Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце
Шрифт:
– Слушаю!
– Саша… это Коваль… – выдохнула она. – Ты можешь сейчас говорить?
– Да, конечно! – Сон как рукой сняло. – Где ты?
– Дома.
– Я сейчас к тебе приеду.
– Нет! – перебила Марина, не желая, чтобы он оказался в ее доме, ведь понятно, что произойдет сегодня ночью, но не здесь, не дома, не на той постели, где она спала с мужем, а потом и с Женькой… – Лучше я приеду к тебе на дачу.
– Я жду тебя через час у поста ГИБДД, помнишь, там, на повороте?
– Да.
Как же не хотелось ехать к нему и просить о чем-то… Но выхода не
– Куда вы, Марина Викторовна? – удивился заспанный Кот, открывая ворота.
– Кататься! – отрезала она, выезжая.
До поста ГИБДД долетела буквально за двадцать минут, но Ромашин уже ждал, облокотившись на дверку своей "Волги". Коваль моргнула фарами, давая понять, что это она; подполковник сел в машину и поехал вперед, а ей осталось только пристроиться сзади и плестись с черепашьей скоростью. Ее хватило ненадолго – ненавидела так ездить, поэтому, обогнав "Волгу", поддала газу и быстро оторвалась от Ромашина, благо знала, куда ехать.
Коваль уже курила сигарету, усевшись на капот машины, когда, наконец, появился хозяин дачи. Марину почему-то пробирал озноб, она нервничала, сигарета дрожала в пальцах, и Ромашин сразу заметил это:
– Что-то случилось?
Он взял ее за руки, вынул из пальцев сигарету, выбросил в кусты смородины. Марина молчала, не зная, как начать разговор, что сказать. Ее сбивал с толку взгляд Ромашина, выражавший тревогу и сочувствие. Впервые в жизни Коваль испытала чувство неловкости за то, что собиралась сделать, впервые осознала, как это выглядит со стороны. Она ощутила себя обычной дорожной путаной, которая предлагает себя остановившемуся около нее клиенту. И в качестве оплаты услуг ей нужна только Женькина свобода – ничего больше. Ромашин тоже заметил выражение ее лица и повторил вопрос.
– Случилось, – подняв на него глаза, ответила она. – Помоги мне, Саша, – Женьку моего закрыли сегодня.
– Так, стоп! – перебил он, снимая ее с капота. – Идем в дом, не здесь ведь разговаривать.
В доме было темно и как-то сыро, видимо, здесь давно никто не появлялся, и Ромашин сразу прошел в каморку за дровами:
– Ты посиди пока, я сейчас камин растоплю, а то промозгло.
Коваль села в кресло, стараясь унять дрожь во всем теле – давно уже не было такого, чтобы настолько разнервничаться от встречи с мужчиной. Ромашин долго возился с камином, потом пришел, сел напротив и велел:
– Рассказывай все – где была, почему не позвонила и не сказала хотя бы, что жива, почему сейчас приехала.
– Саша… я понимаю, ты вправе выгнать меня и забыть, что я приезжала к тебе… поверь, я не хотела тебе неприятностей, ведь я говорила сразу, что так и будет, когда всплывет наша связь с тобой, помнишь?
– Так ты оправдываться приехала? – усмехнулся он. – Не трудись. Да, у меня начались неприятности, но ведь и я говорил, что меня это не особенно волнует. Я не держусь за это место, мы с тобой
Марина подняла глаза и вздохнула:
– Саша, ну что ты как ребенок? Мы никогда не сможем быть с тобой вместе, ведь ты прекрасно понимаешь сам. Более того – я должна предупредить тебя, что не все закончилось. Тебя заказали, Саша.
Ромашин никак не отреагировал, даже не удивился, только глаза чуть прищурил:
– И что?
– Да то – если ты не пойдешь навстречу Бесу, он запустит колесо. – Коваль потушила сигарету в пепельнице и посмотрела на Ромашина. – Я вряд ли смогу чем-то помочь тебе, Саша… но попробую. Потому что только я в состоянии убедить Беса. А ты взамен помоги мне – Женьку арестовали сегодня прямо у следователя, даже адвокат мой ничего не смог сделать. Я прошу тебя – помоги мне… я сделаю для тебя все, что попросишь…
Ромашин смотрел на нее широко распахнутыми глазами, потом приблизился и сел на подлокотник кресла, обняв за плечи:
– Неужели ради своего Хохла ты способна на такие жертвы, Мариша? Неужели он стоит того, чтобы ты унижала себя просьбами?
– Саша, не надо… ты не понимаешь многого в нашей жизни, ты видишь только одну ее сторону, внешнюю, а я живу внутри уже много лет, это трудно и иногда страшно… и то, что сделал ради меня Женька, не идет ни в какое сравнение с тем, что сейчас пытаюсь сделать я… Пойми, с тобой мы совершенно разные, а с ним…
– Да, с ним вы одно целое! – невесело усмехнулся Ромашин. – И ты, значит, хочешь, чтобы я помог ему выйти?
– Да.
– И ты готова на все мои условия?
– Да.
– Выходи за меня замуж.
Коваль решила, что ослышалась… но потом, взглянув в его глаза, поняла, что это не было шуткой…
– Как ты можешь?.. – выдохнула она, чувствуя, как наполняются ненужными сейчас слезами глаза.
– А как можешь ты? Я ведь тоже человек, у меня тоже есть сердце, которое болит, когда я смотрю на тебя, когда думаю о тебе…
– Саша… я останусь с тобой сегодня, я буду приходить к тебе в любое время, когда ты захочешь…
– Будешь, значит, моей любовницей? – снова усмехнулся подполковник. – В любое время? Смогу гордиться – сама Наковальня ко мне, простому менту, по первому свистку является!
Марина не отреагировала на эту фразу, сейчас ей было совершенно неважно, что именно он говорит, в каком тоне. Она действительно была готова на все ради одного телефонного звонка, ради того, чтобы завтра утром, когда она вернется, Хохол оказался дома.
Ромашин грустно посмотрел на ее опущенную голову, на гладко убранные в пучок черные волосы. Он понимал, что поступает не по-мужски, заставляя любимую женщину делать что-то против ее воли, причиняя ей страдания. Но справиться с собой тоже не мог – желание быть с ней охватило его целиком, почти лишило рассудка.
– А ведь мне ты нужна не как любовница, – хрипло проговорил он, отворачиваясь. – Ты нужна мне как жена, я ничего больше не хочу.
– Саша… проси что хочешь, но не это, не это… – Коваль уронила голову на колени и заплакала.