Карамазов. Книга 1
Шрифт:
Пол покрывали палубные доски малоизвестного в широких кругах судна с красивым именем «Аврора», выбеленные ветрами и солью. В углу стоял синтезатор, а на стене на бронзовых крюках висело несколько гитар. Из мебели в комнате находились диван с кожаной обивкой, пара кресел, низкий стол из спила аметиста глубокого фиолетового оттенка, на котором стояла початая бутылка виски. Здоровенный телевизор на стене радовал глаз ничуть не меньше, чем камин, перед которым расположилась кованая решетка. Стоило огню вспыхнуть внутри портала, как на полу и стенах принимались
Барная стойка из мрамора упиралась в небольшой, на две бутылки шампанского, холодильник с прозрачной дверцей. Названный напиток в нем ждал своего часа. Над самой стойкой висел ряд хрустальных фужеров.
Не разуваясь, брюнетка прошла в комнату. Она с любопытством оглядывала обстановку, пока я привалился плечом к арке и лениво наблюдал за гостьями.
Вид был просто великолепным. Темноволосая оказалась у окна и выглянула наружу. Ей нравился пейзаж. Тут было красиво. Особенно вечером, когда парк пустел. Горящие фонари освещали ряды аккуратно подстриженных кустов, обрамлявших газон, тянущихся вдоль дорожек лавочек. Чуть дальше за изгородью блестела черная лента реки.
Эту квартиру купили мне приемные родители. Они никогда особо не интересовались делами неродного сына. Поэтому в четырнадцать лет я стал очень беспокойным подростком. Из тех, кого называют проблемными. В меня словно вселился дух насилия, тяга к пьянству, погромам и бесчинствам, что всосали меня в бесконечный круговорот проблем. Поэтому, чтобы побыстрее отделаться от дитяти, родители купили квартиру, едва мне стукнуло пятнадцать. На этом их воспитание подрастающего поколения и закончилось.
Грызть гранит науки не вышло. Сия горная порода оказался очень твердой, и я обломал себе зубы на втором курсе, когда меня вышибли из Высшей Императорской Академии. От родителей приходило неплохое пособие, так что и с работой я особо не заморачивался. Мои увлечения музыкой приносили какой-то доход. А затем появился лейбл. И началась вольготная красивая жизнь, позволившая не экономить на окружающих меня вещах и удовольствиях.
Брюнетка стояла на фоне окна и, кажется, не догадывалась, насколько соблазнительной смотрится в учебной форме. Ее сестра же заметила мой голодный взгляд и недовольно фыркнула. Я криво усмехнулся, решив, что мне нравится ее ревность.
Цокая каблуками, брюнетка прошла к стойке. Взяла бутылку шампанского из холодного шкафа.
— Виноградники Маю, — вслух прочитала она название с этикетки. — Урожай тысяча девятьсот семнадцатого года. Хорошо подойдет для завершения прекрасного вечера.
— Мадам желает напиться? — удивленно подняла бровь Кристина.
— Разумеется. — Казалось, брюнетка даже удивилась подобному вопросу. Вскрыла бутылку и разлила шампанское по бокалам. — Возможно, до такого состояния, что захочет опозорить семью.
Кристина поджала губы, но промолчала. Покачивая задницей, брюнетка подошла ко мне и протянула один из бокалов.
— Надеюсь, сударыня пошутила о позоре? — уточнил я, принимая фужер из ее руки. — Не хотелось бы мне быть причиной падения великой Семьи.
Таким образом я пытался выяснить, с кем имею дело, но в ответ девушка лишь хитро подмигнула.
— Кто знает. Возможно, вам сегодня повезет.
— Кстати, — Кристина открыла раздвижную дверь и заглянула в комнату, — здесь есть хорошая спальня. С широкой кроватью.
— А мы поместимся там втроем? — уточнила брюнетка и отпила вино. — Нехорошо будет оставлять хозяина квартиры спать на полу.
Кристина строго нахмурилась. А затем ее щеки залились краской, и она стыдливо опустила глаза. Видимо, младшая сестра тоже была не против, как выразилась брюнетка, «опозорить семью». Но оковы смущения не позволяли ей этого признать.
Темноволосая девушка лишь пожала плечами.
— Не все ли равно? Я акула. A акуле…
— Плевать на нормы, традиции, законы и право, — закончил я известную фразу.
Собеседница взглянула на меня из-под полуопущенных ресниц. И мне показалось, что в ее взгляде прозвучало что-то отдаленно напоминающее уважение.
— За классиков!
Она подняла бокал. И я последовал ее примеру.
Кристина только удивленно приоткрыла рот, когда брюнетка осушила первый бокал и тут же налила себе второй. Младшая едва пригубила игристое вино и оторопело смотрела, как мы опустошаем первую бутылку.
Я включил музыку, под которую гибкая девица принялась танцевать. Она сбросила обувь и закрыла глаза. Но все равно прекрасно ориентировалась в пространстве, не задевая предметов. Я любовался ее фигурой и движениями.
Младшая подошла ко мне, присев на подлокотник дивана. Она рассеянно покачивала туфелькой на носке стопы и не решалась продолжить разговор. Я взялся помочь малышке и мягко обхватил изящную лодыжку, чтобы снять обувь. Девушка вздрогнула, но позволила мне огладить ее кожу снова, как уже не возражала против этого в такси. Не отводя взгляда от ее светлых и слегка настороженных глаз, я провел пальцами по бедру и коснулся края ее белья. Кристина гулко сглотнула и сжала колени, захватив в плен мое запястье. Я не был против, вмяв ребро ладони в ее горячую кожу. На этот маневр девица отреагировала рваным выдохом. Вскочив, она отошла к стойке бара и плеснула себе еще вина. Горлышко бутылки отбивало дробь о край бокала — руки гостьи дрожали. На мгновенье мне почудилось, что от нее пахнуло Силой.
Старшая сестра начала приходить в себя, лишь когда первая бутылка подошла к концу. На ее щеках появился румянец, а в глазах зажглись знакомые озорные искры. Она то и дело переглядывалась со мной, загадочно улыбалась и поправляла волосы. После не пойми какого по счету бокала, она взяла с полочки колоду карт.
— Как насчет партии в преферанс? — Она ловко перетасовывала карточки.
— Хм… — Я поставил бокал на стол и полез в карман. — Сейчас.
Но вытащенная пачка денег была воспринята в штыки. Брюнетка только поджала губы и фыркнула.