Карьерист
Шрифт:
А вот когда Поль вновь оказался на верхней палубе, вдруг почувствовал, что теряет сознание.
«Твари! – промелькнула запоздалая досада. – Неужели кто-то спрятался и теперь меня тиранит, как тот же ченнелингер? Или наконечник копья оказался смазан ядом? Ведь недаром меня стало так резко тошнить… Тогда почему меня не спасает наличие артефактов? Дэма ведь перечисляла, что они и от ядов как-то предохраняют…»
Пошатавшись с минуту, всё-таки свалился с ног, стараясь хоть спиной опереться на какую-то выпуклость. Ну и пожалел, что нет никого поблизости из проверенных напарников. Тот же Гроссер
Сознание ушло рывком, словно кто по голове ударил чем-то тяжёлым. Но и вернулось так же: мгновенно. Причём без всяких болезненных ощущений в голове. Тошнота тоже исчезла. Зрение – ясное и стопроцентное. Ну разве что конечности чуть подрагивали и гудели, словно после чрезмерной работы по переноске тяжестей. Судя по положению солнц на небе, беспамятство продолжалось недолго, пять, максимум пятнадцать минут.
«И что это было? – озадачился Поль, вставая на ноги и осматриваясь внимательно вокруг. – Неужели при подборе энергии с этих скотов, произошло её неприятие? Ведь изрядно нахватался этой мерзости… Вот чувствую, что она не совсем приемлема для человека…»
Во время краткосрочного сражения он ощутил нечто противное и чуждое, но тогда было не до сантиментов. Воздействие – откат – подбор. Да сразу, махом, на нескольких, а то и на десяток противников. Причём подбор чужих сил уже осуществлялся в трёх случаях из четырёх, и это радовало. Потому что сражаться лучше всего, используя чужие резервы.
Теперь же Труммер ещё и порадовался по причине своей скорой адаптации. Тело не только справилось с чуждыми силами, но, кажется, извлекло из этого какую-то пользу. Теперь только оставалось выяснить: какую именно? И куда эту «пользу» применить?
Сколько к себе ни прислушивался, как ни осматривался и чего ни пытался сотворить – вроде никаких изменений не заметил. Зато когда понял, что с ним случилось, минуты две ошарашенно фыркал и тяжело вздыхал. А понял суть своего преобразования после вполне логичных, своевременных мыслей:
«Как бы незаметно подкрасться к засадам?.. А то как бы дозорные чего не заподозрили и не подорвали свой остров… Значит, надо к ним плыть!»
Вот тогда он оглянулся по сторонам и замер. Остров сам начал движение! И теперь довольно резво плыл в сторону ближайшего подводного мешка с дозорными! Даже как-то видоизменился при этом, вытянувшись ромбом и приподняв получившееся подобие бортов повыше.
«Вот тебе и раз! – стала формироваться догадка. – Да этот остров живой! А если ещё и разумный? И с какой стати он меня слушается?.. Неужели благодаря той чуждой энергии, которой пропиталось всё моё существо?..»
Особо размышлять и экспериментировать по этим вопросам было некогда. Вначале к одному мешку приплыли и подобрали на борт оглушённых дозорных, потом то же самое проделали и со всеми остальными засадами. Труммеру пришлось покорячиться, хотя тушки пленников и не весили много, не более пятидесяти килограммов каждый. А вот мешки, с прилипшими к ним в разных местах шарами, оказались весом далеко за сотню килограммов. Но и их пыхтящий с натугой а’перв вытащил на верхнюю палубу взятого в честном бою трофея.
Но именно во время всех этих манипуляций и пришло чёткое осознание
Здесь стоило проявить осторожность. Если раньше хозяевами были жабокряки, то после их уничтожения право на управление могло банально перейти к любому разумному, который окажется на борту. К тому же вначале только «переводчик» оставался жив, но в крайне бессознательном состоянии. А что случится, если на борту появится десяток живых особей, из числа прежних хозяев?
К счастью, новая привязанность иномирского существа никуда не пропадала. Оно даже расширило перечень и качество своих услуг. Например, стоило только задуматься над вопросом, куда и как поместить пленённых дозорных, как в цельном покрытии палубы появились вместительные полости с мягкими стенками. Тут же появилась полная уверенность, что пленники там не умрут, оттуда не сбегут и будут предоставлены хозяину по его первому требованию.
Интересный аспект, особенно если не забывать утверждение дэмы, что все пленённые жабокряки сразу умирают. Лишнее подтверждение обратному – очнувшийся в конце концов переводчик. Он гневно вращал белками глаз, сердито шипел и отчаянно дёргался, но вот умерщвлять себя не спешил. Или не мог? Может, виной тому наличие родного острова у себя под спиной?
А раз пока не умирает, то следовало использовать его экспрессию хоть для какой-то видимости допроса. Так и сяк покрутив тяжеленную, строенную ракушку, Поль попытался начать с её помощью диалог:
– Вы первые на меня напали, поэтому мне пришлось защищаться. Но я тебя отпущу вместе с остальными, если ты пояснишь такое ваше отношение к моим соплеменникам. Готов отвечать?
Тот чуть не изошел слюной, шипя что-то злобное в ответ, но удалось два слова разобрать вполне отчётливо:
– Спрашивай! Убогий!
– Зачем вы прибыли в наш мир?
– Чтобы тут остаться и жить всегда.
– Зачем вы охотитесь на морских обитателей?
– Водные просторы – только для нас и для рыбы!
– Зачем едите людей?
– Вы тупое мясо! И годны только в корм!
Видно было, что пленник не годится для диалога. То ли он такой фанат ограниченный, то ли все его соплеменники – куцые в сознании. Оставалось только поражаться некоему совершенству этой дикарской цивилизации. Всё-таки создать такой вот остров, вырастить его – это уникальное достижение. А шары-иголки? А купол защитный над всем скопищем островов?
Только и стоило уточнить:
– Есть среди вас вожди, шаманы или начальники, с которыми можно о чём-то договориться?
– Есть! Но говорить они с вами не станут! Потому что вы первые стали уничтожать наши острова! Потому что вы первые пролили нашу кровь! Мы решили вас уничтожить всех! Всех до единого!
Ну да, обрисовалась чёткая, но уже упущенная возможность цивилизованного контакта. Если бы дэмы не отправили в океан боевые корабли и не начали стрельбы по чужакам, шанс договориться и хоть что-то выяснить имелся бы. Теперь же иномирцы настроились на экспансию и тотальное покорение здешнего мира.