Карцер – репортаж из ада. Из спецсизо 99 1
Шрифт:
Ах, ты!.. Хорошо же. Я снова нарочито-спокойно ложусь и раскрываю книгу. Хотя, какое тут "чтенье"! Ах, ты!!..
Новая пауза. На шконаре банкира тоже ни звука. То ли он от страха пошевелиться, бедный, не может, то ли просто не знает, что ему в этой ситуации делать и как себя вести.
Ситуация же, между тем, проста, как… Не знаю даже, с чем и сравнить. Совсем уж простым и незатейливым. С пареной репой разве?..
Объясняю для непонятливых. (Или, скорее, – непосвящённых.)
Обычное дело в тюрьме. Один или (чаще) несколько сокамерников, люди, как правило, опытные, долго сидевшие, с тяжёлыми статьями, начинают кого-нибудь кошмарить. (Какого-нибудь новичка-комерса обычно. С ними легче всего… работать.) Создавать в хате невыносимую атмосферу. Сделать это, уверяю вас, несложно. Совсем
Для чего это делается? Да очень просто! Чтобы доить потом этого несчастного комерса. Сначала потихонечку ("Володя, ты не можешь лекарств подогнать с воли?.. тапочки?.. ботинки?.. то!.. сё!.. а то у меня нет же ничего… Ни флага, ни родины! Сирота. Терпигорец…"
– "Да-да!.. конечно!"), а затем и… Как получится. Чтобы не попасть снова в этот кошмар, человек будет готов всё отдать. Малейшее, даже самое робкое сопротивление… попытка сопротивления! и – опять!
Да. Это всё, повторяю, ясно. Сплошь и рядом происходит. Насмотрелся уже. Но здесь наш чересчур нетерпеливый (а может, и неопытный ещё в этих делах!) юный друг решил, похоже, форсировать события. Да и к тому же, как говорится, одним выстрелом сразу двух зайцев убить. Двух жирных бобров себе заполучить. Странно… Он же про меня должен был слышать. Я ведь здесь давно уже сижу (где-то года два на тот момент)… Хорошо же! Посмотрим!..
Ах, да, вот ещё! В чём смысл угрозы? "Убирайтесь из хаты!" Казалось бы, чего проще? Собрать действительно вещи и съехать утром на проверке. В другую хату. Провались этот Сатана пропадом со своими угрозами и заездами!!.. Ан, нет! Нельзя. Из хаты уходить нельзя. Запомните это! Твёрдо, раз и навсегда. Как таблицу умножения.
Ни в коем случае нельзя самому уходить из хаты! Что бы там ни происходило. Терпите! Как угодно, но – терпите!
Если вы ушли – всё! На вас крест. Несмываемый. На всю оставшуюся жизнь. Вы – "побегушник". Или "ломовой", если вас – выгнали ("выломили", "сломили", "поставили на лыжи"). Теперь вас будут бить во всех тюрьмах и на всех пересылках, вы будете жить только в специальных "ломовых" хатах, вместе с такими же, как и вы, париями и изгоями. Назад, к "людям", к порядочным зэкам для вас больше дороги нет. С побегушниками даже разговаривать запрещено, их надо сразу бить, если встретил. Только вор, царь и бог преступного мира, своим высочайшим указом, воровским прогоном, может эту ситуацию изменить, но о ворах разговор особый, о них мы ещё отдельно, в своё время и в своём месте побеседуем. Больше же – никто. А если вы встретите побегушника и не поступите с ним, то с вас самих потом спросят. "Почему не поступил? Ты же знал?" И у вас самих могут быть серьёзные проблемы. А кому они нужны?
Этот момент новички, кстати, зачастую не знают. У меня и у самого был в тюремной жизни, в самом её начале, один такой эпизод. Когда я, по сути, на волоске, даже этого и не подозревая, висел. Но – бог спас. Николай-угодник заступился, наверное ("Ладно уж!.."). Как обычно.
Так вот, четырёхместная хата. Я и ещё три молодых совсем парня, тоже первоходы ("дайте ходу первоходу!"), лет по 20 с небольшим. Всё прекрасно, полное взаимопонимание, атмосфера в камере идеальная. Смеёмся, шутим постоянно… Всё o'key, короче. Если бы не одно "но". Этот проклятый телевизор!! Это чёртово вечное музТВ! Днём-то ещё ладно (попривык!), но ведь и – ночью! Я же днём сплю, а им общаться хочется, поэтому они тоже днём – спят!! А ночью мы – "общаемся" ("Серёж, ну, ты такой интересный собеседник!.."). Под музТВ. Караул!! А что сделаешь? Пытаешься объясняться – бесполезно. "Да!.. да!..", а ночью – то же самое. Слово за слово – опять утро! Опять ночь пропала.
Наконец я не выдержал.
"Слушайте, – говорю, – ну, не могу я так! Не могу я больше это музТВ круглосуточно смотреть!! Сил у меня уже нет! Ну, вам интересно, понятно. А я-то!?.. Ну, не люблю я это. Чего нам друг другу жизнь портить? Давайте, я лучше в другую хату завтра перееду."
– "Как это?" – "Ну, как-как! Скажу утром на проверке без всяких комментариев: "переводите!", и всё. Куда они денутся. Может, у нас конфликт?"
Тишина. Все переглядываются.
Но тут у меня закрадываются всё же злые сомнения.
"Слушайте, а это ведь нормально? – спрашиваю. – В этом же нет ничего такого, что перевожусь? Я же открыто об этом говорю, не скрываю. Не за спиной, через оперов. Обычная бытовая ситуация. Просто, чтобы друг другу не мешать!" – "Да нет, – пожимают плечами эти глупенькие, наивненькие дурачки (ну, сказали бы: "не знаем"!). – Конечно, нормально. Ничего такого. Просто "не ужился"."
Идиоты!! "Не ужился"! Болваны!!! Если бы я тогда ушёл!!!!!.. Но – бог спас. Как-то там всё-таки рассосалось. Утряслось. Что-то меня остановило в последний момент. Чуйка! По-тюремному. (Или – Николай-угодник.)
Да, так вернёмся всё же к Сатане. Он высказался ("определился"), я якобы читаю, третий сокамерник затаился и молчит. Ждёт, что дальше будет. Тишина. Время идёт. Пять минут,.. десять… Наконец Сатана, разумеется, не выдерживает.
"Что-то я не понял? – совсем уж зловещим голосом снова начинает он. (Тебе бы, мальчик, в театре выступать! В оперетке. Злодеев играть. Опереточных.) – Так что вы решили?"
Я отвожу глаза от книги и лениво поворачиваю голову: "Насчёт чего?" – "Будете вы собираться или нет?" – "Дорогой Костенька, если тебе что-то здесь не нравится, ты можешь сам утром свернуть быстренько свой матрасик, взять его подмышку и катиться отсюда на все четыре стороны. Скатертью дорога! А можешь и прямо сейчас это сделать! Всё понятно? Непонятно, спрашивай! Объясню. Ты же знаешь, надеюсь, что я с ворами сидел?"
Расшифровываю. Ну, первая часть это так, риторика. Обмен любезностями. Про то, что сам-де "убирайся". Убираться никто никуда, естественно, не будет. Ключевая фраза – про воров. Это уже серьёзно!.. Это очень серьёзно!! Что это означает?
"Я сидел с ворами, и нормально сидел. Отзывы обо мне от них самые хорошие. И ты это знаешь. Не можешь не знать. (А не знаешь – так знай! Твои проблемы. Надо было сначала всё выяснить, прежде, чем всё это затевать.)
Они меня из хаты не выламывали, а ты – выламываешь? Значит, я, по-твоему, – сука? Значит, ты их всех под сомненье автоматом ставишь! Воров!! Значит, они всё это время с сукой сидели? И объясняться потом ты уже не со мной будешь, а с ними!"
А это – конец. Кто ты вообще такой, чтобы вора под сомненье ставить? Просто его обсуждать!?.. Да тебя убьют на первой же пересылке! Поломают всего. Самого сукой объявят.
Это называется здесь: "въебался в стенку". Человеку дают говорить, прикидываясь лохом, слушают внимательно, слушают…
"Жду, пока он в стенку въебётся. А он, вижу, думает, наверное, что я фуцан, и совсем уже разбушлатился. Берега попутал…
Наконец: "Стоп, говорю! А ну, иди сюда! Ты это сейчас говорил?..
А это?.. Обоснуй. За это спрос положен!"
А у него глаза аж на лоб лезут. Теряется сразу и вообще не знает, что и сказать."
Вот здесь как раз та самая ситуация. Въебался, что называется, по полной. Если я теперь цинкану (сообщу) на волю, обращусь к ворам, то у него не просто неприятности будут!.. "Неприятности" – это ещё не то слово! А какой он, там, крутой, и кого он, там, закапывал-выкапывал, здесь вообще никакого значения не имеет!
Оконцовка.
Ну, со мной-то понятно всё ("Ах, извини!.. Серёж, ты меня не так понял!.. Да я!.." С глазу на глаз, разумеется.), а вот банкир наш – потёк. И в результате попал к этому Сатане-закапывателю, "Костеньке", в самое настоящее рабство. "Принеси!.. подай!.. почисти, там!.. нарежь!.. приготовь!.." (А может, он ещё и на бабки его развёл. Пока меня в хате не было. В моё отсутствие. Не знаю.) Я даже вмешиваться пытался: "Да отстань ты от него!.. Видишь, человеку и без того плохо!" – хотя вмешиваться и не принято. Да и бесполезно. Помочь – невозможно. Потёк – всё!