Каратели
Шрифт:
– Не касается?
– прорычал, обхватывая пальцами тонкую кисть. Сжимая с силой, вероятно причиняя сильную боль - Блядство у Клеймённых в крови? Или ты одна, особенная?
В мыслях приостановил весь мат. Какая же ты грязная, Диана. Меня воротит от мысли, что кто-то вставлял в тебя член, что выгибалась под ним! Что стонала под ним!
Диана отвернулась, руку попыталась вырвать, но я не давал. Не отпускал, сдерживал, пододвигал наоборот к себе ближе, чтобы видеть предательское красивое лицо.
А она тихо зашептала, как в бреду, как молитву, отворачиваясь, волосами задевала
– Я не желаю тебя слышать. Вообще не хочу тебя видеть. Жалею...
– - голос ее звучал очень тихо, приходилось прислушиваться лишь бы не пропустить слова.
– Жалею, что мы повстречались. О каждом моменте, связанном с тобой, жалею. Лучше бы нас никогда не было. Жалею, что ты увидел меня и запомнил, лучше бы обошел стороной. И в следующий раз дай засохнуть без эмоций. Не надо вести себя по-доброму. Будь самим собой. Клеймённая-Каратель, всё как положено!
Или я расслабил хватку, или она слишком резко дернула, но вырвалась, успела отворить дверцу и спрыгнуть в сугроб снега.
Я же выходил не спеша, давая Диане возможность убежать.
Меня еще никто таким идиотом не выставлял, Диана... я не дам тебе воссоединиться со своим любимым.
POV Диана
Нырнула в сугроб, увязла в нем по колено. Липкий снег тянул за ноги вниз и не давал быстро бежать прочь от дороги, от машины и от Гектора. Постепенно снег становился тверже и от этого передвигаться становилось легче. Бежала и бежала прочь от Гектора, от его близости, от боли, которая преследовала по пятам. С недавних пор она поселилась при одном упоминании клички «Гектор». Помнила из учебников Клеймённых Гектора-царевича жестокого убийцу, безжалостного, упивающегося кровью врагов. Битва -- его стихия, его руки — смерть, она кара свыше для своих врагов.
И этот Гектор стал для меня карой, наказанием за грехи, за глупость, за доверчивость, за веру в лучшее. За то, что даже в Карателе пыталась найти лучшее, отыскать укромный светлый уголок в его черной душе.
Все изменилось в жизни.
Я каждый день встаю и помню...
Я вижу малышей на острове, как они просыпаются, открывают сонные глаза и боятся попасться Карателям. Прячутся в кустах, когда мимо проходит высшая раса, инстинктивно избегают. Да, Каратели не бьют, не насилуют, но и не дают свободы, мы всегда помним, что находимся в клетке Острова наедине с надзирателями. С их плетками. И если попробуем сопротивляться, гнев Карателя не заставит ждать.
Я каждый день, Гектор, помню, что я причина их бед.
Я бежала по сугробам, утопая кроссовками в снегу, не ощущая колючего холода. Снег с дождем обрушивался сверху на ветви деревьев, которые скрывали темно-синее ночное небо, россыпь звезд на полотне и яркую сизую луну. А я бежала вперед наугад, приблизительно помнила курс движения. Боялась посмотреть назад и увидеть ненавистного Карателя, преследующего трофей. Но благо шагов или бега, возможной слежки не почувствовала. Молилась, чтобы Гектор не преследовал.
Вот! Увидела знакомое дерево — оно с виду обычное, но там имелась маленькая дыра-трещина в стволе, которая была своеобразным ориентиром.
Ладонью прикоснулась к коре, прикрыла глаза
Пару секунд...всего несколько секунд требовалось для перемещения между миром людей и Клеймённых, когда плеча в белом пуховике коснулась рука, своим прикосновением-давлением нарушившая баланс тела. Повело в сторону под тяжестью руки Карателя и тогда же перемещение сработало. Кроссовками угодила в прозрачно-белый песок, духота сковала кожу лица, и я попятилась назад, прочь от страшного вида черного Карателя. Лицо его чуть наклонено вниз, что сразу свидетельствовало о недовольстве. Гектор в черном пуховике и в шапке, но пока было не жарко, слишком остудились в Приаме.
Я пятилась по песку назад аккуратными шажками, создавая между нами расстояние, необходимое для душевного спокойствия.
– Гектор! Я заколебался названивать! Почему так долго?
– Андрей приблизился к нам, находившимся возле одинокого дерева-двери. Каратель в одних белых шортах без майки, волосы мокрые всклокоченные на голове – вероятно, Каратель недавно плавал в океане. Гектор не отвечал на заданный вопрос, руки спрятал в карманах черных, спортивных, теплых штанов и смотрел на меня, не отвлекаясь на посторонних.
Андрей замолчал, провел линию-взгляд между нами несколько раз.
– У вас все в порядке? С нашей стороны Клеймённые давно добрались. Двоих не удалось спасти, слишком поздно забили тревогу. Эй? Меня кто-нибудь из вас слышит?
Избегая дальнейшего разговора или беседы по душам, с трудом сдерживая бег, пошла по песчаной тропинке по серпантину. По бокам железной изгороди любовалась бушующим прибоем, который сегодня от сильного ветра неистовствовал, разбивался об остров и уплывал обратно в океан. Бился и бился о скалы. Остервенело нападал и отступал.
Потом не выдержала, побежала по песку, снимая пуховик. Стало слишком жарко на теплом острове. С облегчением забежала в родной деревянный дом, хлопнув дверью, и зачем-то повернула дощечку-щеколду. Так чувствовала защиту, необходимую для успокоения. Выдохнула более расслабленно. В помещении было душно, несмотря на то, что маленькое окошко раскрыто и впускало свежий воздух. Все равно душно. Пуховик повесила на крючок возле двери.
Присела на один из стульев, руки сложила на столе и голову опустила, прячась от проблем... тогда же расслышала стук.
Раздался еле слышный стук кулаком по деревянной двери. Тишина на острове позволяла слышать звуки очень отчетливо.
Отняла голову от стола, с ужасом понимая, чей голос услышу. Долго смотрела на дверь, а сердце больно пинало о грудную клетку, просясь наружу.
– Диана...открой...
Сорвалась со стула, подбегая, ладони прислонила к двери —физической преграде между нами.
– Уйди...уйди, пожалуйста. Не хочу тебя видеть. – прошептала-попросила. Не знаю слышал или нет.
– Я сказал — открыть дверь!
– голос прозвучал сильнее. Приказ, который надо было выполнять, а я не выполнила в очередной раз.