Карандаш и Самоделкин на Марсе
Шрифт:
— О! — восхищённо всплеснул руками директор музея. — Это знаменитая картина, «Восход солнца» называется. Правда, чудо?
— Да, — усмехнулся Карандаш. — Сразу видно, что художник не пожалел красок.
— Красное солнце и море, — пояснил директор. — Всё это художник не нарисовал на холсте.
— А что у вас в другом зале? — спросил профессор Пыхтелкин.
— А в следующем зале у нас музыкальные инструменты, — похвастался директор.
— Музыку я люблю, — оживился пират Буль-Буль. — Я даже играть немного умею, на трубе, — похвастался рыжебородый разбойник.
Путешественники поспешили перейти в другой зал. Директор не обманул. Повсюду висели, стояли, лежали разные инструменты. Многие из них были очень похожи на обыкновенные земные инструменты.
— Труба, — обрадовался шпион Дырка. — Сыграй нам, Буль-Буль.
— Сейчас, — кивнул пират и поднёс трубу к губам, но сколько он ни пыжился, из трубы не вырвалось ни одного даже самого простенького звука.
— А говорил, что играть умеешь, — засмеялся Самоделкин.
— У вас какая-то труба сломанная, — повернулся к директору разбойник Буль-Буль. — Не играет.
— Она очень красиво не играет! — согласился директор. — Вы замечательно на ней не сыграли, я бы так не смог, — грустно вздохнул директор.
— Почему же вы не научитесь? — удивился Самоделкин.
— Для игры на инструментах нужно не иметь музыкального слуха, а он у меня к сожалению есть, — вздохнув пояснил директор.
— А рояль играет? — спросил Дырка.
— О, это старинный рояль, ему сто лет. Он уже сто лет не играет, — ударяя по клавишам, сказал директор.
Рояль не издал ни единого звука.
— А кто из вас умеет не играть на рояле? — спросил директор у своих гостей.
— Я умею не играть на рояле, — выступил вперёд Дырка. — И вообще, я умею не играть на всех музыкальных инструментах. И на гитаре умею не играть, и на балалайке, и на скрипке умею не играть, — хвастался Дырка.
— Вот это да, — удивился директор. — Да вы просто гений!
— Да, я такой! — согласился длинноносый разбойник. — А ещё я меньше всех на Марсе подтягиваюсь и отжимаюсь от пола.
— Можно мне с вами сфотографироваться на память? — попросил директор. — Я вашу фотографию у себя в кабинете повешу и буду всем хвастаться, что вы у меня в гостях были.
— Фотографируйте, — обрадовался Дырка. — Я разрешаю!
Директор музея побежал за фотоаппаратом, а путешественники пошли гулять по музею дальше. Следующий зал весь состоял из огромных и маленьких камней.
— Это что, зал камней? — не понял профессор Пыхтелкин.
— Нет, это скульптуры, — пояснил, подбегая, запыхавшийся директор.
— Скульптуры? — удивился Самоделкин.
— Да, правда, замечательные? — спросил директор, фотографируя со всех сторон Дырку. — Одна лучше другой. Говорят, что вот над этим камнем скульптор не работал целый год. Он каждый день подходил к этому камню и по десять часов в день заставлял себя не высекать из него скульптуру.
— Уф, — вздохнул Самоделкин.
— Я и скульптуры делать тоже не умею, — напомнил о себе шпион Дырка.
— Фантастика! — сел от удивления на пол директор.
— Пожалуй, нам пора. Пора удирать отсюда, — тихо произнёс железный человечек, кивнув на дверь.
— Что вы, что вы! — забеспокоился директор музея. — Я вам ещё хотел показать зал стеклянной посуды и зал растений.
— Нам пора, — пробираясь к выходу, заявил Карандаш. — Нам пора улетать домой.
— Карандашик, ну, пожалуйста, — взмолился профессор Пыхтелкин. — Меня как учёного очень интересует эта планета и её обитатели, давай посмотрим, что они ещё придумали.
— Ну, хорошо, — согласился художник. — Только недолго.
— Прошу вас, гости дорогие, — забегая немного вперёд, предложил директор музея. — Дальше у нам начинается самое интересное.
— Любопытно, что же у них самое интересное? — пробормотал Самоделкин.
— Это наша гордость, — переходя в просторный зал, сообщил директор музея. — Зал марсианской посуды.
Карандаш и его друзья раскрыли от удивления рты. Потому что такого они ещё ни разу в жизни не видели. Перед ними на специальных полочках возвышались целые груды посуды. Но какой посуды!
— Это дырявые тарелки, — похвастался директор. — Отсюда вываливается вся еда.
— Как это вываливается? — удивился пират Буль-Буль.
— Вот посмотрите, — показал директор. — Стоит сюда хоть что-нибудь положить, так оно тут же отсюда и вываливается.
С этими словами директор бухнул в тарелку целый половник манной каши, которую ему специально для этого принесли помощники. Каша тут же провалилась в дырку и шлёпнулась на грязный пол.
— Но так же есть невозможно, — понюхав пустую тарелку, сказал шпион Дырка. — Так нечестно.
— Зато очень вкусно, — кивнул директор. — Марсианские тарелки пользуются большим спросом. Особенно их любят непослушные дети. Мама хочет накормить своего ребёнка, кладёт ему в тарелку кашу, а через секунду эта тарелка уже пустая, потому что всё лежит на полу. И мама, и её ребёнок довольны. Маме не приходится насильно кормить своё чадо, а ребёнку не приходится есть противную кашу.
— Но ведь тогда ребёнок останется голодным, — удивился Самоделкин.
— Голодным, но счастливым, — согласился с ним директор музея.
— А вот перед вами чайники, из которых невозможно пить чай, — снова похвастался их гид.
— Почему невозможно? — удивился профессор Пыхтелкин.
— Ну, во-первых, у этого чайника нет горлышка, и сюда невозможно залить для кипячения воду, — ответил тот. — А во-вторых, у него нет свистка.
— А для чего может пригодиться такой чайник? — продолжал выспрашивать любопытный профессор Пыхтелкин. — Для чего-то же он годен?
— Конечно, — обрадовался вопросу директор. — Из него можно не пить чай. Мы, марсиане, очень любим вечером всей семьёй собраться за столом и не пить чай. Это же так здорово! Из такого чайника можно не пить по пять кружек чая за один присест.