Каравеллы выходят в океан
Шрифт:
Нагие обитатели острова Бонако не имели ни золота, ни жемчуга, но у берегов этого острова произошла знаменательная встреча. К кораблям подошла широкая и длинная пирога с двадцатью пятью гребцами. Под навесом из листьев посреди пироги сидел касик или купец, окруженный женами и детьми. Пирога была нагружена различными товарами, которые свидетельствовали о высоком уровне культуры: там были разноцветные ткани и одежда, бронзовые топоры и утварь, деревянные дротики с хорошо отшлифованными кремневыми наконечниками. В лодке находилось также большое количество бобов какао, которые индейцы хранили очень бережно. Стоило хоть одному бобу упасть на землю, как его тут же поднимали. Позже оказалось, что бобы какао в Мексике и на полуострове Юкатан используются как монеты для меновой торговли. Очевидно, повстречавшиеся Колумбу индейцы относились к народности майя и прибыли с севера – с полуострова Юкатан торговать с островитянами.
Касик пригласил испанцев посетить его земли. Если бы Колумб последовал за ним, он попал бы в Мексику – страну высокой культуры. Однако испанцы, увидев, что у приезжих нет золота, не захотели следовать за ними.
Колумб насильно задержал рулевого, который умел чертить что-то вроде карт, и взял его в проводники, а остальных отпустил.
Преодолевая ветры и течения, Колумб в середине августа подошел к материку (уже вторично!) близ мыса Гондурас и повернул на восток, считая, что находится примерно на полпути между китайской провинцией Манзи и Малаккским полуостровом. Таким образом, пролив Золотого Херсонеса должен был находиться на юго-востоке.
Плавание проходило в очень тяжелых условиях. В течение двадцати восьми дней корабли боролись с жестокими ветрами и течениями. В письме к королю и королеве Колумб так описывает это трудное время:
«…Не прекращалась ужасная буря – такой силы, что от взора были скрыты и солнце и звезды.
Корабли дали течь, паруса изодрались, такелажи и якоря были растеряны, погибли лодки, канаты и много снаряжения. Люди были поражены недугами и удручены, многие обратились к религии, и не оставалось никого, кто не дал бы какого-либо обета или не обязался совершить паломничество. Часто люди исповедовались друг другу в грехах. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Многие из тех, кто казались сильными духом, впали в уныние, и так было в продолжение всего этого времени.
Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу, и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды. Но бог дал ему такую силу, что он воодушевлял всех прочих и вел себя так, как будто провел в плаваниях восемьдесят лет. Он утешал и меня, а я тяжело захворал и не раз был близок к смерти».
Навстречу, ни на миг не переставая, дул восточный ветер, и судам приходилось без конца маневрировать под проливным дождем, нередко они становились на якорь в незачищенных от ветра местах, где волны бросали каравеллы всю ночь напролет. В безветренные ночи людей осаждали легионы москитов.
За сорок дней флотилия отошла от мыса Гондурас всего лишь на триста пятьдесят километров. Наконец 14 сентября каравеллы обогнули еще один мыс, за которым берег круто поворачивал к югу. Теперь тот же восточный ветер стал попутным и течения тоже были благоприятными. Обрадованный адмирал назвал этот мыс Грасьяс-а-Дьос [42] .
День за днем плыли испанцы вдоль плоского низменного берега с широкими устьями рек, спокойными лагунами, болотами и мангровыми лесами. Это был Москитовый берег в Никарагуа, вдоль которого каравеллы за две недели прошли около пятисот километров. В устье одной из рек при столкновении течения с волной прибоя погибла шлюпка со всеми гребцами. В конце сентября испанцы бросили якорь у селения Кариай, надеясь отдохнуть там и починить корабли.
42
Слава богу.
Испуганные к недоверчивые индейцы, охваченные любопытством, осторожно приближались к кораблям. Испанцы дарили им побрякушки, которые индейцы принимали с восторгом и с опаской: откуда, мол, пришли эти странные чужеземцы и что им здесь нужно?
