Карамазов. Книга 1
Шрифт:
— То есть она… один из объектов, — пробормотал я.
Виктор удивленно поднял бровь:
— Ты о чем?
— Где ты ее взял? — не стал пояснять я.
— Помнишь задание в Африке? Когда группа, нанятая каким-то местным князьком, ушла на ликвидацию, а вернулся только я?
Я кивнул. Это была операция, после которой половина казармы освободилась от гусар. Домой отправились конверты с личными делами и приписками «погиб, выполняя долг перед Императором и Союзом».
— То самое задание было на устранение какого-то Оракула. Прирожденного, который объявил себя местным пророком
Значит, Виктор — один из хранителей. Я похолодел, рассматривая приятеля. Он выглядел так же, как и всегда. И был собой. Именно таким я знал Феникса с самого начала нашего знакомства. Наглый, бесстрашный, циничный, заменивший юмор сарказмом, но при этом он был тем, кому я без сомнений доверял спину. Да, я видел его Мясником, знал его пьяным балагуром, забрасывающим в мусорный контейнер болельщика чужой футбольной команды. Я видел, как он убивал, не моргнув глазом и помнил, как в одной из драк парень выдернул из-под ног толпы испуганную крысу. А потом кормил мерзкого грызуна остатками пайка, уверяя, что у того стресс и именно по этой причине гаденыш кусается.
Виктор не был обезумевшим хранителем и мне для понимания этого факта не требовалась консультация психиатра.
— Сколько лет она с тобой… — я подсчитал в уме.
— Уже года четыре.
Но почему объект еще не подчинил его? Я решил, что выясню все позже, а пока стоит заняться делами насущными.
— Она всегда говорит правду?
— Всегда, — спокойно подтвердил Виктор.
— Значит…
Круглов покрутил вещицу в пальцах и легко подбросил ее. Посмотрел на выпавшую сторону и уверенно объявил:
— Оболенский вернулся на болота.
Затем кинул объект вверх вновь и добавил:
— Он не в том месте, где мы его поймали в первый раз.
— Где-то рядом? — я подался вперед, не сомневаясь в правоте старого друга.
— Да, — ответил хранитель, сверившись с монетой.
— Значит, нам нужно будет вернуться, — заключил я. — Калинин потребовал устранения Оболенского, как человека, который представляет опасность для государства.
— Такова наша работа, — согласился Виктор. И тут же поправился:
— Ваша работа, князь. Кстати, ты же сам знал, что Оболенский вернулся на болота. Просто хотел уточнить?
— Это тебе монета подсказала? — насторожился я.
— Здравый смысл, — отмахнулся он. — Я не постоянно сверяюсь с этой вещицей, — продолжил Феникс задумчиво, рассматривая решку монеты. — Просто привык подтверждать то, о чем догадываюсь или подозреваю.
— Ясно, — коротко отозвался я.
В голове всплыли обрывочные видения о болотах. Значит, объект сам притягивает меня. И делает это образом зеленой дамы, которая во втором видении подозрительно напомнила мне знакомую девушку.
— Тогда…
— Завтра все оформим, — спокойно ответил Виктор. — Драться ночью на болотах — сомнительная затея. Тем более, вряд ли Оболенский сбежит из своей новой вотчины. Он уверен, что мы не
В последнем я несколько сомневался, но спорить стал. Ночью и впрямь соваться в место, кишащее мутантами, не стоит.
Виктор поднялся с кресла и потянулся.
— Не жалею, что согласился с тобой работать. Скучно не будет.
— Ну, это точно, — кивнул я и зачем-то спросил. — Ответь мне как друг.
— Странное завершение беседы, — хмыкнул Виктор и сунул монету в карман.
— Ты ощущаешь себя иначе, с того момента, как эта вещица попала в твои руки?
— Иначе?
— Странные желания, несвойственные тебе поступки или…
— Что за безумные вопросы? — парень нахмурился.
— Посмотри сюда, — я указал на стенд с объектами. — Эти безделицы — родственники твоей монеты.
Феникс подошел ближе к стеклу и с любопытством принялся рассматривать экспонаты.
— Серьезно? — хмыкнул он. — А я уж подумал, что твой дед решил пойти по пути Плюшкина и стал тащить в дом всякую гадость. Еще вспомнил, что в том особняке, где мы встретили папу Легбэ, тоже всякого мусора хватало.
— Думаю, там были подношения от его новых адептов. Они несли ему все, что считали хоть сколько-нибудь ценным. Но это — совсем иные вещи.
Я подумал, стоит ли посвящать Виктора во все подробности, а потом решил, что если уж не ему, то никому не смогу рассказать и стану походить на своего безумного деда.
— Эти вещи считаются проклятыми. Они порабощают собственного хозяина и делают его одержимым.
На моем последнем слове Виктор, как-то странно, скривился, словно едва сдержал смех. Потом повернулся ко мне и широко улыбнулся:
— И ты сейчас думаешь, достаточно ли я двинутый для проклятого или это мое обычное состояние?
Я кивнул, не зная, как ответить.
— Дружище, спешу тебя огорчить. Я всегда был поехавшим и таковым и останусь. А стал я собой задолго до находки монеты. Она тут точно ни при чем.
Я пытливо смотрел на Феникса и не видел притворства на его лице.
— Мне нужно доверять тебе, — пояснил я негромко.
— Князь, я тебе клятву дал, ты не забыл?
— Верно, — я потер лоб, снова ощущая прилив слабости. Перед глазами качнулось зеленоватое марево.
— Я с тобой, дружище, — парень ухватил меня за плечо, не давая свалиться. — Может, ты не будешь здесь падать как кабацкий пьяница? Это не дело.
— Сам, — справившись со слабостью, отмахнулся я. — А тебе стоит пойти и проверить свою подопечную.
— Она не нуждается в этом, — отозвался Виктор и рассеянно улыбнулся. — Ты бы со своими девушками разобрался. А не то так и до бунта недалеко.
В гостиной меня уже ждала Кристина. Она сидела на диване поджав ноги и с интересом смотрела какое-то шоу по одному из телеканалов. Юсупова был одета почти по-домашнему. Велюровый костюмчик с капюшоном, на котором виднелись заячьи ушки сливочного оттенка, вязанные розовые носочки и сброшенные на пол угги добавляли образу гостьи ванильности. Пламя в камине отбрасывало на ее лицо блики, делая похожей на сказочную фею. Такую хотелось тискать и… я отогнал от себя фривольные мысли и догадался, что Юсупова знала, какое впечатление производит.