Караоке для дамы с собачкой
Шрифт:
— Спасибо. Считай, мы в расчете.
— Тогда тебе спасибо, — отозвался он. Ему позвонили по внутреннему телефону, он снял трубку, выслушал и сообщил:
— Филиппов Всеволод Андреевич, бизнесмен из Москвы, здесь в командировке, вселился сегодня в 11.30. Номер заказан заранее фирмой «Гермес».
— Насчет луны с неба я все-таки подумаю, — сказала я, направляясь к двери.
— Лучше в гости пригласи.
— Обязательно. Проводи меня в бар.
Он вышел вместе со мной.
— Ты ведь не захочешь, чтобы тебя видели, — заметил он тихо. — Встанешь в проходе на кухню, видеть будешь все, но вряд ли что услышишь. Годится?
— Хочешь, на ужин приглашу, а потом на завтрак?
— На самом деле не хочу. Я парень простой, девок люблю
— Ты чересчур самокритичен. Скажи просто: не нравлюсь я тебе.
— Нравишься. Только у таких, как ты, мужиков, как грязи, а я не люблю конкуренции. Простой я, без затей. Поняла? Вот сюда…
Мы прошли узким коридором в кухню, а оттуда в бар, то есть в бар я входить не стала, а, как и советовал Володя, пристроилась в проходе, здесь было что-то вроде ниши и даже стоял стул. Очень удобно.
— Я рядом, — шепнул он. — Потолкую с поварами. Позовешь, если понадоблюсь.
Я устроилась на стуле, наблюдая за происходящим в зале. Особого наплыва посетителей не было, за столами человек десять и возле стойки четверо. Ларионов устроился за угловым столиком, спиной ко мне. Очень удобно, не надо соблюдать конспирацию. Напротив него сидел дородный мужчина с красной физиономией. Вряд ли ему было больше пятидесяти, но выглядел он скверно, то ли пил неумеренно, то ли просто жизнь заела. Волосы коротко подстрижены, без седины, на щеке свежий порез, должно быть, руки дрожали, когда брился. На бизнесмена он не походил. Впрочем, и они разными бывают, хотя такие, как он, обычно вьются возле политиков всех мастей, без принципов и идей, зато с большим желанием получить от жизни как можно больше, любители такого большого-пребольшого куска пирога.
Тут я обратила внимание, что пьет мужчина чай, хотя время уже позволяло расслабиться, потом он попросил у бармена стакан воды — запить таблетку. Вдруг дядя трезвенник, а рожа красная от хворобы, к примеру, давление зашкаливает? Физиономист из меня никудышный, навыдумываю с три короба… Жаль, разговора не слышно, но беседуют они мирно. Ларионов что-то объясняет, а дядя в ответ согласно кивает, иногда тоже говорит или задает вопросы. Вдруг он нахмурился, покачал головой, явно чем-то недоволен. Ларионов склонился к нему, заговорил быстрее, развел руками и замолчал. Мужчина задумался, потер лицо ладонью, что-то спросил. Ларионов коротко ответил. Какое-то время оба молчали. Наконец мужчина кивнул, точно с чем-то соглашаясь, Ларионов поднялся, они пожали друг другу руки, и начальник охраны Деда направился к выходу из бара. Я покидать свое укрытие не спешила, дабы не столкнуться с ним в холле.
Я продолжала сидеть, наблюдая за мужчиной. Он взглянул на часы, попросил еще чаю, вновь взглянул на часы. Скорее всего, кого-то ждет. Я потерла нос, прикидывая, остаться и посмотреть или идти за Ларионовым? В конце концов решила, что Ларионов от меня никуда не денется, дядя перспективнее.
Опять взгляд на часы, он побарабанил пальцами по столу, возможно, нервничал или привычка у него такая. Перевел взгляд на входную дверь и как-то сразу подтянулся. Я проявила любопытство и увидела своего друга Тагаева. Он как раз вошел в бар, притормозил, оглядываясь. Дядя поднял руку, и он пошел к нему. Рукопожатие, и Тагаев устроился на месте Ларионова.
Бармен кинулся к нему со всех ног, Тагаева в городе каждая собака знала, что неудивительно, парень он у нас, скажем прямо, легендарный.
Ему принесли кофе, на который он даже не взглянул. Теперь говорил в основном дядя, а Тагаев слушал. Сидел он небрежно, развалясь, собеседник, напротив, упирался грудью в стол, стараясь быть к нему поближе. Я бы решила, что один уговаривает другого. Хоть бы одно словечко услышать… Впрочем, одно словечко ерунда. Но от любопытства меня прямо-таки распирало.
