Каравеллы выходят в океан
Шрифт:
Ему поручалось также искать пролив между Кубой – мнимой провинцией Китая – и землями, открытыми адмиралом во время третьего плавания в 1498 году, пролив, омывающий Золотой Херсонес (Малаккский полуостров), по которому Марко Поло на обратном пути из Китая вышел когда-то в Индийский океан.
Колумб надеялся, что, найдя этот пролив, он вернется в Испанию вдоль берегов Индии и Африки и первый обойдет вокруг всего света. Такое путешествие затмило бы славу Васко да Гамы. Кстати, Колумб рассчитывал встретить португальского капитана где-то на пути к Индии. Вот почему король и королева дали с собой адмиралу рекомендательное письмо к Васко да Гаме.
Однако Колумбу не было дозволено до открытия
И все же адмирал был вне себя от счастья – кончилось мучительное и бесцельное ожидание. В его распоряжении были четыре небольших каравеллы и команда около ста пятидесяти человек. Надо заметить, что на сей раз вместе со старыми закаленными моряками, многие из которых ходили с Колумбом и в другие экспедиции, на корабли набрали и юнцов в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет. Очевидно, Колумб рассчитывал, что в тяжелую минуту эти юноши будут старательнее выполнять приказы, меньше сетовать на трудности и невзгоды и не станут роптать. Колумба сопровождали также его брат Бартоломео и сын Эрнандо.
Зачем понадобилось великому мореплавателю брать с собой в опасное путешествие тринадцатилетнего мальчика? Может быть, он хотел воспитать себе достойного преемника? А может быть, просто чувствовал себя одиноким и непонятым и надеялся, что присутствие любимого сына внесет в его жизнь немного сердечности и теплоты.
Колумб был уже не тот крепкий, сильный духом человек, который десять лет назад впервые отправился за океан. За эти долгие годы в борьбе со стихией, преодолевая трудности и невзгоды, преследуемый врагами, Колумб заметно постарел, здоровье его пошатнулось, надломился дух. Прежнее упорство и оптимизм теперь нередко сменялись апатией, и лишь иногда неясные надежды вновь озаряли его омраченную душу.
9 мая 1502 года каравеллы вышли из Кадиса в океан и начали свое Великое плавание, как его до конца своих дней называл сам адмирал. Эта его последняя экспедиция была действительно наиболее интересной и значительной, полной опасностей и злоключений. Она подробно описана самим адмиралом в его письме с острова Ямайка и участником путешествия нотариусом Диего Поррасом. Упоминается о ней и в завещании идальго Диего Мендеса, оказавшего Колумбу в этом плавании большие услуги.
Каравеллы, сделав остановку у Канарских островов, отправились затем по маршруту второй экспедиции и без каких-либо осложнений, гонимые вперед сильным пассатом, за двадцать один день достигли острова Мартиника в группе Малых Антильских островов. Отсюда флотилия пошла на север вдоль архипелага, изредка бросая якорь, пока наконец 29 июня после двухнедельного плавания не приблизилась к Санто-Доминго.
Несмотря на королевский запрет заходить в этот порт до открытия морского пролива, Колумб намеревался отправить из Санто-Доминго в Испанию письма, а также обменять одну из своих каравелл на более быстроходную. К тому же он по ряду известных ему признаков определил, что скоро будет ураган, и хотел укрыться в надежной, хорошо защищенной гавани.
Опытный мореплаватель уже дважды перенес тропический ураган – циклон и хорошо знал признаки его приближения: сначала поверхность моря, как будто политая маслом, покрылась мелкой зыбью, движущейся
Однако Овандо вместе со своими приближенными встретил «пророчества» адмирала громким смехом и издевательствами и отдал приказ капитанам немедленно отправляться в путь. Огромная флотилия в тот же день вышла в океан. Колумб же поспешно укрыл свои корабли в устье какой-то реки недалеко от Санто-Доминго.
Вскоре действительно налетел страшный ураган. Три каравеллы поменьше сорвало с якорей и отнесло в открытое море, но капитанам удалось сохранить их. Между прочим, брат Колумба Бартоломео, заменявший в эти страшные часы больного капитана одной из каравелл, доказал, что он настоящий капитан, мастер судовождения. Что же касается флагманского корабля, то он, став на все якоря, удержался на месте.
Колумб потом писал в Испанию: «Разве на моем месте любой смертный, будь он даже Иовом, не впал бы в отчаяние, видя, что в час, когда дело шло о моем спасении и о спасении моего сына, брата, друзей, запрещено мне было приближаться к земле, к гаваням, которые я промыслом божиим приобрел для Испании в кровавом поту?!»
Большую испанскую флотилию ураган настиг у берегов, где не было никакого убежища – ни одной бухты, ни устья реки. Девятнадцать каравелл пошли ко дну вместе со своими экипажами. Спаслось несколько человек с других шести утонувших кораблей, четыре судна вернулись в Санто-Доминго со сломанными мачтами, и лишь одна, самая маленькая каравелла, невредимой достигла Испании.
Адмирал, узнав об этом, мог торжествовать и еще больше укрепиться в убеждении, что владыка небесный проявляет к нему милосердие: единственная спасшаяся каравелла везла на родину золото Колумба, отобранное у него Бобадильей и по приказанию государей отправленное Овандо владельцу. Пошел ко дну и флагманский корабль эскадры, на котором возвращались в Испанию Бобадилья и Ролдан. Они оба погибли в пучине вместе со всем золотом, которое за несколько лет накопили в колонии.
После того как ураган стих, корабли Колумба собрались у западной оконечности Эспаньолы и отправились на запад вдоль южного берега Ямайки. Теперь на море был штиль, и сильное течение относило флотилию к северо-западу, пока она не оказалась у группы мелких островов близ южного побережья Кубы.
Оттуда испанцы повернули на юго-запад, ибо трудно было предполагать, что искомый пролив находится так далеко от экватора. Правда, никто из европейцев не знал в точности, в каких широтах следует его искать, однако Колумб был уверен, что пролив этот расположен вблизи экватора, то есть примерно в двух тысячах километров южнее места, где шла сейчас флотилия. Поэтому Колумб хотел сначала идти прямо на запад, а затем, достигнув материка, двигаться вдоль его берега.
27 июля каравеллы при благоприятном северо-восточном ветре вошли в Карибское море, пересекли его и 30 июля бросили якорь возле острова Бонако [41] , невдалеке от северного берега Гондураса. Далеко на юге перед ними открылась горная страна.
41
Гуанаха.