Кара небесная, или Стикс-2
Шрифт:
– Все еще переживаешь?
– Была нужда! – фыркнула она.
«Ее нельзя пускать к Сереге. Это свидетель против Леси. Все сделает, чтобы засадить соперницу. Не простила. Было, не было, скажет, что было. Врет она лихо. Ведьма рыжая».
– Что вы на меня так смотрите? – кокетливо спросила Марина.
– Любуюсь. Очень уж мне рыжие нравятся.
– А сам-то?
– Что?
– Рыжий, – хихикнула она.
– Тоже нравлюсь? – улыбнулся он и пригладил волосы.
– В кино хочешь пригласить? Небось тоже женатый?
– Небось.
– Пьешь?
– А у тебя муж что, пил?
– И это было. Ты не сомневайся: она его убила. Я тебе что хошь подпишу, – заверила Марина. – Любую бумагу.
– За что ж ты ее так ненавидишь?
– А нечего на чужих мужиков зариться!
– Может, она не знала, что он чужой?
– Поинтересовалась бы. Ан нет! Домой к себе потащила!
– Она следователю хотела отомстить за то, что бросил. К жене вернулся. Он, как память потерял, так и позабыл о ней.
– А жену, значит, вспомнил?
– Жену вспомнил.
«Если это она, от меня побежит к Зайцеву. Надо передать Петру Ивановичу, что я уверен: в конце апреля на шоссе найден следователь Мукаев. Точка».
– Я думаю, ее любовника похитили, – подмигнул он. – Следователя.
– Как так похитили? – ахнула Марина.
– Очень просто. Держали где-то, а потом убили. Сделали так, что труп невозможно опознать. Вот мы до сих пор его и ищем. Но кому это нужно? Зачем? Я не знаю, – развел руками он. Лови мяч, Петя Зайцев.
И он встал со словами:
– Дамочки, я вас всех отпускаю! И тебя, Василий, тоже. Спасибо за помощь следствию.
В этот момент в дверь заглянула строгая
– Заканчивайте тут. Нам скоро понадобится зал.
– Уже сворачиваемся! Ответственные у вас сотрудники. Сознательные.
– А кто все-таки застрелил этого, как его?..
– Нахрапьева?
– Вот-вот.
– В интересах следствия эта информация пока не разглашается.
– Все говорят, любовница.
– Ну и пусть говорят!
Настроение у него было прекрасное. Потому что он знал, что делать дальше. Пойдет ли Серега ему навстречу? Вроде должен. Последний штрих, и можно делать выводы. Еще чуть-чуть, и он найдет проклятое зелье. Главное, успеть первым.
Полдень
– Але? Петр Иванович? Это Марина, – услышал он в трубке.
– Что случилось, Марина?
– К нам полиция приезжала.
– Полиция? Сколько человек?
– Один.
– Высокий, плотного телосложения, волосы рыжеватые?
– Точно.
– Представился? Документы показал?
– Нет, – растерянно сказала Марина. – Так я ж его запомнила! Он всем и распоряжался там, в «Лесном»!
– Но он теперь в отпуске, насколько я знаю. Значит, самодеятельностью занимается. Вы где сейчас, Марина?
– На работе. Он только что уехал, я тоже домой собираюсь.
– Ждите меня на автобусной остановке. Я подъеду через полчаса.
– У супермаркета ждать? Или где? – заволновалась она.
– У супермаркета.
Итак, капитан Свистунов идет тем же путем. И верной дорогой идет товарищ! Реакция у капитана хорошая, а главное, правильная. Противника нельзя недооценивать. Это его ошибка, Петра Зайцева. Свистунов показался ему простачком. Ну откуда в заштатном Р-ске гениальные сыщики? Рыба ищет, где глубже, а русский – где Москва. Ошибочка вышла. Талантливые люди есть везде, и в провинции тоже. Но он, Петр Зайцев, все равно на шаг впереди. На два шага. С сотрудниками супермаркета, отдыхавшими в «Лесном», доверительно беседовала Марина. Иными словами, бабы сплетничали. Своему человечку расскажут больше, да и врать не станут. Зачем? А вот при виде мента люди инстинктивно пугаются. Виноват, не виноват, у них все равно мандраж. Полиции все боятся: вдруг и меня задержат? Вдруг обвинят? Труп есть, я был там, где его нашли. А вдруг я буду крайним? Вот они и врут. Свистунов в супермаркете ничего не поймал.
