Карьера Югенда
Шрифт:
Мы выросли в одном дворе, и я знал её ещё совсем крохой. Она младше меня на три года. Да, пожалуй, на три. Во дворе её прозвали Железной Мартой за упрямый и жёсткий характер. Как давно это было… Я пригляделся к ней повнимательнее. Ба! Она, оказывается, превратилась в настоящую красавицу! Эффектная брюнетка. Хороший рост, всё при ней. Ого, да она не хуже Хельги! А может, и получше… Немного пьяна. Большие голубые глаза, как морская вода в стакане, такие же холодные и безразличные.
Марта действовала не менее решительно, чем Хельга. Она с потрясающей самоуверенностью утвердилась
– Привет, Ганс! Ты один?
Дитриха она не замечала. Или не хотела замечать.
Не желаю давать ей фору. С какой стати? Пусть сражается на равных с Хельгой! Интересно, которая победит? Я выразительно кивнул на Дитриха:
– Признайся, где растут твои глаза?
Но Марта не обратила никакого внимания на мою колкость и прочно заняла позиции за нашим столиком. Откинувшись на спинку стула, она продемонстрировала своё глубокое декольте (вот хулиганка!), прикурила сигарету и вызывающе меня оглядела. Так крестьянин на рынке осматривает лошадь. То есть коня. Что за!.. Наконец Марта снизошла до Дитриха. Сообщила ему успокаивающе, как медсестра:
– Сейчас подойдёт Лола.
Та рыжая? Ей палец в рот не клади. До Хельги и Марты, ей, конечно, далековато. Ноги коротковаты… Но дерзкая и умная. Модница, – ухоженная. И не курит. Определённо в ней что-то есть… То, чего не достаёт Хельге. Да и Марте. Что это? Не могу понять. То, что называется изюминкой. Я даже робел перед ней немного. Совсем чуть-чуть… Без внимания эта Лола точно не останется. Вслух я произнёс:
– Та рыжая? Прискорбный факт. И я терпеть не могу курящих дам.
Нагнувшись, я спокойно вынул сигарету из Мартиных губ и затушил её в пустой пепельнице. Марта от изумления раскрыла свой красный, как вишня, ротик. Она явно не привыкла к такому обхождению. Здесь играют по моим правилам, голубушка. Невозмутимо потягивая пиво, я уставился на сцену, глядя мимо неё.
Всё, началось. Битва при Ватерлоо. Бинокль мне, швейцар!
Вернулась Хельга в сопровождении высокой стройной, но блёклой девицы. Обе уселись за наш столик, не обратив на Марту никакого внимания.
– Милый, вот и мы! Что за синяя курица? – спокойно спросила Хельга. – Это блюдо с шампанским не сочетается! Не припомню, чтобы я заказывала дичь!
Блёклая одобрительно засмеялась, но на лице Марты не дрогнул ни один мускул. Она не удостоила взглядом ни Хельгу, ни блёклую. Подошёл официант с подносом. Не спеша, в предвкушении поединка, принялся расставлять на столе посуду. Мысленно он делал ставку.
– Маркус, дорогуша, принеси ещё один бокал под шампанское! – фамильярно обратилась Хельга к официанту.
– Верно, для Лолы, – как будто мирно заметила Марта.
– Меня Бертой зовут! – возмутилась блёклая.
Тогда Марта пошла ва-банк. Она поднялась со стула и подбоченилась. Она стала высоченная! Дорогуша Маркус принял стойку, как хорошая охотничья собака. Его глаза заискрились.
– Я его жена! – возвысила голос Марта. – И мне плевать, как тебя зовут! Убирайтесь вон, шлюхи, не то позову полицию!
Сильное контральто Марты перекрыло оркестровые фанфары.
Теперь с моралью строго. На наш
– Жена – так жена, – раскинул я руки в объятиях. – Ступай сюда, жёнушка!
Повернувшись к звёздам кабаре, я как можно учтивей произнёс:
– Девочки, вы у меня как раз следующие по списку!
– Чёртов идиот! – звонко крикнула Хельга. Она замахнулась, намереваясь отвесить мне оплеуху, но, наткнувшись на мой взгляд, съёжилась и опустила руку.
– Попадись мне ещё… Урод! – процедила она с ненавистью. Поразительно, как быстро меняется у женщин настроение!
– А всего пять минут назад я был красавчиком,– скорбно заметил я.
Лицо блёклой так забавно вытянулось, что я расхохотался.
Марта тем временем проворно пересела на тот стул, что ближе ко мне.
Хельга, уходя, в бешенстве пнула освободившийся стул, и он с треском великим полетел прямо на сцену, в танцовщиц. Те завизжали.
Хельга и Берта наконец ушли. Марта забралась ко мне на колени, обвила руками мою шею и нежно меня поцеловала – будто и впрямь жена мне!
Приплёлся унылый официант. Не на ту поставил. Он поставил на стол второй бокал для шампанского и бесшумно, как тень, удалился. Марта оторвалась от моих губ и, едва переведя дыхание, с улыбкой заметила:
– А вот и Лола!
За нашим столиком действительно воплотилась огненно-рыжая Лола, одноклассница Марты. Тонкая талия, мячики под кофточкой, шикарная стрижка и умелый, незаметный макияж. Лола критически оглядела нас с Дитрихом. А мы, в свою очередь, ошеломлённо уставились на неё. Марта едва заметно занервничала, заёрзала.
Лола вызывала фурор одним своим появлением. Но почему-то всегда была одна. Загадка. Лола брезгливо, одним пальчиком, отодвинула пепельницу с единственным окурком подальше от себя и негромко, но отчётливо произнесла:
– Добрый вечер. Во всяком случае, хотелось бы в это верить.
Мгновенно оценив обстановку, Лола деловито повернулась к Дитриху, застывшему с бокалом в руках:
– Чего ты замер? Разливай шампанское. Что за вселенский праздник сегодня?
Дитрих возбуждённо ухватился за бутылку, как за пистолет, и радостно затараторил, как мальчишка:
–У меня, у меня праздник! Я теперь обер-ефрейтор! А скоро мы поедем в Россию, в военный поход! Мы с победой вернёмся к Рождеству! Вы только ждите нас!
Этот недотёпа так тряс бутылкой, что едва не окатил шампанским всех нас. Лола слегка отстранилась.
– Без патетики, не разлей вино! А кто у вас там следующий, за обер-ефрейтором?
IV
…Что было дальше, мне помнится с трудом.
Я очнулся в своей квартире, в своей постели. Уже неплохо. Один? Кажется, один. Голова раскалывалась (мне живо представился грецкий орех, беспощадно расколотый молотком). Во рту пересохло. Я заворочался на постели. Тогда из-под одеяла выглянула Марта, чарующе улыбнулась и протянула: