Карательный отряд
Шрифт:
– Спасибо! Прощай, Анвар!
Переодетые в форму царандоя, бандиты направились в сторону кишлака и скрылись за развалинами. Вскоре раздалось приглушенное расстоянием урчание двигателя армейского внедорожника, которое постепенно смолкло. Перегонщики бронетехники уехали. Закир подал знак Иванову.
Тот, выбравшись из балки, подошел к Закиру, одновременно осматривая бронетранспортеры:
– Все в порядке, Омар?
– Да!
Оборотень похлопал рукой по броне переднего бронетранспортера:
– Тогда по коням, Омар? На этот раз бронированным? Да! Что будем делать с табуном?
Закир ответил:
– По коням, капитан! А с табуном поступим просто. Оставим лошадей стреноженными
– Жаль! Хорошие кони! За них можно было взять неплохие деньги!
– Где? И у кого?
– Да! К сожалению, негде и не у кого!
– Командуй, командир! И пусть твои солдаты принесут камеру, чтобы мне в балку не спускаться!
Капитан подошел к краю оврага, подал команду своим подчиненным. Те выбрались из балки и встали в шеренгу возле бронетранспортеров. Иванов посмотрел на часы:
– Время – 14.10! Начинаем движение к селению Малитабад. К нему мы должны выйти в 15.00. До объекта отработки десять километров, продвигаться будем на бронетранспортерах. Я поведу головную машину. Начало карательной акции в Малитабаде определено на 16.00. Непосредственно у селения, оценив обстановку на местности, а не по карте, я определю каждому персональную задачу. Учтите, бронетехника имеет неисправное вооружение и может использоваться, как средство передвижения, устрашения, тарана, быстрого отхода. Основную работу будем делать в обычном режиме. Вопросы ко мне?
Вопросов у бандитов не было. И так все ясно. Обычная командировка. Налет на мирный кишлак, расстрел жителей, отход в горы и обратный марш в лагерь на территории Пакистана. Там получение вознаграждения за проделанную «работу». Все просто, как день. Солнечный, жаркий день Афганистана.
Иванов отдал команду:
– Я, как и говорил, следую вместе с проводником на головном бронетранспортере. Со мной бойцы Хлыстов, Азизов, Ашуров, Бук за механика-водителя. На втором БТР – прапорщик Бурузян, бойцы Кролов, Летунин, за рулем Зухуров. Всем находиться внутри машин. Внимание, по местам!
Бандиты из бывших советских военнослужащих, перешедших на сторону моджахедов, заняли указанные командиром места в бронетранспортерах. БТР начали неспешное движение.
В 14.40 бронетранспортеры остановились у холма, за которым открывалось селение Малитабад, в котором проживало около пятисот человек, всего шестьдесят семей. Иванов приказал своим головорезам спешиться и, развернувшись в короткую цепь, подняться на холм. Там бандиты залегли. Они видели кишлак и могли слышать своего командира. Тот, внимательно осмотрев селение, на что ушло около двадцати минут, начал ставить персональную задачу бойцам спецкоманды «Призраки».
– Бур! – сказал он прапорщику Бурузяну. – Берешь с собой Зухура и обходишь селение по арыку справа. Остановка на въезде в селение со стороны перевала.
Бурузян ответил:
– Есть, командир!
– Хлыст! Ты с Ашуровым совершаешь тот же маневр, но слева и выходишь на дорогу к Умару.
Хлыстов так же подтвердил, что понял приказ.
Иванов продолжил:
– Крол с Буком обходят кишлак и выходят к роще с севера.
В ответ прозвучал спокойный голос Кролова:
– Понятно, шеф!
– Я с Азизом, Летуном и Закиром остаюсь здесь. Таким образом, мы закольцовываем селение с четырех сторон. По команде в 16.00 начинаем «работу». Летун выводит БТР к селению, и это является сигналом для атаки. Крайние лачуги забрасываем гранатами и обстреливаем из автоматов. Тем самым выдавливая жителей Малитабада на площадь перед мечетью, где, отобрав наиболее привлекательный для
И вновь вопросов ни у кого не возникло.
Иванов распорядился:
– Десять минут на изучение обстановки и выбора оптимальных вариантов выхода к определенным задачей целям, затем перекур, подготовка и вперед! Выдвижение на позиции штурма кишлака в 15.35, оттуда доклад мне! Удачи всем!
Бывший капитан, кивнув проводнику, спустился ко второму бронетранспортеру, который Иванов решил не светить в акции. Все же ему не хватало еще одного бойца. Если бы проклятый сержант-американец не вывел из строя Копытко, то в Малитабад вошли два бронетранспортера, да и зрелище на площади было бы красивее. Виртуозно владевший острым кинжалом, Коп умел разделывать местных вонючек под орех. Детские головы отсекал одним взмахом. Но янки сломал ему челюсть. А замены в лагере при всем желании найти было невозможно. Копытко, единственный в своем роде головорез, напрочь лишенный каких-либо эмоций. Ему что куст срубить, что человеческую голову, лишь бы заплатили. Теперь лежит в лазарете, наверняка проклиная инструктора за потерянное вознаграждение. Кто не участвует в акции, не получает ничего. Даже не входит в долю того, кого завалят местные. А они могут убить, оружие в селении имеется. Сейчас оно есть в каждой семье. Другой вопрос, решатся ли мирные чабаны применить его. И успеют ли? Штурм рассчитан на неожиданность и массовое уничтожение большей части населения кишлака на начальном этапе акции. В этом залог успеха всей карательной операции.
Спустившись вслед за капитаном-предателем, Закир спросил:
– Ты хотел поговорить со мной?
Иванов ответил:
– Да! Как ты думаешь, Омар, в Малитабаде нам могут оказать серьезное вооруженное сопротивление?
Подумав, Закир сказал:
– Сопротивление русским может быть оказано в любом кишлаке Афганистана. Впрочем, это селение, как и большинство других, лежащих вокруг Умара, находится под контролем власти действующего марионеточного правительства. Скорей всего появление твоих бойцов не вызовет агрессии со стороны мужчин кишлака. Сюда наведываются разведывательные группы умарского полка и отдельного разведывательного батальона. Редко, но наведываются. И пока инцидентов не было.
– Значит, агрессии со стороны населения на первом этапе нам ждать не приходится.
– Думаю, его не будет, а потом, когда твои люди забросают крайние дома гранатами, сопротивляться будет поздно, да и, по большому счету, некому. И сейчас в Малитабаде мало мужчин, а после атаки их станет еще меньше, если останутся вообще.
Иванов взглянул на проводника:
– Действительно, осматривая кишлак, я почти не видел мужчин. На улице в основном дети, во дворах за дувалами у тандыров женщины, кое-где под тенью чинар старики. Где же мужчины? На пастбищах? Где эти пастбища?