Он же, Петр Зайцев, через Марину уже выяснил в подробностях, как было дело. Поездку затеяла Ольга. Видимо, решила поменяться местами с кассиршей и спрятаться в Р-ске. Умно. Хорошая комбинация. Удалось выяснить, что она побывала в салоне красоты, где избавилась от длинных ногтей и педикюра, чтобы больше походить на Тимофееву. Да еще ей и повезло. Та тоже решила поменять прическу и перекрасилась в блондинку. Говорят, кассирша заметила сходство и позавидовала богачке. Захотела быть на нее похожей. Все становится на места. Ольга положила в сумочку Тимофеевой ключи от машины. Видимо, не хотела с «Мерседесом» расставаться. Спрятаться-то она бы спряталась, а жить на что? Тимофеева женщина без средств. Ольга же привыкла жить на широкую ногу. А машина дорогая, ее можно продать. Сумку Тимофеевой она бы потом взяла. Но зачем Ольга решила добровольно лишиться памяти? Она напала на кассиршу, сожгла ей волосы и лицо, чтобы всех запутать, а сама осталась лежать на полке в сауне. Надышалась одурманивающего газа. Зачем? Женщина, которая находится сейчас в Р-ской больнице, и в самом деле ничего не помнит. И про машину, ключи от которой предусмотрительно забрала, тоже забыла. Непонятно. Кстати, Ольгу надо забрать из больницы. И как можно скорее.
Так зачем она это сделала? Или… не она? Нужно дождаться результатов генетической экспертизы. Здесь комбинация тоже более или менее понятная. Непонятно одно: как Саранскому удалось все это проделать? Наверняка он встретился с братом. И кто кого обманул? Гениальный ученый – следователя или следователь – гениального ученого?
Ехал и раздумывал над всем этим. Да, он на шаг впереди Свистунова. На два. А толку? Все равно не знает, где «Стикс». Ничего, вот дождется результатов генетической экспертизы…
…Рыжие волосы Марины он заметил издалека. Эта женщина просто находка. Когда Ольга вошла в контакт с Нахрапьевым и «чоповцы» начали за ним следить, вышли на Марину. Нахрапьев подвозил ее как-то домой после смены, они вышли из машины и с полчаса сидели в уличном кафе под полосатым зонтом. Менеджер по персоналу ушел первым, было видно, что они поругались. Когда он уехал, Марина заплакала.
Так Петр Зайцев обрел союзницу. Выяснилось, что на предыдущей работе у Марины обнаружилась солидная недостача и она остро нуждается в деньгах. Муж бросил, дочка осенью пойдет в первый класс. А тут еще проблемы с финансами. Договорились они быстро. Марина, правда, рассчитывала на бо́льшую сумму, но и той сумме, что он предложил, была рада. Главное, это отомстить обидчику.
Александр Нахрапьев и в самом деле повел себя некрасиво. Он, как и Марина, был приезжим, квартиру снимал. И хотя зарабатывал неплохо, приходилось поджиматься. Цены как на само жилье, так и на съем его постоянно растут. Нахрапьева же не устраивала относительно недорогая комната, он частенько водил к себе женщин. А хотелось и машину купить, и одеться, и в отпуск за границу съездить. Да не одному, а с красивой девочкой.
Марине повезло. Дальняя родственница-москвичка пожалела «разведенку» с дочкой и предложила пожить в ее квартире, пока сама будет в отъезде. В длительной загранкомандировке. Плати только за воду-свет, цветы поливай да следи за порядком. Квартира была большая, трехкомнатная, родственница имела диплом переводчицы и устроилась в Москве неплохо. Из загранкомандировки собиралась привезти денег на строительство дачи. Марина была счастлива. Метро близко, все удобства, из столицы уезжать не надо. Родители не больно-то обрадуются, когда к ним на голову свалятся дочь с внучкой. Работы в родном городе нет, жилищные условия тоже оставляют желать лучшего. А за три года много воды утечет. Авось и жених найдется. С квартирой, с пропиской.
