Карантин в Гранд-отеле
Шрифт:
– Что-то определенное?
– Больше того: я знаю, кто убийца! Знаю, начиная с первого дня.
– Почему же вы не скажете об этом?
– У меня нет никаких доказательств. Пойдемте к Брунсу.
Глава 32
Брунс сидел в кресле с пожелтевшим лицом и темными кругами под глазами. Умирающий! Мысль об этом пришла в голову Элдеру, как только они вошли в комнату.
– Я хотел бы спросить у вас, мистер
Брунс вздохнул.
– Какую комнату?
– На самом верхнем этаже. Там, где обвалился потолок.
– Никогда я там не был.
– Но этот окурок от вашей сигареты? Брунс взглянул на него.
– От моей.
– Вы угощали кого-нибудь своими сигаретами?
– Угощал. А что тут такого?
– Гм… У вас, мне кажется, неважное настроение, мистер Брунс?
– Вам правильно кажется! Я болен!
– Можно спросить, в чем собственно, беда?
– А вам-то что? Может, и это относится к делу?
– Слушайте! – вмешался капитан. – А может, вы будете разговаривать с нами другим тоном?
– Спокойно, господин капитан. Раздражение мистера Брунса вполне можно понять… Н-да… Где это все время вертят шарманку?…
– И это тоже, – сердито фыркнул больной. – Какой-то дьявол целый день пиликает где-то поблизости.
Элдер направился в сторону ванной, откуда тоже доносились какие-то звуки.
– Играют не там, – быстро проговорил Брунс – Это во дворике напротив.
Элдер нажал на дверную ручку…
– Ну, что там? – раздался голос изнутри.
– Кто там? – спросил капитан.
– Хеккер, – ответил голос. – Что вам от меня нужно? Я купаюсь.
– Это ваш гость? – спросил Элдер у Брунса.
– Да! Может быть, вы и против этого что-то имеете? Портовый рабочий по имени Хеккер застрял здесь из-за карантина. Это мой старый знакомый, зашел сюда выкупаться и почитать журналы.
– Хорошо… хорошо… не надо так горячиться, господин Брунс. Я хотел бы поговорить с вашим другом Хеккером.
Брунс подошел к двери ванной и стукнул в нее ногой.
– Эй! Выходи, да только пошевеливайся.
– Ладно! Чего орать-то, ты…
– Не надо выражаться! Тут полиция.
Капитан провел рукою по лбу. Влияние усталости все больше сказывалось. Сейчас снова пойдет дождь… В такую погоду человеку кажется, что у него нервы натянуты, словно струны.
Дверь ванной отворилась, и в крикливо яркой пижаме вышел Хеккер.
– Что вам угодно? – спросил он с видом аристократа, вытаскивая из кармана сигарету «Брунс».
– Что вы делали в сто втором номере? – крикнул на него Элдер.
– Такой тон…
– Заткнись, а то так врежу, что зубы повылетают! И вынь изо рта сигарету, когда стоишь передо мной!
Слова Элдера произвели изумительный эффект. Поведение Хеккера молниеносно изменилось. Одно движение – и погашенная сигарета исчезла.
– Прошу прощения… господин инспектор… я теперь совершенно переменился…
– Молчать!
– Не разговаривайте в таком тоне с моим гостем, – вмешался Брунс.
– Вы, разумеется, правы. Пойдем, спустимся в прачечную, там я с тобою побеседую… да пошевеливайся, подонок!
– Прошу прощения, господин инспектор… не надо… я и так все вам расскажу… мистер Брунс не станет возражать, чтобы… вы расспросили меня здесь…
– Естественно… – вставил Брунс.
– Ладно. Но тогда я попрошу вас, мистер Брунс, оставить нас, потому что не исключено, что мне придется основательно избить этого голубчика, а в такие минуты мы с Хеккером предпочитаем быть наедине.
– Да, но…
– Выбирайте то, что вам кажется предпочтительнее, мистер Брунс – Каждый раз, когда Элдер поворачивался к американцу, его лицо и голос становились изысканно вежливыми, мгновенно меняясь, когда он снова обращался к Хеккеру. – Ну, погоди, сукин сын! Я тебе все кости переломаю! Ты меня попомнишь!
Брунс вышел в другую комнату. Элдер огляделся вокруг, словно в поисках чего-то. Наконец, найдя длинный ремень от чемодана, он сложил его в несколько раз и подошел к Хеккеру.
– Элдер… – сказал капитан. – Вы же знаете, что при допросах нельзя…
– Послушайте, господин капитан! Хеккер – это по моей части, я ведь работаю в отделе, который отвечает и за порядок в порту. Там приходится иметь дело совсем с другим народом, чем у вас в службе безопасности. Этот Хеккер другого языка не понимает…
– Прошу прощения… господин инспектор… Я признаюсь, что был там… еще перед рестораном… Но к велосипеду я и не притрагивался…
– Значит, запираешься?! – проговорил Элдер таким тоном, будто и впрямь его интересовал этот велосипед. – Выходит, не ты его разобрал?
– Это… это уже потом… Слипе сказал, что продаст меня, если я не помогу разобрать… Ну, я и разобрал, но продавать ничего не продавал… кроме фары и цепи… да и то за гроши…
– Слушай, Хеккер, ты мне надоел. Перебрался бы ты в английские колонии, там бы тебя полиция научила уму-разуму, а с меня хватит. Если ты пообещаешь, что навсегда уберешься с Явы, я отпущу тебя…
– И бить не станете?
– Это уже совсем другой разговор. Об этом мы поговорим после того, как ты мне скажешь, что тебе было нужно в сто втором номере.