Караул под «ёлочкой»
Шрифт:
– Вы думаете, что...
– А почему бы нет?
– перебил его Контрразведчик и, стремительно поднявшись со стула, зашагал по комнате, заложив руки за спину.
– Раз уж мы с тобой взялись измышлять гипотезы, то почему бы и нет? Кто-то от имени Бехтерева звонит Макарьеву и приказывает проверить периметр вокруг старта. И этот же кто-то звонит Железняку и вызывает его на работу! В котором часу, ты говоришь, ему позвонили?
– Э... Где-то около половины третьего...
– Вот-вот... Заметь, Костя, по времени-то второй звонок практически совпадает с первым!
– Вы и вправду считаете, что и Макарьеву, и Железняку мог звонить один и тот же человек?
– Может быть, может быть...- Контрразведчик на секунду задумался, глядя в степную даль за окном, и резко повернулся к Чекмаеву:
– А ты не спрашивал у Железняка, кто именно из руководства звонил ему в ту ночь и вызывал на работу?
– Спрашивал. Железняк говорит, что звонил начальник отдела Волынцев. Звонивший сказал, что в приемной заводской экспедиции придется подождать минут тридцать-сорок. Но с самим Волынцевым я еще не беседовал, Вадим Алексеевич.
– С Волынцевым поговоришь немедленно. Прямо сейчас. И сразу же ко мне с докладом. Это первое. Теперь второе, - Контрразведчик взял со стола ручку и пододвинул к себе чистый лист бумаги.
– Костя, с какой максимальной скоростью может двигаться «газик»? С учетом того, что ехать придется ночью и, в лучшем случае, по шоссе, которое соединяет вторую площадку с Ленинском.
– Ну, километров шестьдесят - семьдесят в час можно выжать...
– капитан наморщил лоб, размышляя.
– Возьмем по максимуму - семьдесят километров, -Контрразведчик вывел число на бумажном листе.
– А сколько, ты говорил, времени прождал Железняк в приемной?
– Он утверждает, что где-то около получаса.
– Значит, тоже возьмем по максимуму - полчаса. За это время кто-то воспользовался машиной Железняка и вернул ее на место. Спрашивается, на какое максимальное расстояние этот некто мог удалиться за примерно тридцать минут, которые были в его распоряжении? Такая вот простенькая задачка...
– Скорость умножим на время и получим расстояние, - на лице капитана мелькнула улыбка.
– Учебник по физике. Шестой класс.
– Молодец, сразу видно, что в школе учился на «отлично»!- с язвинкой подшутил Контрразведчик.
– Ладненько... Значит, если на дорогу в оба конца ушло максимум полчаса, то путь к цели занял всего пятнадцать минут. Предположим, что все это время «газик» ехал на максимальной скорости. То есть семьдесят километров в час. Умножаем семьдесят на четверть часа... И получаем, что от административного здания экспедиции машина могла уйти за это время на семнадцать с половиной километров. Это если по максимуму и по хорошей дороге.
Контрразведчик еще раз внимательно окинул взглядом расчеты и поднял взгляд на Чекмаева:
– Вот что, Костя... Во-первых, ты в самом срочном порядке находишь Волынцева и выясняешь, кому и когда он звонил в ночь перед стартом. Если он вообще звонил, конечно... Во-вторых, немедленно поднимаешь по тревоге роту спецназначения. От моего имени, конечно. Пусть наши ребятишки самым внимательным образом прочешут весь этот пятачок от здания экспедиции до отметки семнадцать с половиной километров. Неторопливо, двигаясь по спирали, так, чтобы ни одного местечка, где даже теоретически можно что-либо спрятать, не пропустить. Ни единого! Ясно?
...Через час капитан Чекмаев доложил Контрразведчику, что начальник отдела Алексей Иванович Волынцев в ночь перед стартом водителю Железняку не звонил и на работу его не вызывал.
А еще через два с половиной часа, когда сумерки уже начали сгущаться над степью, поисковое отделение группы специального назначения на территории корпуса 2Б, - том самом, в котором готовили к запуску ракеты-носители, - обнаружило труп Кирилла Ушакова. Тело инженера было найдено в цистерне с остатками жидкого азота, которая стояла в железнодорожном тупичке около компрессорной.
32.
6 сентября 1988 года.
Космодром Байконур, вторая площадка.
Майора Демиденко, своего постоянного партнера по преферансу, Агент заметил еще издали, когда вышел из столовой и спускался по ступенькам в сторону нижнего строевого плаца. Демиденко считался одним из лучших специалистов по вычислительной технике на космодроме. Всегда веселый и улыбчивый, сейчас он шел навстречу Агенту с озабоченным выражением на лице.
– Привет, Александр Михайлович!
– бодрым голосом окликнул его Агент.
– Что это ты сегодня не в настроении? Что-нибудь случилось?
– А, это ты... Привет, - Демиденко поднял на Агента рассеянный взгляд, остановился и пожал протянутую руку.
– Случилось. Ты разве еще ничего не знаешь?
– Нет. А что?
– Большие неприятности на орбите. Космонавты не могут приземлиться.
– Да что ты?
– Агент изобразил на лице удивление. Его сердце сжалось в радостном возбуждении. Устройство, которое три с половиной месяца назад он тайно поместил в спускаемый аппарат космического корабля, сработало!
Когда Агент получал это задание и оговаривалась сумма вознаграждения, единственным условием со стороны заказчика был подтвержденный факт срабатывания внедренной в вычислительный комплекс «Союза» микросхемы. Только после этого деньги за проведение всей операции будут переданы ему через почтовый ящик с очередным курьером. И только после этого его работа здесь, на Байконуре, будет считаться завершенной и ему дадут координаты канала для ухода за пределы этой взрастившей его, но все-таки такой ненавистной ему страны.
– И что же случилось?
– Агент изо всех сил старался ни словом, ни жестом не выдать собеседнику своей радости.
– Движок полетел?
– Черт его знает, - Демиденко неопределенно пожал плечами.
– С двигателями вроде бы все в порядке. От «Мира» «Союз» отстыковался нормально, сбросил перед спуском орбитальный отсек. Лахов стал готовить двигатель к включению. И вдруг - на тебе, нестандартное включение двигателей, а потом - сбой в ориентации!
– Хреново!
– Агент озадачено присвистнул.
– Без двигателей и с потерей ориентации машинку на Землю не посадишь!