Нашелся Александр Нахрапьев, который переехал к Марине жить, как только она получила в свое распоряжение квартиру родственницы. Он тут же взял в кредит машину и постоянно на это ссылался. Я, мол, тебе на хозяйство денег дать не могу, сама знаешь, надо кредит выплачивать. Поскольку я не москвич, издалека приехал, проценты огромные. Зато буду тебя возить, куда скажешь. Так продолжалось около года. Жили у нее, кормились тоже за ее счет, а он выплачивал кредит, да еще умудрялся и на бензин стрелять у своей сожительницы. «Куда скажешь» влетало ей в копеечку. Если поездка была по ее делам, то соответственно и за ее счет.
Все закончилось, когда она случайно подслушала его телефонный разговор с приятелем. Сашка взахлеб рассказывал, как он замечательно устроился. За квартиру платить не надо, сыт, обстиран, обласкан. Баба-дура еще и денег дает.
– Не модель, конечно, – услышала она, – но на девицу модельной внешности с ее помощью сэкономить можно. Я тут познакомился с одной…
И Сашка с энтузиазмом принялся перечислять прелести новой знакомой. Мол, ноги от ушей, осиная талия и невероятной длины ногти с каким-то там особым маникюром. Все у девочки высший класс, маникюр-педикюр, стрижка-укладка.
Марина посмотрела на свои пухлые пальчики с коротко остриженными ногтями и чуть не разревелась. Вот, оказывается, какие женщины ему нравятся! А она у него для удобства. С ее помощью Сашка на моделей экономит! На то, чтобы их в рестораны водить и дорогие тряпки им покупать! На машине катать! С них-то небось денег за израсходованный бензин не берет! Еще и сам приплачивает!
Она тут же собрала чемодан и выставила сожителя за дверь. Когда тот попытался выяснить причину, сослалась на подслушанный разговор с приятелем, о девушках модельной внешности. Нахрапьев ничуть не смутился.
– А что ты хотела? – спросил насмешливо. – Ты себя в зеркале-то видела? А лет тебе сколько? Разведенка, да еще и с ребенком! Не тебе на меня обижаться!
И ушел. Она думала: будет жалеть. Прижмется теперь. Но Сашка ничуть не унывал, напротив, ходил довольный, с улыбкой во весь рот. Кредит-то
Марина возненавидела обоих. Ну, кто виноват, что она такой родилась? Маленькой, склонной к полноте. Да хоть одними овощными салатиками питайся, ноги все равно не вырастут и веснушки с тела и лица не пропадут. Что ж теперь, одних моделей любить? Несправедливо это.
Все свои разочарования она вывалила Петру Зайцеву при первой же встрече, едва он намекнул, что у менеджера по персоналу проблемы. И согласилась сотрудничать. Наконец-то представился случай отомстить обидчику! Зайцев объяснил ей задачу. Подпоить остальных и сказать полиции, которая приедет на место происшествия, что Нахрапьев застрелил любовницу, а потом застрелился сам. Он, мол, ее ревновал и неоднократно жаловался бывшей сожительнице. Это Марину устраивало целиком и полностью. Любовь к обманщику давно прошла, и то, что его собираются убить, не волновало ее ничуть. Она была даже рада, что Сашка нарвался. Так ему, мерзавцу, и надо! Ненавижу! Что же касается женщины…
– Это модель, о которой Нахрапьев говорил тогда по телефону со своим приятелем, – сказал Петр Иванович, имея в виду Ольгу. – Он ее «застрелит из ревности» и застрелится сам. Твоя задача – сказать полиции, что они были любовниками. И сослаться на подслушанный разговор. Если надо, следаки и приятеля найдут, тот все подтвердит. Поняла?
