Караван дурмана
Шрифт:
– Возможно. Но я умею причинять боль и без электричества. Существует масса способов. Кое-какие мне довелось испытать на себе, и, признаюсь, это не те воспоминания, которые хочется сохранять всю оставшуюся жизнь.
– Разве я сказал, что отказываюсь отвечать на ваши вопросы? – воскликнул Корольков почти таким же звонким голосом, каким разговаривал в далекой юности на заседаниях комсомольского бюро.
– Пока что нет, – согласился Громов, – но кто знает, что взбредет тебе в голову в следующую минуту? Лучше перестраховаться, м-м?
Корольков кивнул, хотя вовсе не был согласен с оппонентом. Спорить ему
– Вот и все, что мне известно, – сказал он, поджимая ноги под диван, на котором сидел. – Не знаю почему, но машины до пункта назначения не дошли. Теперь мне, как и вам, остается лишь ждать и гадать, чем все закончится.
– Это занятие больше подходит для беременных женщин, которым нечем себя занять, – возразил Громов, закуривая. – Лично я предпочитаю действовать.
– Так действуйте, – сердито предложила Наталья. – Только где-нибудь за пределами моей квартиры, пожалуйста.
– С удовольствием, но для этого не хватает информации. Ваш одноклассник решил отделаться общими фразами, которые мало чего стоят. – Шнур в руках Громова свился в петлю. – Наверное, в детстве он мечтал о карьере дипломата.
– Неправда, – сказал Корольков, прочищая пересохшую глотку короткими покашливаниями. – Я вовсе не мечтал о карьере дипломата. И я открыл перед вами все свои карты.
– Даже те, которые в рукаве?
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Человеческий мозг, – сказал Громов, любуясь петлей в своих руках, – очень капризная штука. Лишенный притока кислорода, он претерпевает необратимые изменения.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Чтобы помочь тебе правильно оценить свое положение. Стоит пережать тебе сонную артерию, и через некоторое время ты превратишься в законченного идиота, не способного связать пару слов. Вот тогда ты действительно забудешь все то, что сейчас недоговариваешь. Но нужно ли тебе это?
– Нет. – Корольков помотал головой так энергично, что с кончика его носа сорвалась капелька загустевшей крови. – Лучше уж быть дипломатом, чем идиотом.
– Разумно, – кивнул Громов. – Тогда начнем сначала… Итак, ты выкупил у Яртышникова три «КрАЗа», которые должны были доставить некий груз на границу между Казахстаном и Узбекистаном. Якобы запчасти для буровых…
– И солярка.
– Хм, пусть будет солярка. Колонну сопровождали двое твоих людей. Бандиты?
– Ну, как вам сказать, – засмущался Корольков. – Сейчас такие времена, что…
– Про времена не надо, – остановил его Громов, – давай по существу. Какой марки была легковая машина?
– Они выехали в «Жигулях» шестой модели, – Корольков без запинки назвал номер. – Машина старенькая, но надежная. К тому же она не привлекает внимание, согласны?
– Маршрут? – спросил Громов, успевший свить шнур в тугой жгут.
– Тамбов, Саратов, Самара, затем Оренбург… Мои люди должны были провести
– И что же, – заинтересовался Громов, – там много объездных дорог?
– Зачем много? Сворачивай в степь и дуй напрямик. – Корольков рубанул рукой воздух. – Считается, что удобней всего пересекать границу часа в четыре утра. Тишь да гладь, да божья благодать. – Он затрясся от смеха, радуясь тому обстоятельству, что собеседник перестал рассказывать ему про электрический шок и передавленные сонные артерии. – Думаю, водители «КрАЗов» именно так и поступили, потому что на посту их никто не видел. Рванули через границу – и на Кентау. Их должны были встречать неподалеку от Чик… Чимкента и сопровождать дальше. Оттуда до узбекской границы рукой подать.
– Сколько времени должна была занять дорога? Дней пять?
– Три-четыре. Плюс пару дней на непредвиденные обстоятельства. Тот обломался, у этого понос. Сами знаете, какой у нас народ. Лишь бы сачковать, лишь бы бить баклуши. Для праздника любой повод сгодится.
– Но в конечном пункте водители не появились, – заключил Громов.
Это было произнесено с такой интонацией, что похохатывания Королькова сменились натужным кашлем.
– Не появились, – скорбно подтвердил он, – чертовы шоферюги! А ведь все, что от них требовалось, так это сменять друг друга через каждые четыре часа и воздерживаться от спиртного, пока они не сядут в поезд, чтобы отправиться домой.
– Тут-то и начинается самое интересное, – заметил Громов, гася сигарету в пепельнице. – Сначала ты покупаешь грузовики, совершенно не интересуясь их техническим состоянием. Потом бросаешь их на границе с Узбекистаном…
– Мне за них заплатили, – поторопился сообщить Корольков. – Я ничего не потерял.
– Кроме чувства меры.
– Что?
– Чувство меры. Совершенно необходимое условие для того, чтобы выдумка звучала убедительно.
– Почему выдумка? Я правду говорю. – Пальцы Королькова впились в сведенные вместе ляжки.
– «КрАЗы», отправленные за тридевять земель, обошлись тебе дороже, чем сам груз. – Громов растянул перед собой сложенный вдвое шнур и натянул его, как бы пробуя на прочность. – Это наводит меня на мысль, что в ящиках хранилось нечто гораздо более ценное, чем запчасти. Ты темнишь, Игорек. И у тебя осталось совсем немного времени для того, чтобы рассказать правду.
– Послушайте, вы! – не выдержала безмолвствовавшая до сих пор Наталья. – Хватит нам угрожать. И прекратите хамить. Ведете себя как… – Она запнулась, подыскивая подходящее сравнение. – Как прокурор на допросе. Ни стыда, ни совести.