Каре для саксофона
Шрифт:
Отто бросился от радости на шею Михаэлю, чем удивил окружающих такой бурной запоздалой реакцией.
— Скажи это и остальным, платить никому больше не надо, — подвёл черту Михаэль, с трудом освободившись из объятий.
В окружении победителя настроение по-прежнему было отвратительным. Все заметили, что он пытается держать себя в руках, но поступок его любимой девушки омрачал положение.
— Ну что, Борисыч, пойдём в отель, пора собирать вещи, скоро отбываем, — прерывая молчание, произнёс обманутый любовью вкладчик, сухо попрощавшись с присутствующими
Борисыч вышел за ним, неся под мышкой символический чек — всё, что оставалось от выигрыша.
— Билеты закажем из отеля? — спросил Борисыч, догнав Михаэля.
— Какие билеты? Мы через пару часов отбываем в Италию, ребята за нами подъедут на машине.
— Ты серьёзно?
— Конечно. Не задавайте лишних вопросов, Аркадий Борисович.
«Своя ноша не тянет, или…доигрались»
Ева долго не могла отдышаться. Сбросив с ног туфли, она сидела, обхватив колени, и безучастно смотрела на удаляющийся берег. Рядом лежали футляр и белый чемоданчик с деньгами, а из пакета, как бы напоминая о себе, поблёскивал раструбом саксофон. Димка Кратов, начав маневрирование, раза три уже выбегал на палубу, бросая штурвал и суетливо показывая на вещи:
— Отнеси их в каюту! — просил он.
Девушка равнодушно поднимала глаза и не трогалась с места. Последние слова Олега Петровича по телефону: «У тебя все получится — ты умница, вот так бы Макс — мой племянник что-нибудь замутил. Михаэль искренен в своей любви к тебе и, поэтому беззащитен».
Мысль: «Наверное, журналисты беснуются… Сенсация! А для него ва-аще шоковая терапия» — пульсировала у нее в висках.
Наконец, Димка махнул рукой и уже просто смотрел на неё из рубки: «А может, с Михаэлем у неё уже всё? Я смогу занять его место?» — думал он, и от этой мысли его бросило в жар. «Ну, конечно! А эти деньги по доверенности? Точно, не смогла устоять! Бежит, ломая себя… А мне остаться резидентом в Монако? Скука! Вот из-за любви бросить всё к её ногам, как сделал это он, не каждый сможет… Маленькая глупая девочка! Но я бы смог!»
Димка видел, как Ева с трудом подняла футляр двумя руками и, ступая без туфелек по палубе, пытаясь не упасть вместе с тяжёлой ношей и покачиваясь, отнесла его в каюту. «Это дитя еле тащит миллионы здесь, а что она с ними будет делать дальше!» — сочувственно улыбнулся Кратов, когда при втором заходе белый чемоданчик чуть не отправился за борт, оттянув девушке правую руку, и был пойман налету левой.
В каюте Ева набрала телефон Олега Петровича:
— Вы говорили с ним?
— Да, он все понял.
— Мы на месте.
— Молодец, ты делаешь все правильно… — прозвучало в трубке и пошли гудки. После этих слов Ева почувствовала сильное облегчение.
— Остановись здесь и брось якорь, — почти приказала она, заглянув в рубку.
— Но это не безопасно! — бесполезно сопротивлялся Димка.
— Не нужно дальше. Здесь отдохнём. Посиди со мной. Не хочу быть одна.
Яхтсмен, наконец, сдался, и судно встало в дрейф. Димка принёс фрукты и сок.
— Я отвезу тебя, куда скажешь, отправлю в любую страну. Помогу с любым банком. Всё, что захочешь! Если ты так решила — я не вправе тебя осуждать.
Но деньги — это ещё не всё, поверь мне! У меня они есть и не принесут счастья, когда ты исчезнешь, — безрадостно сказал он.
— Не скажи! Деньги — это шестое чувство, без которого остальные пять бесполезны, — ответила Ева.
— Ну, зачем тебе это?! Миллионный куш вскружил тебе голову! А, делай, что хочешь!
— Ошибочка! Семи миллионный! Ты очень надёжный друг. — Чмокнула авантюристка капитана в щёку. — Я сыграю для тебя, ладно?
— Буду рад, но потом отдаём концы. Я тобой рисковать не хочу!
— Обещаю! Этот концерт — последний!
Димка даже вздрогнул от сказанных слов. «Такие деньжищи, нас только двое…один! Куда этой птичке в драку. Много ли ей надо…» — думал он.
Но вот полились божественные звуки, в которых растворились тревога, грусть и предосторожность. Над всем властно царил саксофон, которым управляла хрупкая девушка. Теперь уже ночь молчала и прислушивалась чутко, удивлённо. Бирюзовое платье было словно дневной кусочек неба.
«Невозможно пресытиться женской красотой!» — думал Димка Кратов, любуясь Евой и вбирая в себя знакомую вереницу звуков композиции «Легкомысленный шепот».
Яхта покачивалась на волнах, музыка стихла, и только теперь звук работающего двигателя предупредил о приближающемся судне. Димка Кратов вскочил и нырнул в рубку. Оттуда он вернулся с оружием.
— Говорил, нельзя останавливаться! Уходить уже поздно. Не успеем!
— Да не волнуйся ты так! Может, туристы?
— Какие туристы?! О чём ты говоришь? Глупая, ты не знаешь, что творится вокруг! — вспомнив про кровавую рану Виктора Онищенко, взволнованно говорил он. — Ева, эти миллионы убьют тебя!
Димка бросился к гидроциклу, таща её за собой, но, вспомнив, что там нет горючего, решил спрятать девушку в трюме. А потом, подумав «Вдруг подожгут! Тогда она не выберется», остановился и закрыл собой, держа наготове оружие.
— Вали всё на меня! Денег не жалей, отдай!
На незнакомом судне заглушили мотор, оно вплотную приблизилось к яхте.
Ева вышла из-за Димкиной спины и, улыбнувшись, сказала:
— Чему быть, того не миновать, — и шагнула навстречу судьбе.
— Стой! — отчаянно крикнул Кратов, пытаясь схватить её за руку.
Но было уже поздно. Судно пришвартовалось.
Легко перепрыгнув через леера яхт, к удивлению Димки, граничащему с шоком, на палубе его яхты оказался Михаэль. Ева бросилась ему на шею. Обнимая девушку и наслаждаясь пьянящим запахом её волос, он повернулся к друзьям, оцепеневшим от неожиданности происходящей сцены, и радостно объявил:
— Знакомьтесь, господа, это Алиса — девушка моей мечты, Ева — это концертный псевдоним, — а затем заглядывая в ее зеленые глаза, тихонько спросил: — Чем еще удивит моя принцесса?