Караул под «ёлочкой»
Шрифт:
– Так, - кивком подтвердила Ульяна.
– Это наш список из десяти подозреваемых. Ушакова мы теперь можем вычеркнуть - он стал жертвой убийцы. Остается девять человек...
– Сегодня у капитана Лопатина соберется наш очередной «мальчишник», - продолжал Антон.
– В своем обычном составе. За исключением, конечно, уехавшего Полякина и убитых Бехтерева и Ушакова.
– Ну, и что?
– А вот теперь послушай, какой у меня есть план, -Макарьев пододвинулся поближе к Ульяне.
– Сегодня вечером я собираюсь напроситься в суточный наряд по монтажно-испытательному корпусу...
35.
6 сентября 1988 года.
Космодром Байконур, вторая площадка.
Кабинет капитана Лопатина.
В «каптерке» у капитана Лопатина все собрались к пяти часам.
Первыми пришли Макарьев и Беланов. Пару часов Антон и Олег просидели в комнате отдыха отделения, болтая о том и о сем, сыграли несколько партий в шахматы, а потом отправились в магазин за закуской.
– Александр Васильевич, я сегодня по части фирменных напитков - пас, - честно предупредил Макарьев, когда они с Олегом со свертками и пакетами в руках переступили порог кабинета Лопатина.
– Мне в наряд по испытательному корпусу заступать.
– Тебе? Сегодня?
– брови Лопатина вопросительно изогнулись.
– А, по-моему, Рома Семеновский должен...
– Мы поменялись, - отмахнулся Антон.
– Ромка сегодня идет на день рождения к знакомой девчонке. Без пяти минут его невеста, понимаете? Вот и пришлось выручать товарища...
– Ладно, - охотно согласился капитан.
– Значит, пить не будешь, будешь только закусывать. Давайте-ка с Олегом пока колбасу и сыр порежьте.
– Это мы всегда запросто, - Антон принялся выгружать продукты из пакетов.
– По части приготовления холодных закусок мы с Белановым кому угодно фору дадим! Правда, Олег?
Чуть позже, все вместе, втроем, явились управленцы: Доцинов, Петровин и Михайленко. Доцинов притащил целый пакет зелени. Зелень Михаил Васильевич вот уже несколько лет подряд выращивал на небольшом приусадебном участке, по-мичурински пытаясь адаптировать лук, щавель и укроп к казахской земле. Подполковник Петровин тоже пришел с сюрпризом: выставил на середину стола полулитровую бутыль с темно-красной жидкостью, закупоренную деревянной пробкой.
– Домашняя?
– плотоядно поинтересовался Беланов, бросив на бутыль оценивающий взгляд.
– Наливка?
– Ага, - весело подмигнул в ответ Петровин.
– Вчера из дому посылку получил. Знаете, ребята, у меня батя по части домашних вин - ну, просто спец. Да вы сами сейчас убедитесь!
– Убедимся, убедимся, - радостно подхватил Михайленко и энергично потер руки.
– Может, сразу и начнем убеждаться?
– Это кто тут без представителя фирмы начинать собирается?
– в дверях показалась высокая худощавая фигура Симонова.
– Совсем наши управленцы от рук отбились, правда, Александр Васильевич?
– Так на то мы и управленцы, чтобы управлять общим процессом, - надув щеки, захохотал Доцинов, покровительственным жестом похлопывая Симонова по спине.
– Ты, Артур Семенович, лучше скажи, где летают твои орлы? А то, знаешь ли, действительно семеро одного не ждут...
– Орлы на подлете, - Симонов взглянул на часы.
– Обещали быть ровно к пяти часам.
«Орлы» - Виталий Кузин и Евгений Шестюк - себя долго ждать не заставили и действительно явились через несколько минут с полной сумкой бутылок с минеральной водой.
– Александр Васильевич, принимай груз, -провозгласил прямо от дверей Кузин и принялся выставлять запотевшие бутылки на стол.
– Холодненькая! Знаешь, откуда? Прямо из азотохранилища!
Последним в «каптерку» пришел подполковник Глуховцев. По его посеревшему от усталости, изможденному лицу было заметно, что прошедшая неделя далась подполковнику нелегко. Макарьев отметил, что всегда энергичный и жизнерадостный Александр Николаевич за последние дни осунулся и ссутулился, а под его глазами залегли глубокие тени.
– Все собрались?
– Лопатин скользнул взглядом по присутствующим, разместившимся на стульях и деревянных табуретах вокруг застеленного старыми газетами большого рабочего стола.
– Ну, давайте, что ли, по первой...
Он достал из сейфа полутора литровую флягу с разведенным водой серебрянкой спиртом и наполнил рюмки.
– А я, с вашего позволения, водички, - Макарьев налил себе минералки в стакан.
– Скоро построение в наряд...
– Позвольте мне сказать, ребята?
– Глуховцев с рюмкой в руках поднялся со стула.
– Вот Александр Васильевич сказал, что все здесь собрались... Не все, Саша... Нет с нами больше Сережки Бехтерева... Нашего Трофимыча... Как там на самом деле было, пусть следствие разбирается... А я хочу помянуть хорошего мужика и нашего с вами друга. Пусть земля ему будет пухом!
– А что следствие говорит, Александр Николаевич?
– поинтересовался Петровин, когда все выпили и потянулись за бутербродами.
– Следствие?
– рассеянно переспросил Глуховцев. Чувствовалось, что его мысли блуждали где-то далеко от этого стола.
– Следствие пока ничего конкретного не говорит. Самоубийство - и точка. Сегодня дали, наконец, разрешение на похороны... Завтра хоронить будем, во второй половине дня.
– Как раз на девятый день, - мысленно подсчитал Кузин.
– Эх, Трофимыч... Упокой, Господи, его душу.
– Не знаю, как вы, - Лопатин покачал головой, - а я до сих пор не могу поверить в это самоубийство!
– Но по результатам экспертизы...
– начал Михайленко.
– Да что мне эта экспертиза!
– взорвался Лопатин. На его щеках проступили красные пятна.
– Пусть они засунут свою экспертизу, знаешь куда, Витя? Я не верю! Не верю, что Трофимыч мог наложить на себя руки! Ну, не такой он мужик, понимаешь?
– Я-то понимаю, Саша, - с горечью вздохнул Михайленко.
– Но кому и что ты докажешь?