Карательный отряд

Тамоников Александр

Юдашин выпрямился и закурил, пуская дым в сторону капитана.

Рита же удивленно спросила:

– Но чем я могу помочь вам?

– Скажите, как вы провели вечер и ночь перед тем, как Баженов отправился в командировку?

– Это нескромный вопрос, Михаил Юрьевич, вы не находите?

– Возможно, но прошу ответить на него.

Рита вызывающе взглянула на Юдашина:

– Мы занимались любовью. Такой ответ вас устроит?

– Не совсем. То, что вы не сказки друг другу рассказывали, понятно. Но и не могли молча и непрерывно заниматься только любовью. О чем-то вы ведь разговаривали?

– Естественно, не молчали.

– Так вот я и хочу узнать, о чем именно вы говорили. И поймите, мой интерес вызван не праздным

любопытством.

Рита вздохнула:

– Понимаю! По большей части разговор был о будущем. Ведь именно тем вечером, 5 июня, в день моего рождения, Сергей сделал мне предложение стать его женой. Вот и обсудили, как в данных условиях создать полноценную семью.

– Значит, вы приняли его предложение?

– Да!

– А он не обещал вам золотых гор, безбедной жизни?

– Нет! Сергей реально оценивал действительность. Говорил, что после женитьбы вместе поедем в отпуск к его родителям, они у него добрые, хорошие, примут меня, как родную. Еще что-то, чего сейчас вот так сразу и не вспомню. Но приятное. Мне было очень хорошо. Я была счастлива. Тем страшнее стало известие о том, что произошло на Тургунском перевале. А я ведь чувствовала беду. Сергей же говорил, что ничего не произойдет, и он вернется. Я готовилась к его встрече. Ждала. И… не дождалась!

Глаза девушки повлажнели, голос дрогнул, но она нашла в себе силы не расплакаться.

– Извините! Мне тяжело говорить!

Подполковник кивнул:

– Понимаю! Может быть, сделаем перерыв?

– Нет! Не надо! Я в порядке, задавайте вопросы.

– Добро! А вы не замечали в поведении Баженова чего-нибудь такого, что ранее не проявлялось?

– Нет!

– С каким настроением он уходил утром из отсека?

– С хорошим. Сергей был уверен в том, что ничего не произойдет и он скоро вернется.

Юдашин внимательно посмотрел на девушку:

– Уверен? И не испытывал тревоги? Ведь тот выход был для него первым. Обычно любой, даже самый смелый человек, на первое боевое задание идет с опасением. Это объяснимо. Впереди неизвестность, то, с чем он никогда не сталкивался. Как правило, и офицеры, и солдаты, впервые выходящие навстречу потенциальной опасности и реальной угрозе, нервничают, если не сказать большего, боятся. Потом это проходит, но до выхода очень редко кто сохраняет хладнокровие.

Рита сказала:

– Возможно, и Сергей испытывал тревогу, но скрывал ее, не желая нервировать меня.

Юдашин же как-то вкрадчиво и неожиданно враждебно произнес:

– А возможно, ваш жених знал наверняка, что с ним ничего на марше случиться не может!

– На что вы намекаете?

Подполковник затушил окурок:

– Я не намекаю, Маргарита Владимировна, а строю предположения. Так вот, Баженов мог быть совершенно спокойным и уверенным в том, что с ним ничего не случится, только в том случае, если знал, что душманы при нападении на колонну его не тронут. А знать последнее, в свою очередь, он мог, если имел намерение при случае добровольно сдаться в плен. Для этого многого не требуется. Подать сигнал противнику, не вступать в бой и все! Душманы охотно принимают таких офицеров и солдат, ведь за них им неплохо платят.

Рита возмутилась:

– Да что вы такое говорите? Как вы можете?