Они беседовали уже минут пятнадцать, теперь говорили оба, часто кивая, точно соглашаясь, однако в позе Тимура ощущалась настороженность. Может, я фантазирую, но дядька чем-то был ему неприятен.
Мужчина
— Володя, — позвала я, он появился тут же. — Есть отсюда еще выход в холл?
— Идем.
Когда я оказалась в холле, Тагаев все еще был там, они стояли с Филипповым как раз посередине зала. Оба улыбались, вроде бы довольные друг другом. Филиппов проводил Тагаева до двери, и они простились. Тимур вышел на улицу, а дядя не спеша направился к лифту. Проигнорировав центральный вход, я вышла через служебный рядом со стоянкой. Таксист терпеливо ждал, машина Ларионова стояла на прежнем месте.
— Сидит уже минут двадцать, ждет кого-то, — почему-то шепотом сообщил водитель.
Тут появился и Тагаев, то есть не он, а его «Хаммер». Остановился в нескольких метрах от машины Ларионова, тот быстро пересел к Тимуру. За тонированными стеклами ничего не разглядишь, одно могу сказать: в машине он пробыл одиннадцать минут. Вышел, сел в свою тачку и поехал в направлении проспекта.
— За ним? — спросил водитель, я кивнула.
Вскоре стало ясно, путь Ларионов держит на работу, причем не особо торопится, остановился возле киоска и купил сигареты.
Я расплатилась с водителем, пересела в свою машину, отъехала на один квартал, чтоб не мозолить глаза людям, и ощутила настоятельную потребность обмозговать ситуацию. Выпустила Сашку, сама пристроилась на скамейке в уютном дворике, впрочем, не красоты сейчас занимали меня. То, что Ларионов поддерживает связь с Тагаевым, я видела собственными глазами, и это в то время, когда Дед вроде бы сильно обеспокоен тем, что Тагаев надумал идти в политику и тем самым спутать ему все карты. По идее, следовало бежать к Деду со всех ног и докладывать, что он пригрел на груди змеюку, но я не особо торопилась. Прежде всего, я очень сомневалась, что Ларионов крысятничает. Деда он знает хорошо. Допустим, Тагаев его мог чем-то прижать, допустим, даже хорошо прижать, но он отлично знает, что, выступая против Деда… Из двух зол выбирают меньшее… А если Дед уже не тот и сила не та и эта банда почувствовала слабину? Вот и бросились к Тагаеву. Король умер, да здравствует король! До смерти еще слишком далеко, и Дед без боя гроша не уступит, будет стоять насмерть, как наши под Сталинградом. Было еще кое-что: Дед и Тагаев наживают деньги рука об руку, разумеется, никак этого не афишируя и даже открещиваясь друг от друга. Теперь при тесном экономическом контакте у них вроде бы наметился политический разлад. Или ничего не наметилось и эти двое просто пудрят всем мозги, разыгрывая свою партию? Одному богу известно, что они могли придумать. Возможно, у Тагаева есть на Деда обиды, тот на вершинах славы, а Тимур для него каштаны из огня таскает. Вот ему и надоело, тоже в Наполеоны захотел. Возьмут да и вцепятся друг другу в горло. Дед даже спрашивал, по какую стороны баррикады я намерена остаться? Если честно, так мне по фигу, пусть сами разбираются, мне бы отсидеться в сторонке, и плевать я хотела на их политические баталии. Вру. На Деда не наплевать. Он, сукин сын, беспринципный и жестокий, но я его люблю, раньше любила, и сейчас что-то от той любви осталось, может, немного, но в самый раз для того, чтоб не стоять в сторонке, когда его начнут жрать с потрохами. И чем я помогу? Перво-наперво тем, что никуда не полезу, дабы случайно не поломать его игру. В этой игре мне кто-то уготовил место. Дед или не Дед, поди разберись. Но я в игре, это точно, и кому-то сие очень понадобилось.
— Ох, как зубы-то ноют от открывающихся перспектив, — сказала я вслух. Сашка весело бегал возле песочницы, с интересом поглядывая на меня.
Я достала телефон и набрала номер мобильного Деда, все-таки хотелось поговорить со старым змеем, вдруг против обыкновения соизволит намекнуть, чего ждать от жизни. Дед отозвался незамедлительно, но голос его звучал с недовольством. Совершенно не родной голос, ни тебе ласки, ни радости — сплошная суровость и непреклонность.
— Чего тебе? — спросил он.