Карамельные сны
Шрифт:
— Вот. Не слишком много для вас?
Вместо ответа Марина схватила рюмку и одним глотком осушила ее. Она даже не закашлялась и не подавилась — только подняла на меня враз повлажневшие глаза и судорожно задышала.
— Ну а теперь… — начала я.
Нетрудно было догадаться, что я была намерена получить ответ на второй вопрос — с какой целью девушка Марина совершила столь опасное путешествие в час ночи. Вряд ли ради того, чтобы выпить рюмку коньяка из шкафчика тети Милы.
— …а теперь…
— Пожалуйста, не спрашивайте ничего! — взмолилась Марина и сложила у подбородка пухленькие ладошки. —
— Когда попозже?
— Ну я не знаю… Ну завтра утром. Ладно? Утром? Сразу, как только встанем?
— Вы что, намерены заночевать у меня?
— Да! Пожалуйста! Можно, я останусь? Или…
— Или что?
— Или они меня убьют! — испуганно прошептала Марина.
Аргумент был весьма убедителен. Конечно, строго говоря, до ночной гостьи и ее жизненных сложностей лично мне не было никакого дела. И вообще, мне хотелось спать, а не чувствовать себя героиней какого-то киношного фарса. Но, с другой стороны — положа руку на сердце, кто же сможет вот так, не дрогнув, взять и выставить из дому раздетого человека, которому явно угрожает опасность?
Я зевнула и пожала плечами.
— Ладно. Что бы у вас там ни случилось, будем надеяться, что до моей кровати ваши враги не доберутся. А посему ложимся, выключаем свет — и в объятия Морфея. Надеюсь, вы не имеете привычки лягаться во сне или стягивать с соседа одеяло, потому что спать нам придется вместе.
Даже при неярком свете бра видно было, как Марина покраснела.
— Нет… Вы знаете, никто никогда не жаловался.
Я фыркнула и, перетащив на свою сторону кровати одну из подушек, всем своим видом дала понять, что больше вопросов к ночной гостье нет. Спать хотелось просто ужасно. Но перед тем, как отключиться окончательно, я вынула из кармана пижамы пистолет и сунула его обратно под подушку.
Сделала я это почти автоматически, просто повинуясь отработанной годами привычке, а вовсе не для того, чтобы произвести на Марину впечатление. Однако, увидев оружие, девица взвизгнула и вцепилась руками в спинку кровати.
— Что вы делаете! Что вы?! Зачем это у вас?
— Извините, пугать не хотела. Ничего страшного. Просто я никогда не расстаюсь с оружием. Но само по себе оно не выстрелит, можете не сомневаться.
— Вы никогда не расстаетесь с оружием? А кем вы работаете?
— Телохранителе-е-ем, — ответила я, зевая на последнем слоге.
— Телохранителем? Вы! Но вы же женщина?
— Вот именно поэтому.
— Что именно поэтому?
— Именно поэтому меня и нанимают. Давай спать, а?
— Сейчас, но только вы объясните — почему?
— Господи, детка, да что тут объяснять? Если ты наймешь телохранителя-мужчину, то в баню или там, скажем, в дамскую комнату он с тобой все равно не пойдет, верно? Ну а я пойду. И внимания меньше привлекаю. Не всякому, знаешь, хочется, чтобы за спиной торчал дюжий мордоворот с метровыми плечами и мозгом размером с грецкий орех. Иногда клиенту для дела лучше выдать меня за секретаршу, подругу или любовницу. Вот и все, а теперь…
— Что теперь?
— А теперь давай спать.
Я задремала почти сразу, но сквозь сон слышала, как Марина долго ворочалась, вздыхала и, кажется, даже немного всплакнула.
А потом
Утром я проснулась за секунду до того, как скрипнула дверь и в комнату заглянула как всегда свежая и как всегда в фартуке тетя Мила. Никогда мне не удавалось убедить тетю, что и просыпаться, и собираться, и завтракать я могу без ее участия и совершенно незачем вскакивать ни свет ни заря только для того, чтобы сварить мне кофе и дать на дорожку стандартный совет «быть осторожнее, а лучше бы и вовсе сменить профессию на что-нибудь более… мирное».
Я работаю телохранителем не первый год, а до этого еще несколько лет проходила службу в специальном отряде ГРУ, и тете Миле давно следовало понять, что ее единственная племянница просто не умеет делать ничего другого. Однако тетя этого не понимала. Она хотела, чтобы я жила обычной жизнью и не оставляла надежд выдать меня замуж за «порядочного, надежного мужчину», которому бы я стирала рубашки, варила борщи и вышивала бы утирки. И то и другое я не могла себе представить даже в самом страшном сне, но разве это объяснишь тете?
Она была невероятно упряма — если, конечно, это слово можно применить к добрейшему человеку, который ухаживал за мной как родная мать — свою маму я потеряла очень давно.
Тетя Мила вообще была для меня всем, потому что более близкого, чем она, человека у меня не было. Нет, строго говоря, еще был отец, генерал, но после его последней женитьбы через несколько недель после смерти мамы связь между нами прервалась — по моей инициативе и, скорее всего, навсегда.
…Итак, тетя Мила прошла по коридору и, скрипнув дверью, заглянула ко мне в комнату, заранее натянув на лицо виноватую улыбку — ей всегда было жалко меня будить. Но стоило тете увидеть, что в постели я, вопреки ее ожиданиям, нахожусь не одна, как улыбка превратилась в беззвучное «о!», и только очки помешали глазам выскочить из орбит. Еще бы! Ведь вчера вечером она лично пришла пожелать мне спокойной ночи и прекрасно видела, что в кровати я была одна.
— Тетя Мила, заходи, не стесняйся, — пригласила я, поднимаясь на постели и с улыбкой наблюдая, как тетушка подозрительно обшаривает глазами комнату, будто опасаясь, что где-нибудь в шкафу, за шторами или под столом прячется еще какой-нибудь «человек ниоткуда».
— Женя! Кто это?! — шепотом спросила тетя, падая на приставленный к стене стул.
— Марина.
— Как Марина? Почему Марина?!
— К сожалению, имя — это пока все, что я о ней знаю.
Я покосилась на гостью — укрытая одеялом, она лежала на боку, спиной к двери, по-детски положив под щеку обе ладошки. Моя гостья не только не проснулась, но даже и не пошевелилась от звука наших голосов.
Хмыкнув, я вылезла из постели и направилась в ванную, с наслаждением шлепая босыми ногами по прохладному полу. А тетя Мила осталась в комнате. Когда я, приняв контрастный душ, расчесавшись и почистив зубы, вернулась обратно, тетушка все еще продолжала сидеть на стуле — она не отрывала взгляда от Марины и скорбно качала головой. Видно, моя дорогая тетушка не ждала от этого визита ничего хорошего и заранее предчувствовала что-то недоброе.
— Сон у нее богатырский, — заметила я. За время моего отсутствия Марина даже не переменила позы.