– К сожалению, могу, Маргарита Владимировна, потому что уже сталкивался с подобными случаями. Возможно, это и жестоко, но я имею все основания выдвигать и более жесткую версию того, что произошло на перевале. А именно то, что старший лейтенант Баженов еще до объявления командировки имел каким-то образом связь с моджахедами. И не смотрите на меня так. Посудите сами. Баженов, являясь заместителем командира роты материального обеспечения по политической части, напрашивается быть начальником колонны, что не входит в круг его обязанностей согласно занимаемой должности. Более того, напрашивается, не имея практических навыков вождения колонн в условиях Афганистана. Но

и это еще не все! В районе дислокации базы неожиданно объявляется отряд полевого командира моджахедов некоего Карамулло. Что, в принципе, ни о чем само по себе не говорит. Кто знает, какие планы строят душманы в своих штабах? Но… банду Карамулло достают десантники штурмовой бригады. И Карамулло отдает приказ своим головорезам уйти из района. Он несет потери. И вдруг в условиях отступления этот Карамулло высылает на перевал целую группу душманов. Почему? Не потому ли, что ему становится известно о выходе колонны во главе со старшим лейтенантом Баженовым? Откуда Карамулло становится известно не только то, что командование мотострелкового полка решило отправить колонну, но и куда именно, а также за каким грузом? Не от Баженова ли? Если от Баженова, то понятно, почему он был спокоен и уверен в собственной безопасности. Он знал, что уйдет вместе с душманами. Да еще пару молодых солдат прихватит, которые не в состоянии вести бой, потому что также впервые привлекаются к боевому выходу. Данная версия объясняет и то, почему душманы пропустили колонну в сторону Кердевера и атаковали ее на обратном пути, а также и то, что двойная разведка, предпринятая сначала отделением взвода погибшего старшего лейтенанта Залепина, а позже взводом разведывательной роты танкового полка гарнизона Кердевера, не принесла результатов. Предупрежденные о разведке, душманы отошли от трассы.

Рита сильно побледнела:

– Вы… вы… сами-то верите в то, что говорите? Запомните… старший лейтенант Баженов не мог предать Родину, предать своих солдат, добровольно сдаться в плен. Следуя вашей логике, можно из любого честного офицера сделать предателя! Любого!!! Вам… вам лишь бы обвинить кого-нибудь, чтобы дело закрыть. А на то, что запятнана честь человека, вам наплевать. Никто здесь не знает Баженова лучше, чем я, и никто не имеет права обвинять его в предательстве. Пока вы рассуждаете, душманы, может быть… уже казнили Сережу страшной казнью! Или подвергают пыткам! И вместо того чтобы попытаться найти его, вы обвиняете Баженова в преступлении, которого он не совершил…

Девушка прервала речь, почувствовав, как подполковник с капитаном, а также все предметы в комнате начали расплываться. Она ухватилась за стол. Но сильнейший приступ головной боли лишил ее сознания, и Рита повалилась со стулом на пол.

Юдашин не ожидал подобного. Он крикнул Терехину:

– Капитан! Медиков сюда, срочно!

Терехин схватился за трубку телефона внутренней связи.

Подполковник же бросился вместе с графином, наполненным отваром верблюжьей колючки, к женщине. Плеснул охлажденный отвар в лицо Риты. Она вздрогнула, открыла глаза.

Юдашин склонился над ней:

– Маргарита Владимировна! Ради бога, извините! Наговорил черт-те что. Как вы себя чувствуете?

– Ничего, – произнесла девушка.

– Сейчас ваши коллеги прибудут, окажут помощь!

– Запомните, подполковник, Сергей Баженов не предатель!

– Да, да, конечно! Не говорите ничего, сейчас я вам под голову что-нибудь подложу!

Он сорвал с вешалки зимний бушлат капитана, скрутил его в валик, подложил под голову бледной девушки и спросил:

– Так лучше?

– Да! Я сейчас встану!

– Ни в коем случае. Только после осмотра врача.

В кабинет вошли медики, майор и прапорщик.

Спустя несколько минут, после укола, Рита смогла сесть на стул. Майор – начальник отделения медсанбата, взглянул на Юдашина:

– Вам, товарищ подполковник, следует прекратить беседу с женщиной! Она просто не в состоянии продолжать ее!

Юдашин согласился:

– Да, вы правы! Проводите ее, майор! А вам, Маргарита Владимировна, тысяча извинений. Мне не следовало строить версии. Тем более что вы ко всей этой истории не имеете ни малейшего отношения. Обещаю, больше вас никто тревожить не будет. А мы сделаем все, чтобы найти Баженова и вернуть его вам! Извините!