Она кивнула. Все вроде бы сходилось. Вот она, та самая модель, с которой Сашка ей изменял, когда вместе жили! Нашлась! Ольгу в супермаркете знали все: приметная девица, одета как картинка, покупает все самое дорогое. Она была постоянной клиенткой и частенько приезжала с высоким красивым брюнетом, при виде которого женщины начинали переглядываться и перешептываться. Но он никого и ничего не замечал, взгляд у него был какой-то странный, в пространство. Со своей спутницей тоже был небрежен, но с деньгами расставался легко, на все ее капризы только плечами пожимал. Хочешь – получи. Разумеется, Ольге все завидовали. А тут выяснилось, что она крутила роман и с Александром Нахрапьевым. Как же Марина разозлилась! Надо же! Одним все, а другим ничего! Мало этой Ольге одного мужика, да какого! Любовника завела! Убивать таких надо! Ну, нет на свете справедливости!
Когда Сашку застрелили, а модель, вместо того чтобы тоже получить пулю, угорела в сауне, Марина слегка растерялась и запуталась. Но дело свое она знала. Не одна, так другая. Любовница виновата, и точка. Кассирша его застрелила. Так и сказала приехавшим ментам. В общем, Марина все сделала, как надо. И продолжала информировать Петра Зайцева о том, как идет расследование.
…Он увидел рыжий маячок ее волос и сбавил ход. Марина переминалась с ноги на ногу на автобусной остановке и вглядывалась в проезжающие машины, когда он плавно затормозил прямо перед ней. Открыл переднюю дверцу и пригласил:
– Садитесь, Марина.
Она села, захлопнула дверцу и покосилась на женщин, оставшихся ждать автобуса. Видели, на чем за мной приехали? Видели кто? Засветиться он не боялся. Познакомились в «Лесном», взял у понравившейся женщины телефон. Теперь встречаются. Ситуация типичная. Да и кому надо это выяснять? Свистунову? Вряд ли капитан еще разок сюда приедет. От дела отстранен. Результаты частного расследования Руслана Олеговича никого не интересуют.
– Куда поедем? – спросил он у Марины.
– Уф! Домой.
– А пообедать не хотите?
Дочка с начала июня гостила у бабушки на маленькой родине Марины. Свободного времени полно, а кавалеры что-то не объявляются. На юг прокатить или просто заглянуть вечерком на чашечку кофе. Да и Марина после случая с Нахрапьевым стала осторожной. Если нынче самое привлекательное в женщине жилплощадь, то на дешевку размениваться не стоит. С этой точки зрения Марина просто красавица: три комнаты! Пообедать? Почему бы нет!
Заехали в маленький уютный ресторанчик, он уже изучил вкусы рыженькой. Обильная, сытная еда и страсть к красивым десертам. Именно красивым. Вот и сегодня Марина застыла у витрины с пирожными.
– Что хотите на десерт? – улыбнулся Зайцев.
– Ой, я все хочу!
Она, облизывая сочные губы, смотрела на пирамидки крема и манящие островки разноцветной глазури. Сладко пахло ванилью и возбуждающе – молотым кофе, в маленьком зале царил полумрак.
– Пойдемте за столик, – предложил он. – Если с десертом определились.
Она нехотя оторвалась от витрины.
– Люблю сладкое, – пожаловалась, усаживаясь за столик. – Понимаю, что нельзя, а все равно хочется!
– Отчего же нельзя?
– Фигура портится. А, ладно! Мне что, в кино сниматься?
– В кино тоже разные люди снимаются. И худые, и полные.
Она вздохнула. Какое уж там кино! Подошел официант. Марина заказала много, Петр ограничился хорошо прожаренным бифштексом и крепким кофе. Когда официант отошел, спросил:
– Значит, вас сегодня навестил капитан Свистунов?
– Я не знаю его фамилию. Рыжий. Симпатичный, – добавила она. – В кино приглашал. Запал на меня.
– Отчего же не пошли?
– А ну его! Женатый. А у вас, кстати, есть жена?
