Каракалпак - Намэ
Шрифт:
Свидетелем данного происшествия оказался мой бойцовый петух. Такое поведение ястреба он воспринял как личное оскорбление и пришел в страшное негодование, которое выразил при помощи истошного крика и царапанья земли когтями лапы. Затем петух устремился в погоню за похитителем, но не смог преодолеть высоту забора и застрял в колючках. Я с трудом извлек его из колючек в изувеченном состоянии. Вечером того же дня указанный петух стал продуктом для супа.
Из всего вышеизложенного следует, что ваш внук, уважаемый Хакимнияз, не должен брать пример с петуха, а должен тщательно рассчитывать свои научные силы.
Из рассказов аксакалов.…Некогда в нашем ауле жил один поэт. Стихи он сочинял плохо, рифмы подбирал с большим трудом. А главное — слагал он стихи о том, что никого не интересовало. И решил поэт изучать жизнь. Для этого поначалу стал он проситься к людям на ночлег. В одном доме поночует. Потом в другом. В третьем. Во всех домах аула переспал, а стихи его от этого лучше не стали. Тогда надумал он пойти в соседние аулы, чтобы пошире изучить жизнь. Пошел. И в конце концов превратился в обыкновенного бродягу, а поэтом настоящим так и не сделался…
…Уметь слагать стихи — это такой дар, который Аллах сам посылает человеку. Сколько ни изучай жизнь, а все одно не станешь поэтом, если сама жизнь тебя этому не научит…
Мой дедушка говорил:«Приходит как-то ко мне молодой джигит и говорит, мол, нужен ему совет. Женился он недавно, а жизнь семейная у него не ладится, и не знает он, как ему быть.
— А ты, — советую я, — учись у людей, погляди, как другие люди живут, как ладят меж собой.
— Э, — отвечает он, — людей много, за всеми не углядишь.
— Да, много, — отвечаю, — но более того — тебе надо бы знать не только о том, как живут здравствующие поныне, но и о том, как жили люди раньше, как жили покойные ныне предки наши. Да и этого тоже мало. Учиться следует не у одних лишь людей, но и у зверей тоже. Вот говорят, что слоны загодя чувствуют час смерти и, почуяв, что час этот близок, возвращаются в родные края. Так вот, доброму человеку стоит поучиться и у мудрого слона…»
Из советов моей бабушки:«Всегда уступай дорогу старшим, особенно близким. И не ищи в том обиды для себя, а помни, что бабушка и дедушка, когда срок придет, попросят у бога для себя первыми дорогу к тому свету. Нет ничего хуже, как пережить своих детей и внуков».
3
Дедушка привел меня в пионерский лагерь, оставил там, а сам поспешил домой.
И вот сижу я на своей кровати, и грустно мне и страшно. Еще бы, ведь сегодня впервые в жизни буду ночевать не на кошме, расстеленной на полу, а на высокой и узкой железной койке, да еще среди чужих. Тут подходит высокий парень и говорит:
— Я пионервожатый. Зовут меня Узакбергеном, фамилия моя Бекниязов. Студент Чимбайского педучилища. А ты кто же будешь?
Отвечаю, подражая ему:
— Я пионер, зовут меня Тулепберген Каипбергенов. Ученик начальной школы имени Чапаева.
— Вот, — говорит, — оказывается, ты тезка моему брату, он тоже Тулепберген, но он постарше тебя лет на пять. Хорошо. Значит, познакомились. А теперь скажи, в каком кружке ты хочешь заниматься?
Ни о каких «кружках» я слыхом не слыхивал в жизни, а потому вместо ответа только плечами пожимаю.
— Ах, да, — говорит он, — ты же из начальной школы. Ладно, тогда скажи: кем ты хочешь стать?
— Поэтом, — выпаливаю я.
— Если так, то будешь заниматься в литературном кружке. А пока вот тебе тетрадь для дневника.
Он вынимает из сумки чистую ученическую тетрадку и, написав на обложке мое имя, кладет ее предо мной:
— На, ниши.
— А что писать? — спрашиваю я.
Он молча достает из той же сумки отточенный химический карандаш и кладет его рядом с тетрадкой.
– Дневник вести я тебя научу. А сколько у тебя стихов? — спрашивает он вдруг.
— Не знаю, — говорю я вполне искренне, поскольку и впрямь не знаю, считать ли те два стихотворения, которые были раскритикованы учителем.
— Очень хорошо, что ты их не считаешь. Ты же поэт, а не учетчик. Ладно, прочти последнее.
Как раз по пути из аула в лагерь — а дорога длинная — я сочинил стихотворение, но записать его еще не успел и потому читаю наизусть:
Жизнь женщин у козака [38] прошла,Жизнь мужчин как в аду была,Жизнь детей в мученьях текла,Ты всегда был унижен, каракалпакский народ.Тебя, мой народ, спасали сказки и преданья,Ты перенес все тяжкие испытанья,В поисках друзей преодолел все расстоянья,Сегодня ты счастлив, каракалпакский народ.Note38
К о з а к — старинный ткацкий станок, который устанавливался в специально вырытой яме.
Вожатый слушает очень внимательно и, помолчав минутку, спрашивает:
— Как ты назвал это стихотворение?
«Каракалпакский народ», — отвечаю я с достоинством.
— Это слишком высокое и ответственное название, — говорит он, — надо бы подыскать другое. Подумаем вместе и найдем.
1 июня 1941 года. Надо уважать книгу.
Книга — самый верный, мудрый и самый красноречивый друг. Если с ней сдружишься, то и она перед тобой в долгу не останется — поможет тебе стать добрее и умнее.
Любые вещи, когда их становится очень много, теряют свою цену. А книги — нет,
2 июня 1941 года. Обложка книги как дверь дома, в котором проживает множество людей. Не стесняйся, входи в этот дом, и люди, в нем живущие, всегда помогут тебе и советом и примером.
Обычные дома бывают разные. Если тебя предупреждают: «Не стучись в эту дверь, там живут плохие люди», то верь этому. Но если тебе скажут: «Не открывай эту книгу», — не верь. В каждой книге хранится опыт хотя бы одной жизни.