Туземцы приносили морякам хлопчатобумажные ткани и мелкие золотые украшения, но Колумб запретил что-либо брать от них, чтобы не настраивать их враждебно. Однако этот поступок обидел индейцев. Решив, что их дары отвергнуты, они сложили в кучу все полученные от испанцев вещи и оставили их на берегу.
Заметив, что моряки не решаются сойти на берег за пресной водой и плодами, индейцы прислали на корабль в качестве заложниц двух девочек, а сам касик стал следить за тем, чтобы матросам, наполнявшим бочки водою из источника, никто не сделал ничего плохого.
Путь Колумба у берегов Центральной Америки в 1502 г.
Тут произошел курьезный случай. Бартоломео Колумб вместе с нотариусом Поррасом сошел на берег, чтобы записать неясные и маловразумительные рассказы индейцев. Но едва Поррас взялся за перо, все индейцы в ужасе разбежались – они приняли нотариуса за колдуна. Вскоре индейцы, крадучись, стали возвращаться обратно. Они подбрасывали в воздух какой-то порошок, а иногда и сжигали по щепотке его, стараясь, чтобы ветер относил дым в сторону испанцев. Как ни странно, но испанцы в свою очередь испугались колдовства этих дикарей. «В Кариае и в окрестных землях имеются великие волшебники, внушающие сильный страх, – писал Колумб. – Мои люди отдали бы все на свете, лишь бы мы скорее отплыли. Некоторые всерьез считали, что мы околдованы, и многие из них доныне в этом убеждены».
Колумб все же прибег и к насилию: ему нужны были проводники, и он приказал, не поднимая никакого шума, потихоньку схватить нескольких индейцев. Тайно подняв якоря, испанцы поспешно отплыли от берега, сопровождаемые громкими криками пришедших в ужас туземцев.
В начале октября каравеллы двигались дальше вдоль берега, теперь уже в юго-восточном направлении. Здесь к кораблям часто подходили на пирогах индейцы, увешанные золотыми украшениями. Колумб назвал этот берег золотым, а позднее вся земля получила название Коста-Рика [43] .
43
Богатый Берег.
Испанцы стояли у берегов Коста-Рики десять дней и чинили корабли. Здешние индейцы очень хотели обменять свои хлопчатобумажные ткани и изделия из сплава золота и меди на испанские товары, но моряки менялись неохотно: у них на родине такой сплав ценился очень низко.
Колумб послал вооруженный отряд обследовать берег. Вернувшись, разведчики рассказали, что в лесах водятся различные звери – олени, пумы, обезьяны, кабаны, а также птицы, похожие на индюков.
Затем испанцы подошли к побережью страны Верагуа [44] . Колумб считал, что теперь устье Ганга уже недалеко: туземцы рассказывали, что в десяти днях пути течет широкая река, ее название показалось Колумбу похожим на Ганг. Там якобы живет богатый народ, люди пьют и едят на золотой посуде, ходят в море на кораблях, торгуют пряностями, носят дорогие, шитые золотом одежды, золотые короны и браслеты, и даже их столы украшены золотом.
44
Панама.
По словам Колумба, он был бы удовлетворен и десятой долей того, что сулили эти рассказы.
Кроме того, индейцы говорили, что жители этой страны воинственны, носят латы, вооружены шпагами, луками со стрелами и у них имеются вьючные животные.
Очевидно, в этих туманных рассказах шла речь о странах сравнительно высокой культуры – Перу и Мексике, лежащих на берегу Тихого океана, от которого Колумб находился всего лишь в шестидесяти километрах.
Между тем адмирал вообразил, что речь идет о стране великого хана. «Еще десять дней, пути, и мы будем у Ганга», – не колеблясь заявил он матросам, когда они отказались продолжать путь.