– Есть, – соврал он.
– Ну, когда ж вы только успеваете! – всплеснула пухлыми ручками Марина.
– Так и вы замужем побывали.
Принесли еду, и в разговоре возникла пауза. Молчание нарушил Зайцев:
– О чем он вас расспрашивал, Марина?
– О долгах.
– О долгах? – слегка удивился он.– Надька проболталась о растрате. Я сказала, что расплатилась. Бабушкины побрякушки, мол, продала и расплатилась. Так он уставился на мое кольцо и лыбится. Ты подумай, умный какой! Я сказала: это бижутерия.
Зайцев тоже посмотрел на кольцо. Бриллианты настоящие.
– Я бы и в самом деле их продала, – начала оправдываться Марина. – Да кому нужно? По своей цене не уйдут, только в ломбард. А там много ли выручишь? Приходится у вас деньги брать! – с вызовом сказала она.
Намек он понял. Спросил:
– Сколько вы хотите за сотрудничество?
– Ну, сколько-нибудь подбросьте.
– Давайте сначала посмотрим, что вы знаете.
– А, – беспечно махнула она рукой. – Хоть накормите! В ресторанах-то я не часто бываю.
И она осмотрелась:
– Красиво тут. Чистенько.
– Кстати, версия для подруг: я за вами ухаживаю. Познакомились в санатории, в тот роковой день. Я взял у вас телефон.
– А мне здесь нравится. Уютно. И кормят хорошо. – Она вздохнула. – Еще он спрашивал про Сашку. Мол, злилась ли я за то, что он меня бросил.
– Тоже подруга проболталась?
– А кто ж еще? На то они и подруги, чтобы сплетничать. Я на Надьку не обижаюсь. Я сказала все, как вы велели. Его, мол, любовница застрелила. Она раньше со следователем крутила, вот откуда у нее пистолет.
Он говорил не так, но возражать не стал. Спросил:
– О следователе кто вам сказал?
– Сашка. Он меня как-то подвозил и предупредил: ты с новенькой не связывайся, у нее в любовниках одни менты. И даже следователь. Это в тот день, когда он меня до слез довел. Да вы небось помните, я рассказывала. Но теперь уж он больше никому не напакостит, – с удовлетворением сказала Марина.
– Значит, Нахрапьев знал о следователе Мукаеве, – задумчиво произнес он.
– Как-как?
– Мысли вслух. Сейчас вам принесут десерт. О чем еще спрашивал капитан?
– Рыжий? Ничего. Да! – спохватилась Марина. – Он сказал, что ее любовник пропал! Тимофеевой! Следователь! Его, мол, похитили, где-то держали больше месяца, а потом убили.
– Как-как?
– Тело, мол, изуродовали, чтобы опознать было невозможно. Вот они его и не могут найти. Полиция.
– Вот оно что…
Знает ли Свистунов, кто похитил его друга? О брате-близнеце? Может и не знать. Самойлова сказала, что рыжеволосый капитан к ней не приходил. Приходил некий неприятный гражданин, худой, зубы желтые. Ей незнакомый. Потом приходил сам следователь Мукаев. Причем дважды. Самойлова думает, что это были два разных человека. Выходит, оба брата у нее побывали. А Свистунова не было. Неужели он не знает?
– Вы о чем задумались?
– О своем, Марина. О своем.
– А что вам Сашка сделал? Вы так и не сказали.
– Это денежные дела.
– Да уж. До денег он был жадный. Все квартиру в Москве мечтал купить. Прописаться здесь. «Хочу, – говорит, – стать москвичом». Да кто ж не хочет? Не все только могут. Цены-то на жилье о-го-го!
Она вздохнула. Он улыбнулся:
– Я понял. Я заплачу вам за информацию. Немного, но заплачу. Триста долларов. Но при условии, что, во-первых, вы будете звонить мне и дальше. Информировать. Как идет следствие, кто приезжает из Р-ска, о чем или о ком расспрашивают. И, во-вторых, что вы при необходимости измените показания. Тогда я заплачу еще. О цене договоримся.