Карат. Чёрное сердце

Синякова Елена

– Что вы хотите от меня? – зарычала я в конце концов, приземлившись на ноги и пригнувшись к полу в ожидании любого его самого неожиданного выпада, замечая, что зрачки в ядовито-зеленых глазах стали значительно больше положенного, что не сулило ничего хорошего.

– Какой провокационный вопрос, детка, - его мурчащий голос стал еще опасно ниже и вкрадчивее, когда я понимала, что своими действиями разбудила зверя внутри него, не позволив себе расслабиться и отступить, когда мужчина вдруг опустил хвост моей косы, - Если скажу, что хочу показать

тебе кое что?

Нет, я не верила ему!

Слишком хищно и жарко горели его глаза. Слишком много сладкого яда было в его словах.

– Боюсь, я уже достаточно видела в этом месте, - напряженно отозвалась я.

– Зря боишься, - Карат улыбнулся так, что сам дьявол умер бы от зависти.

Слишком сладострастно и прекрасно, чтобы ему можно было поддаться!

Теперь в бой пошел он сам.

Нет, он не пытался ударить.

Просто подходил с каждым шагом все ближе и ближе, не давая мне возможности отскочить от него и снова загоняя в зал, из которого я так отчаянно, но безрезультатно пыталась сбежать.

В мои обостренные чувства тут же ворвался вихрь чужого желания, которое обжигало и кусало разрядами кожу, заставляя в какой-то момент даже содрогнуться.

Животная, несдержанная, откровенная страсть парила здесь удушливым, спертым воздухом.

Звучала стонами, вскриками и хлопками тело о тело.

Оседала капельками пота под колпаками стекла, где были эти пары.

Оглушала басами откуда-то сверху, откуда громыхала музыка под стать месту, когда зачастую невозможно было понять - стоны льются из динамиков или из-за стеклянных куполов.

Со стороны наверное могло показаться, что он пытается ущипнуть меня на попу, а я всячески уворачивалась и не давала ему прикасаться к себе, отступая назад все больше и больше, с острым кусающим чувством, что хищник загнал меня в западню.

И не важно, что я тоже была хищником.

Против такого, как Карат, едва ли у кого-то могли быть шансы!

Он просто шел напролом, загоняя меня в угол и не собираясь отступать или поддаваться, хотя и это каждое его движение было играющим и манящим, словно он всего лишь разминался и не более.

Я клятвенно пообещала себе заниматься боем каждый день, чтобы дать ему отпор, если такой раз повториться когда-либо еще, когда поняла, что дальше мне некуда отступать, потому что уперлась спиной в один из этих стеклянных колпаков, который, к огромному облегчению, не был никем занят.

Попытка обогнуть его не удалась.

Стоило мне только дернуться в сторону, как Карат обхватил меня рукой, резко разворачивая и зажимая между собой и выпуклым стеклом так, что я, задохнувшись, ощутила каждый изгиб его мощного тела. Огромного тела. Жаркого тела.

Никогда он еще не был настолько близко.

Никогда еще не прижимался так неприлично, давая почувствовать сполна, что эта игра возбудила его и пробудила в глубине черной души нечто очень опасное и несдержанное.

– Такая прекрасная и смелая девочка, - прошептал он, не давая

мне вырваться, когда обхватил одной рукой за шею, держа ладонью прямо под подбородком и этим заставляя смотреть вперед, через стекло. Туда, где люди придавались страсти настолько откровенно и безумно, словно были совсем одним в стенах своей спальни.

Секс разливался по этому помещению в каждом фибре горячего воздуха.

Он трещал оголенными инстинктами плоти.

Он заставлял ощущать болезненно каждое прикосновение к себе и терпкий аромат дыхания, когда Карат склонил голову, прижимаясь колючей от щетины скулой к моей щеке, чтобы выдохнуть, едва касаясь горячими губами:

– Ты так умело владеешь своим телом. Но так мало знаешь его.

Я дернулась в безуспешной попытке сбросить его с себя, делая этим только хуже, потому что с довольной ухмылкой Карат вжался сильнее, встав теперь так, что его ноги прижимались к моим, торс давил животом к холодному стеклу, а бедра вжимались в мои ягодицы, заставляя покраснеть, оттого ЧТО я ощутила сжавшимися и напряженными ягодицами.

 Теперь он был везде, протиснув вторую ладонь между моим животом и стеклом, томно рассмеявшись на мое рычание, когда я не смогла сказать ни слова, чувствуя себя жертвой в паутине хитрого паука, где каждое мое движение вело к гибели и сети сковывали лишь еще сильнее.

Пауки не отпускают.

Они пускают яд своей жертве, обездвиживая ее и наслаждаясь плотью, пока она еще жива.

– Уберите свои руки!
– мой голос не дрожал и звучал резко и холодно, даже если внутри сжимался комок. Я никогда не была жертвой. Но в его руках это было особенно унизительно.

– Никто никогда не касался тебя так, - прошептал Карат, игнорируя мои слова и касаясь кончиками пальцев моего живота, мышцы на котором тут же напряглись и застыли в попытке обороны.

Он не спрашивал, просто говорил, словно знал все наперед, и это злило еще сильнее.

Его пальцы были обжигающе горячими по сравнению с моей кожей.

– Слишком опасно, слишком запретно для примерной, смирной девочки, чью огненную кровь загнали под толщи льда.

Его голос опьянял и буквально вводил в транс, но я сопротивлялась ему, пытаясь отыскать глазами еще один шанс для бегства и свободы от этого яда, который струился, проникая в кровь от каждого его слова и прикосновения.

Его рука проскользила по моей коже, касаясь бедра и заставляя содрогнуться, перебираясь чуть выше и взяв в ладонь мою руку, что упиралась в стекло подо мной.

Я не понимала что он задумал, застыв так, что в какой то момент просто перестала дышать, косясь на сильные длинные пальцы, которые мягко, нежно, но при этом настойчиво раскрыли мою сжатую ладонь из кулака, массируя каждый палец, чтобы положить ее на низ моего живота, накрывая своей ладонью.

– Смотри.

Карат приподнял мой подбородок, заставляя всматриваться в пару, что была в паре метров от нас, под стеклянным колпаком.