс жизни — это хождение по проволоке, и организму не остается ничего, как умереть от общего счастья и совершенства.
Тут все увидели, что крыса пошевелила головой, повела усами и медленно поползла прочь.
— Чего же она не померла? — удивился Удалов, который поверил было профессору, а теперь усомнился.
— Она даже помереть толком не может, — сказал профессор. — Настолько ей плохо.
— Вспомнил научный термин! — воскликнул Грубин. — Это называется нирвана! Ну, я побежал на автобус!
— Не наступи на крысу, — предупредил его Удалов, — она, счастливая, где-то ползает.
Компромисс
Провал смелой попытки изобрести универсальное лекарство поверг профессора во временную депрессию. По выходным он перестал ездить на рыбалку с Корнелием Удаловым, а просиживал часами на любимой лавочке над речкой Гусь. Он глядел, как облетали березы на том берегу и не чувствовал холодного северного ветра, задувавшего от реки.
И вот однажды профессор рано возвратился домой и столкнулся в воротах с Корнелием Удаловым. Удалов кутался в плащ, надвинул на нос кепку, а профессор несся, как на свидание, и лысина его блестела от испарины.
— Новая идея? — спросил Удалов.
— Гениальная
Удалов весь вечер ходил на цыпочках, чтобы не помешать соседу снизу. Ведь там рождалось открытие.
Открытие родилось опять же ночью, но на этот раз оно обошлось без внутреннего голоса. В семь утра профессор, плохо разбиравшийся во времени суток, громко постучал в дверь к Удаловым, чем всех перебудил.
Удалов смог обогнать рванувшуюся с перепугу к двери Ксению.
— Получилось? — прошептал он, увидев объемистую фигуру в китайском халате.
— Пошли! — приказал Минц.
— Я буду жаловаться! — заявила из глубины коридора Ксения. — Мне эта научная коммуналка надоела.
Игнорируя ее угрозу, друзья спустились к Минцу, и там торжествующий ученый показал Удалову скромный пузырек, в каких держат валерьянку.
— Я нашел выход, — сообщил Минц. — Бился, бился, но нашел. Дело было в принципе. Лекарство от всего бесполезно и смертельно. Но если разделить универсальность на части?
— Получатся разные лекарства от разных болезней, — сказал сонный Удалов, который еще не осознал величия соседа.
— А если снова обобщить?
— Не томи, признайся! — потребовал Удалов.
— Я обобщил по революционному принципу, — сказал Минц. — Лекарства от отдельных болезней неэкономичны. Я же соединил их по буквам алфавита.
— Не понял.
— Ты сейчас держишь в руке лекарство, которое излечивает от всех болезней на букву «а». Понял? Завтра я примусь за лекарство от всех болезней на букву «б» и так далее.
— Та-ак, — сказал Удалов стараясь переваривать информацию. — А если эта болезнь тебе неизвестна?
— Во-первых, я просмотрел справочники и медицинскую энциклопедию. И сомневаюсь, что пропустил какую-нибудь серьезную болезнь. Но даже если пропустил, лекарство само справится. Не беспокойся, вылечит. Ну, предложи какой-нибудь мне недуг, и мы проверим.
— Ангина…
— А она у тебя есть? Нет? Тогда приходи, когда будет. Не могу же я лечить несуществующую. Еще?
— Артрит… Анестезия…
— Это не болезнь. Давай дальше!
— А у тебя от геморроя нет чего-нибудь?
— Лекарство на «гэ» будет готово на той неделе, — сообщил Минц.
В тот день Удалов ушел досыпать, так и не вылечившись от аритмии, потому что аритмии у него не обнаружилось. Но в ближайшие дни, пока Минц еще не послал в Москву свое средство на испытания, он не отказывал соседям в помощи. Больше всех повезло Гавриловой, которую одним лекарством вылечили от зубной боли, зуда и запора.
Но в последний день перед отправкой образцов и документации в Главное фармакологическое управление случилась неприятность, которая, следует признаться, в конечном счете загубила открытие Минца.