Карельский блицкриг
Шрифт:
Именно тогда, две старейшие европейские державы Англия и Франция обратили свой взор в сторону страны лесов и озер. Обозленные решением Сталина заключить с Гитлером пакт о не нападении, они хотели наказать правителя России, посмевшего играть собственную игру в европейском пасьянсе.
Это оскорбление должно быть смыто кровью и привыкшие всегда действовать чужими руками, англичане и французы решили вручить карающий меч воинственной красавице Суоми, вместо выбывшей с политической сцены Польши.
Свое участие в военном конфликте против СССР, Лондон и Париж наметили на более поздние сроки. Объяснив доверчивым детям лесов, что пока их главные силы были прикованы к 'линии Мажино', вдоль которой расположились дивизии гитлеровского вермахта.
Вскоре, в Хельсинки полетели тайные посланники Лондона и Парижа с предложением участия в большой европейской войне против 'красных', что привело в полный восторг финского премьера, англофила Рюти.
Да и как не радоваться, если впервые за все время существования Финляндии, великие державы не просто указывали ей, что следует делать, а предлагали военное союзничество против ненавистной Москвы. Предлагали не роль послушного слуги безропотно выполнявшего волю господина, а место равноправного партнера в серьезной политической игре Европы.
Конечно, за участие в ней, нужно было заплатить жизнями многих финских солдат, но эта игра стоила свеч. В обмен за участие в войне против Советов, Суоми получала согласие великих держав на перенос её границ к Архангельску, Онеге, Ладоге и Петербургу. Подобный успех раз и навсегда сплотил бы финское общество в единое целое и заставил бы позабыть все прежние неудачи.
Как это водиться в приличном европейском обществе, все договоренности были оформлены тайными протоколами и подкреплены джентльменским словом чести. Поставив свои подписи и скрепив их сургучовыми печатями, стороны расстались довольные друг другом, приподняв на прощание котелки и цилиндры.
Правда, вскоре финны известили о своих тайных переговорах германского рейхсканцлера и японского императора. Как бы, не симпатизировала Финляндия европейским державам, но воинственная политика двух этих империй была им гораздо ближе по духу.
Пришедшие из Хельсинки новости о скорой войне с Россией, были благосклонно восприняты как в Берлине, так и Токио. Готовя свой стремительный блицкриг на Париж, Гитлер желал иметь твердые гарантии, что у Сталина не будет соблазна ударить ему в спину, несмотря на недавно подписанный пакт о ненападении.
Хирохито, также был рад тому, что взор кремлевского властителя будет прикован к северу, а не повернут на восток. Потерпев чувствительное фиаско на Халхин-Голе, Япония энергично создавала мощную Квантунскую армию. Чьи штыки должны были смыть со своих знамен былые неудачи и изгнать русских из Приморья.
Ничего против нового обострения в Европе не имели и далекие Соединенные Штаты Америки, предоставившие финским властям большой кредит на покупку американских товаров. Большая война за океаном сулила Вашингтону большие прибыли и твердые гарантии выхода из экономической депрессии, больше десяти лет безжалостно терзавшую Америку.
Столь единая поддержка Финляндии ведущими странами мира, воодушевила и окрылила господ Рюти и Каллио. Полностью поверив льющимся в их адрес потокам сладкоголосой лести и щедрым обещаниям, финские лидеры возомнили, что являются форпостом европейской цивилизации, в её новом крестовом походе против русского большевизма.
Последним аргументом, окончательно убедившим финнов в правильности их выбора в сторону конфронтации с соседом, стало приглашение Москвы к мирным переговорам об изменении советско-финских границ под Ленинградом.
Обеспокоенный начавшейся в Европе большой войной, Сталин намеривался обезопасить положение колыбели трех революций и второй столицы страны. Находясь на удалении двадцати семи километров от государственной границы, Ленинград находился под угрозой обстрела тяжелых орудий с финской стороны.
Однако больше всего, вождя беспокоила защита Кронштадта и обеспечения свободного выхода корабли Балтийского флота из Финского залива в случаи начала вооруженного конфликта. Все морское пространство насквозь простреливалось огнем береговых батарей с эстонской и финской территории и это не было чисто теоретическим предположением. Регулярно, обе стороны проводили стрельбы по специальным плавающим целям, установленным в море.
К концу лета 1939 года Сталин сумел добиться от Эстонии согласия на размещении на её территории советских военных баз, и южная угроза для балтийских кораблей была устранена. Теперь оставалась обезопасить себя с севера, со стороны мыса Гангут, но финны об этом слышать не хотели. На все предложения Москвы о размещении на полуострове своей базы или демилитаризации мыса для гарантии свободного прохода кораблей Балтфлота они отвечали категорическим отказом.
Также были безрезультатными попытки Москвы добиться согласия финнов отодвинуть границу от Ленинграда, в обмен на равноценный размен в Карелии.
– Нет, нет и нет - неизменно чеканили финские дипломаты на все призывы Москвы разрешить возникшую проблему мирным путем. При этом президент и премьер не принимали во внимание даже мнение самого маршала Маннергейма.
Старый вояка утратил былой пыл и теперь стоял за мирное сосуществование с соседом. Он призывал руководителей Финляндии согласиться на перенос границы вглубь Карельского перешейка, до предполья оборонительной линии, громко именуемой на страницах западных газет 'линией Маннергейма'.
Полностью поверив, что они стали полноправными участниками большой европейской политики, Рюти и Каллио были абсолютно глухи к любым советским предложениям. И чем больше Кремль наседал на Хельсинки с различными мирными инициативами, тем все решительнее становились намерение лидеров Суоми идти выбранным ими путем до победного конца.
Стремясь как можно быстрее решить пограничные проблемы миром, в октябре 1939 года Сталин пригласил финскую делегацию в Москву на переговоры, которые возглавил лично. Это было знаковое решение, если учесть, что переговоры с немцами по заключению пакта о ненападении, возглавлял Молотов.